Иван Мялицын - Танки вел Алексеев

— Понимаю, Митроша, сам испытал под Барвенково.

Алексеев вскоре же после знакомства с полковником Божко стал называть его по-дружески Митрошей. Генералу понравился этот добросовестный, старательный, правдивый офицер. Часто, то на командном, то на наблюдательном пункте, то в машине, они были вместе. Командир корпуса предпочитал всегда иметь под рукой командующего артиллерией. И как только требовалось развернуть артиллерийские полки, Божко был всегда готов.

Начавший службу в дивизии Якира, получивший боевой опыт в войне с белофиннами, познавший горечь поражений первых месяцев войны с фашистской Германией, Митрофан Дмитриевич был отличным помощником. Прост, скромен, отзывчив. Совместная работа с командиром корпуса, общие интересы сблизили их. И, как часто бывает, зародилась между ними та солдатская дружба, дружба без скидок и поблажек, даже если дело касалось повседневной черновой работы. Божко дорожил этой дружбой, стремился помочь генералу во всем, что было в его силах. Он часто выполнял такие поручения командира корпуса, которые не входили в круг обязанностей командующего артиллерией. «Митроша, побывай-ка в этой бригаде, посмотри, что там сейчас, помоги командиру, если надо», — говорил Алексеев. И Божко не задумывался о том, его ли это дело или кого-то другого. Раз командир корпуса поручил, значит, так надо.

Корпус подошел к реке Удай, форсировал ее и вместе со стрелковыми дивизиями 40-й армии 19 сентября освободил города Пирятин и Гребенка.

На опушке леса, неподалеку от Пирятина, генерал Алексеев собрал командиров бригад и частей. Расселись прямо на траве в тени старых разлапистых дубов. Рассматривая топографическую карту, Алексеев начал разговор:

— До Днепра осталось сто двадцать километров. Противник ослаблен. Наша задача — поджимать его еще сильнее, не давать возможности закрепляться. Немецким соединениям при отступлении предстоит переправиться через Днепр. Поэтому значительную часть войск немецкое командование будет уводить на Киев. Там наиболее удобная переправа — мост. Мы должны выйти к Днепру на сорок-пятьдесят километров южнее Киева. Считаю, что корпус может достичь реки намного раньше, чем немцы переправятся и займут оборону за Днепром. Суворовская быстрота и стремительность — вот что сейчас нам нужно.

— Матвей Кузьмич, — обратился Алексеев к полковнику Шапошникову, — 178-я танковая бригада пойдет головной, другие — вторым эшелоном. Смотри за флангами, а за тылами твоими я сам присмотрю. Иди вперед и не оглядывайся.

На следующий день командир корпуса на «виллисе» догнал головную бригаду. Шапошникова он нашел в командирском танке. Выслушав доклад о ходе наступления, Алексеев спросил: «Матвей Кузьмич, а «виллис» у тебя есть?» — «Есть, товарищ генерал». — «Так вот, пересаживайся-ка на «виллис», пусть танкисты видят тебя и, не мешкая, идут вперед».

В тот день танковый корпус прошел более пятидесяти километров и с ходу ворвался в город Яготин. Генерал Алексеев был доволен: немцы не успевали удирать от наседавших танков. Танковые бригады настигали и громили пробки из автомашин, артиллерии, пехоты на мостах и дорогах, давили и расстреливали в панике разбегавшихся фашистов.

В ночь на 21 сентября корпус взял Переяславль, исторический город, в котором в XVII веке находилась ставка гетмана Богдана Хмельницкого. Здесь определилась судьба украинского народа, здесь родился братский союз России и Украины.

Поступь танков неудержима. Около тысячи километров прошел корпус за два месяца, уничтожил более трехсот танков, свыше двадцати тысяч немецких солдат и офицеров. Все ближе и ближе Днепр…

Сгущались сумерки, приближалась темная сентябрьская ночь. Генерал-майор Алексеев вызвал по рации Шапошникова. «Вышли к высоте, преграждающей путь к Днепру, — доложил командир бригады. — Попытка преодолеть ее с ходу не удалась. Путей обхода нет, мешают овраги. Силы немцев незначительны. Как только стемнеет, будем у Днепра».

И танкисты Шапошникова не подвели своего командира. После короткой, ожесточенной схватки с врагом 178-я танковая бригада, первая в полосе наступления войск Воронежского фронта, 21 сентября 1943 года вышла на левый берег Днепра около села Яшники, что в двадцати километрах от Переяславля.

На рассвете командир корпуса Алексеев вместе с Лавриненко, Божко, Шапошниковым и начальником политотдела Стороженко был на берегу Днепра.

Река в тумане. Правый берег едва проглядывается. Длительное время немцы возводили там укрепления. Фашистская пропаганда назвала их «Восточным валом», о который должно было разбиться наступление советских войск.

«Здесь предстоит форсировать реку. Это будет очень трудно, — размышлял генерал. — Нет переправочных средств. Армейский понтонный батальон, приданный ранее корпусу, командующий фронтом передал танковой армии Рыбалко».

Решение складывалось само собой: изучив укрепления и систему огневых точек врага, форсировать реку на подручных средствах. Срочно изыскать их. Самое важное — правильно выбрать место плацдарма.

Части корпуса подходили к Днепру. Готовили позиции артиллеристы, зарывали свои боевые машины танкисты, окапывалась пехота. Началась подготовка к битве за Днепр.

Штаб корпуса разместился в чудом уцелевшем большом украинском селе Ковалин, в восьми километрах от Днепра. На возвышенности неподалеку от села саперы оборудовали наблюдательный пункт командира корпуса. Отсюда хорошо просматривались река, деревни Монастырей и Балыка за Днепром и ближе к левому берегу большой остров, покрытый ивняком.

Генерал Алексеев внимательно изучал донесения разведчиков, побывавших на вражеском берегу. Вот что рассказывает командир одной из разведывательных групп Герой Советского Союза сержант М. Д. Кравец:

«С выходом к Днепру в первую же ночь я получил задание с группой разведчиков 183-й танковой бригады переправиться на правый берег, разведать систему обороны и места расположения огневых точек противника. В деревне Яшники нам удалось найти две полуразбитые рыбачьи лодки. Саперы помогли исправить их, и с наступлением темноты мы отплыли от берега. Противник изредка простреливал реку из пулеметов и минометов, освещал ее ракетами. Каждый из нас, наверное, думал одно и то же: «Скорей бы, пока нет ракеты, пройти реку!» Бойцы, сидевшие на веслах, работали дружно и споро. Лодки быстро, рывками скользили по воде. Наконец они, не замеченные врагом, бесшумно причалили к обрывистому берегу.

Оставив двух разведчиков для охраны лодок, вчетвером мы поползли в расположение противника. Достигли траншеи. Ночь, темно, ничего не видно. Где и какие огневые точки, не разобрать. Решаю бросить несколько гранат в немецкие окопы. Шепотом говорю об этом своим ребятам. Гранаты кидаем одновременно, прижимаемся к земле. У немцев переполох. Они открывают стрельбу. Это нам и нужно. Стараемся запомнить, где и какие огневые точки. Постепенно стрельба затихает. Надо действовать дальше. Решил группу разделить. Двоих оставил на месте, а сам с красноармейцем Гарфункиным пополз в глубь обороны немцев. Всю ночь мы изучали позиции врага.