Иван Мялицын - Танки вел Алексеев

— В лоб идти не следует, немцы укрепились. Лучше обойти лесом, ударить с фланга. Предварительно надо подавить пулеметную точку, — полушепотом доложил Кривцов капитану Болбасу.

Отряд, пользуясь предутренней темнотой, незаметно подошел к окраине деревни, залег. Бойцы начали окапываться.

Для уничтожения вражеской пулеметной точки капитан выбрал двух автоматчиков. Проводив взглядом отправившихся ползком и перебежками солдат, Болбас двинулся за ними. Вдруг автоматные очереди прорезали тишину. По звуку выстрелов капитан понял, что стреляли немцы. Совсем близко, метрах в семидесяти, захлопали ракетницы, десятки ракет осветили местность. «Если не сумеют подавить пулемет, погибнут», — подумал Болбас и, забыв обо всем, сам быстро, насколько хватало сил и умения, пополз в обход немецкого фланга, чтобы с тыла накрыть пулеметчиков.

Треск автоматных очередей нарастал, застрочил пулемет. Болбас понял, что десантники обнаружены. «Скорей, скорей к пулемету!.. Нет, не надо горячиться. Увидят — убьют, сорвется дело».

Все ближе и ближе стучащий пулемет. Капитан чуть приподнял голову и… увидел спины немецких пулеметчиков! «Спокойно! — мысленно сказал он себе. — Теперь осталось поточнее дать очередь». Болбас снял с предохранителя затвор автомата, тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. Пулемет замолк. Теперь капитан вспомнил о гранатах-лимонках, прикрепленных к ремню. Быстро вставил запалы и бросил гранату на пулеметную точку. «Для уверенности не помешает», — подумал он. Вторая граната полетела в немецкую траншею. Десантники поняли его сигнал, бросились на немецкие позиции и захватили их.

Вслед за группой капитана Болбаса на правый берег высадилась рота лейтенанта Кинешева. Не ожидавшие нападения гитлеровцы не выдержали, отступили. Но через несколько минут опомнились и контратаковали советских десантников. В ходе схватки погиб расчет единственного пулемета, переправленного на правый берег. Кинешев сам лег за пулемет и стал в упор расстреливать наседавших немцев. Бой длился четыре часа. Рота перебила около двухсот немецких солдат и офицеров, лейтенант Кинешев расстрелял до семидесяти гитлеровцев. Враг бросал все новые и новые силы, хотел сбросить в Днепр группу смельчаков, но ему не удавалось это. В неравной схватке Кинешев погиб. «Понесли потери до пятидесяти процентов личного состава», — говорится в первом донесении с заднепровского плацдарма.

Командир корпуса Алексеев был занят одной заботой — переправить танки и орудия за Днепр. Именно от этого зависело, закрепится десант на плацдарме или нет. В это время по категорическому требованию Алексеева стали прибывать первые автомашины с понтонами. «Делать паромы, — приказал генерал начальнику инженерной службы майору Товоловичу. — Для моста у нас слишком мало понтонов».

С наблюдательного пункта командира корпуса хорошо просматриваются деревушки Монастырек и Балыка. Видны разрывы мин и снарядов неподалеку от них. Это немцы обстреливают наших десантников. Совсем близко, у левого берега, где саперы сооружали паромы, высоко поднялись фонтаны воды и прибрежного песка, прогремели разрывы крупнокалиберных снарядов. «Разобьют понтоны», — с тревогой подумал генерал и обратился к командующему артиллерией корпуса:

— Товарищ Божко, почему ваши артиллеристы до сих пор не засекли немецкие батареи и не подавили их? Вы же видите, как тяжело приходится десантникам. Уж коли мы не можем переправить на плацдарм артиллерию, не жалеть снарядов отсюда. Подавить вражеские батареи! — приказал генерал.

В первые сутки на правый берег вышло четыреста солдат и офицеров корпуса с четырьмя станковыми, двенадцатью ручными пулеметами, с шестнадцатью ПТР и двумя минометами. Именно они захватили и держали плацдарм за рекой. Следующей ночью новые группы переправились на Букринский плацдарм. Но и противник не сидел сложа руки. Из района Кагарлыка он подтягивал к Букрину и Монастырьку танки, артиллерию, минометы, свежие эсэсовские части. Начались налеты авиации. Группами в пятнадцать-двадцать самолетов десятки раз в день вражеская авиация бомбила наши стрелковые ячейки, сбрасывая сотни бомб на плацдарм. А плацдарм-то всего лишь четыре километра в длину да один в глубину!

У десантников не хватало боеприпасов, случались перебои с едой. «Помимо ночной переправы патронов и мин через реку на лодках, использовать самолеты У-2 для доставки оружия прямо на плацдарм», — дал указание командир корпуса.

В ночь на 26 сентября пошли паромы. Началась переправа танков, пушек, тяжелых минометов. Форсировав реку, танкисты при взаимодействии со стрелковыми частями выбили немцев из села Трактомиров, а вскоре у села Зарубенцы они создали второй заднепровский плацдарм.

Генерал Алексеев всецело озабочен переправкой частей корпуса за Днепр. То количество танков и орудий, которое удалось перевезти на нескольких десятках понтонов, никак не обеспечивало потребности для развертывания решительного наступления на плацдарме. Фашистские самолеты ежедневно разбивали понтонные паромы. Их восстанавливали и снова пускали в дело. Генерал, как всегда в период наступления, мало спал, укладываясь часа на два-три на складную металлическую кровать в блиндаже наблюдательного пункта. Ночью был на переправе, торопил саперов, восстанавливавших паромы, заботился о подвозе боеприпасов, продовольствия. Его не удовлетворяли короткие телефонные донесения, поступавшие с плацдармов, он чувствовал, что оторван от непосредственного руководства боевыми действиями. Порой ему казалось, что командиры танковых бригад недостаточно решительно ведут наступательные бои. «Теперь, когда значительная часть сил корпуса переправлена на ту сторону, мое место там, на правом берегу», — решил Алексеев.

Он вызвал к телефону начальника штаба полковника Лавриненко и предложил ему прибыть к Днепру, чтобы отсюда давать необходимые указания по переправе боевой техники:

— Свои обязанности по штабу передайте заместителю, скажите ему, что несколько суток вас не будет в Ковалине.

За два месяца совместной работы с Лавриненко Алексеев убедился, что тот хорошо знает специфику танковых частей, имеет достаточный опыт штабной работы. В то же время полковник умел с завидной настойчивостью и твердостью проводить в жизнь замыслы командира корпуса, его решения по тактическому использованию танковых бригад, артиллерийских и минометных полков.

— Матвей Илларионович, оставшаяся боевая техника, личный состав во что бы то ни стало должны быть переправлены за Днепр, — сказал в заключение командир корпуса. — Ежедневно доносите мне, как идут дела. Держите связь со штабом фронта. Обо всех его указаниях сообщайте на мой КП.