Геннадий Сорокин - Пропавших без вести – не награждать!

– Монгол, – ненавязчиво спросил он, – а ты про барона Унгерна слышал?

– Конечно, слышал! У нас им в деревнях до сих пор маленьких детей пугают: мол, не будешь слушаться, придет барон, утащит тебя в лес и съест.

– А кем Унгерн по нации был, не знаешь?

– Немец, кем же еще такая сволочь может быть!

– Еще вопрос: Унгерн не имел никакого отношения к Тунгусскому метеориту?

– Коля, авторитетно заявляю тебе: Тунгусский метеорит – это вымысел, миф. Не было никакого метеорита. Взрыв в тайге устроил Тесла, американский ученый. Он изобрел луч невиданной силы, направил его на Луну, луч отразился и попал в Сибирь. Поверь мне, мы искали метеорит, но даже следов его не нашли.

«Нарочным. Вручить лично.

Совершенно секретно. Морозову.

Направляю стенограмму опроса интернированных в Швеции летчиков 9 гв. МТАП. Со стенограммой ознакомить Якушева. Василевский».

Перечитав несколько раз показания Хоренкова и его штурмана о событиях над объектом «Посох», Якушев решил поделиться выводами с Морозовым.

– Могу дать гарантию, что у немцев вышел из строя комплекс принимающих антенн. Скорее всего, отключилось питание. Если бы электромагнитная индукция шла по предписанной дуге, то Хоренков взорвался бы в воздухе, как другие бомбардировщики.

– Я тоже так думаю, – согласился бывший командир кавалерийского полка. – Свои соображения насчет индукции изложи в подробном рапорте на мое имя. Лоскутова введешь в курс дела после начала операции. Но смотри, сильно не умничай: Лоскутов, он парень простой, до войны в милиции работал, в индукциях, я думаю, не силен.

В субботу, согласно выработанному плану, Лоскутов, Рогожин и Колесников разъехались по разным объектам. Николай Егорович обосновался в учебном батальоне, Колесников – в 106-м отряде, а Рогожин – в политуправлении Северного флота.

Лоскутов в учебном батальоне занял старшинскую каптерку в отдаленном бараке. Монгол по очереди заводил к нему кандидатов, коротко докладывал о каждом.

– Сергей Жук, – рейдовик сверился с послужной карточкой, – твой земляк, белорус. Сапер-инструктор, 1905 года рождения. Семья осталась под Минском, связь с ними утратил с начала войны. Пригласить?

Переговорив с Жуком, Николай Егорович отложил его карточку в сторону. Подходит. В минах разбирается. К рейду морально готов. Жаждет отомстить за погибших мать и сестру.

Следующий кандидат был отвергнут им как плохо подготовленный физически. Еще один не ответил на вопросы по тактике ведения общевойскового боя. У одного из кандидатов Лоскутову не понравилось лицо.

– Я не могу брать в рейд человека, чей внешний вид меня раздражает, – пояснил он Монголу свою придирчивость.

В конце «смотрин» рейдовик завел двух одинаковых с виду парней азиатской внешности. Военная форма висела на них мешковато, сапоги не стоптаны – сразу видно, что оба новобранцы из весеннего призыва.

– Это Чук, – представил он одного, – а это Гек. Отличные парни, охотники-промысловики из Сибири. Чука запишем снайпером, а Гека – разведчиком-наблюдателем. Можно наоборот. Разницы нет.

– Какие-то у них странные имена, – удивился Николай Егорович. – Никогда таких не слышал.

– Нормальные тунгусские имена, – без тени смущения ответил Монгол. Разъяснять командиру, что настоящее имя Чука – Чимитдоржи (а у Гека вообще не выговоришь), он не стал.

– Сколько они в армии, месяц, два? – Лоскутова одолевали сомнения.

– Какая разница, сколько они прослужили! Они выросли в тайге, и этим все сказано. – Монгол отправил солдат за дверь. – Коля, пойми, эти парни – следопыты-профессионалы. Для них лес – дом родной.

– Согласен, берем!

Николай Егорович не любил и не читал советских писателей. С детства он был покорен романами Жюля Верна, Рафаэля Сабатини, Стивенсона и Хаггарда. Слово «следопыт» для него было самой лучшей характеристикой человека. Следопыт, по мнению Лоскутова, по определению должен быть смелым бойцом и надежным товарищем. И наоборот: герои современных советских романов отпугивали его своей искусственностью, избыточным показушным патриотизмом. Взять того же Макара Нагульного, книжку о котором по главам зачитывали на политзанятиях в Могилевском УВД. Разве подобного Макару человека можно взять в рейд? Нет, конечно. В рейде от бойца потребуются ум, осторожность, умение жить в коллективе. Нагульному этого не дано.

Заложив руки за спину, полковник Рогожин взад-вперед ходил по предоставленному ему в политуправлении Северного флота кабинету. Периодически Николай Сергеевич смотрел на портрет Сталина на стене, словно спрашивал у вождя поддержки и совета.

«Дернул меня черт включить в группу Лоскутова политработника! Пусть бы так шуровал, с напутственным словом в кармане. Теперь одни неприятности. Похоже, я сам себе проблемы устроил. Воистину в армии говорят: инициатива наказуема!»

На момент предложения пополнить рейдовую группу замполитом у Рогожина было два кандидата: майор Шипунов, инструктор политуправления, курировавший морскую пехоту, и капитан Барышников, бывший военный корреспондент. Сегодня, придя в политуправление, Рогожин узнал, что Шипунова ночью увезли в госпиталь. Сердечный приступ. Оклемается не скоро. Кандидат номер два на службу не вышел, где находится, неизвестно.

«Вот черт, здоровый мужик, спортсмен, в самом расцвете лет, и на тебе – инфаркт! Как специально слег, не раньше и не позже. Чушь какая-то: война идет, а у него сердце прихватило. Не должно на войне сердце болеть. На войне гражданские болезни должны быть запрещены».

Николай Сергеевич посмотрел на часы. Обстановка нравилась ему все меньше и меньше. Полдесятого утра. Даже если Барышников вчера напился как свинья, то к девяти он просто обязан появиться. Опоздание на работу в военное время – серьезный дисциплинарный проступок, прогул – уголовное преступление. Где он, сволочь, шляется?

Рогожин поднял трубку прямой связи с дежурной частью политуправления.

– Дежурный? Где Барышников? Не знаешь?! – голос полковника завибрировал от злости. – А кто будет знать, я, что ли? Немедленно направь к нему домой автомобиль и доставь его сюда, живого или мертвого, пьяного или трезвого. Понятно? Что не понял? До него долго ехать? Через двадцать минут чтобы он был здесь, и плевать мне на разбитые дороги! Понятно? Или он через двадцать минут будет здесь, или вы оба под трибунал пойдете!

– Скотина безмозглая! – полковник бросил трубку, но вспомнил, что не успел отдать все распоряжения.

– Дежурный? Нет его? А кто это, помощник? Куда дежурный делся? Пошел в гараж? У вас что, кроме него в гараж некому сбегать? Бардак, етит-т-твою мать! Как придет, объяви ему от меня трое суток ареста за отсутствие на рабочем месте. Понял? Повтори…