Иван Мялицын - Танки вел Алексеев

Двое суток идут бои за Олешню. Утром 20 августа Алексееву позвонил командующий фронтом Ватутин. Генерал армии говорил спокойно, но в его вопросах явственно чувствовался упрек:

— Почему не берете Олешню?.. Мало танков?.. Контратакуют?.. Сильно бомбят?.. Ну что же. Немцы бомбили и будут бомбить и контратаковать будут. Они же думают на этих рубежах остановить наступление. Больше того, противник своей Ахтырской группировкой нанес контрудар по вашему левому соседу под Каплуновкой, прорвал фронт и ввел в направлении на Богодухов до двухсот танков.

Не мог сказать Ватутин, да и в этом не было нужды, что сам он только что получил телеграмму Верховного Главнокомандующего по поводу Ахтырки и Богодухова с жестким требованием остановить врага.

— От вас многое зависит, — продолжал Ватутин. — Возьмете Олешню, обойдете с северо-запада Ахтырку, оберегая свой левый фланг, тогда немцам придется оставить ее, если они не захотят попасть в «мешок»…

Не прошло и четверти часа, как позвонил командующий 40-й армией генерал-лейтенант Москаленко. Очевидно, Ватутин переговорил и с ним. Командующий не стеснялся в выражениях, предъявлял претензии танкистам. Уж так повелось, когда дела не шли, перепадало танкистам. «За промедление Родина нам не простит», — закончил он разговор.

Едва Алексеев положил трубку, позвонил командир 183-й танковой бригады подполковник Акопов и доложил о неудачной атаке на Олешню. После этого генерал сразу же выехал в 178-ю бригаду, чтобы на месте решить, как лучше наступать на Олешню.

Командный пункт Шапошникова обосновался в небольшой деревушке Хмелевец. Правильнее сказать, в бывшей деревушке. Целых домов не осталось, кругом все разворочено большими и маленькими воронками. В воздухе едкий дым от опаленных, медленно тлеющих тополей.

Шапошников доложил обстановку:

— Ведем огневой бой с противником, находящимся на рубеже деревни Перегоновка. Утром поддерживали огнем атаку танковой бригады Акопова. Сейчас помогаем продвижению пехоты 337-й стрелковой дивизии. Отбили атаку девяти «тигров». Выдержали три налета. Полчаса назад в наше расположение с большой высоты сбросили бомбы «хейнкели» и «юнкерсы». Попадание в склад боеприпасов, много убитых и раненых. Дважды менял расположение командного пункта. Снарядов для танков осталось в половину боекомплекта.

— Да, жарко тебе тут, Матвей Кузьмич, приходится. Но есть еще задача. Соседей выручать надо: в 27-й армии сложилась очень трудная обстановка. Командующий фронтом торопит. Думаю сделать так: поскольку танков у тебя мало, да и у Акопова их не густо, соединим их в сводный отряд и ночью неожиданно ударим по Олешне.

Глубокой ночью, совершив обходной маневр, танки с западной стороны прорвались в Олешню. Противник, не ввязываясь в бой, отступил, оставив вооружение и технику.

В тот же день Алексеев собрал командный состав корпуса.

— Наступаем и воюем плохо, — начал он разговор с командирами. — Используя нашу медлительность, враг успевает взрывать мосты, минировать дороги. Пока мы строим переправы на реках, он создает новые рубежи обороны. Потом мы вынуждены атаковать противника несколько раз, теряя танки и людей. Поднять темп наступления — вот что необходимо. Не давать врагу закрепляться — вот что главное. Не повторять танковых атак в одном и том же направлении. Встретил препятствие — обойди его. Разведывательному и мотоциклетному батальонам лучше вести разведку, а штабу быть более осведомленным о противнике.

После Олешни корпус быстро преодолел сорокакилометровый путь и подошел к Зенькову. Но и здесь немцы успели организовать оборону. И хотя наступавшие уже взяли кирпичный завод на окраине и прорвались в город, на улицах встретили сильный отпор. Не имея достаточной поддержки пехотных частей, танки отошли.

Пересеченная местность и заболоченные долины на подступах к городу вынудили генерала Алексеева к лобовым атакам. Тысячи снарядов по обороне врага, массированные танковые атаки с пехотой при поддержке артиллерии и авиации оказались безрезультатными: город взять не удавалось.

8 сентября 1943 года командир корпуса получил радиограмму со следующим текстом: «Генерал-майору танковых войск Алексееву В. М. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 августа с. г. Вы награждены орденом Красного Знамени. Поздравляю Вас с высокой правительственной наградой и желаю успехов в разгроме немецких оккупантов. Ватутин».

Весть о награждении третьим орденом Красного Знамени вызвала у Алексеева какое-то необычное чувство. Он даже расстроился, испытывая в душе горькую неудовлетворенность собой: «Меня отмечают, награждают, а танковый корпус, который я возглавляю, уперся во вражескую оборону и не может прорваться в город, несет потери. Нет, бесполезные атаки надо прекратить. Нужно найти пути обхода, пусть дальние, но найти, воспользоваться ими и ударить по врагу с тыла».

В ночь на 9 сентября корпус совершил рискованный маневр. Прорвавшись в пятнадцати километрах северо-западнее Зенькова, взял село Тарасовка и вышел в тыл немецкой обороны. Силы корпуса невелики: двадцать танков и пятнадцать самоходных артиллерийских установок. Помогла внезапность. Несмотря на двойное превосходство противника в танках, прорыв корпуса вызвал панику в городе. 9 сентября Зеньков был освобожден.

После трехмесячных непрерывных боев 10-й танковый корпус вывели на переформирование. Несколько суток танкисты отдыхали в тихом украинском городке Лебедин. Вспоминали жаркие бои, ремонтировали танки и машины, готовились к битве за Днепр. Приятным событием для личного состава корпуса и его командира стал приказ военного совета 40-й армии. В нем говорилось: «Части и соединения 10-го танкового корпуса, взаимодействуя с частями 40-й армии, успешно выполняли боевые задачи, поставленные военным советом армии. Весь личный состав под умелым руководством генерал-майора Алексеева героически сражался с немецко-фашистскими захватчиками, очищая от них нашу родную землю…

За умелое руководство частями и соединениями корпуса, за беспредельную преданность нашей социалистической Родине и проявленный героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками командиру корпуса, всему офицерскому, сержантскому и рядовому составу объявить благодарность».

Получив танки и подкрепление, 16 сентября корпус вновь вышел на передовые позиции… Лохвица, впереди Пирятин.

— Памятные места, Василий Михайлович, — взволнованно говорил полковник Божко. Вместе с Алексеевым в колонне оперативной группы штаба он ехал за ушедшими вперед танками. — Здесь, у Лохвицы, в сентябре сорок первого немецкие танки разгромили управление Юго-Западного фронта, погиб командующий фронтом генерал армии Кирпонос… Через эти места с остатками 75-й стрелковой дивизии я выходил из окружения. — Божко вздохнул, помолчал. С болью проронил: — Ох и тяжел был тот путь.