Сергей Барабаш - Степень риска (сборник)

– Все в порядке, сержант? – Титоренко вопросительно посмотрел на Васина.

– Так точно, товарищ лейтенант, все ваши распоряжения исполнены, – Васин вытянулся в струнку, недвусмысленно намекая новичкам на необходимость строгого исполнения требований устава. Титоренко выслушал сержанта, присел на краешек повозки и разулся. Развесив на ближайшем кустике неожиданно чистые портянки, он с минуту, блаженно щурясь, сидел босым, энергично шевеля пальцами ног, потом снова туго перемотал портянками остывшие ноги и, крепко притопывая, буквально вбил их в узкие голенища офицерских сапог. Согнав за поясом под ремнем складки гимнастерки за спину, повернулся наконец к сержанту и скомандовал:

– Поехали! – И, подождав, пока тронутся повозки, пошел рядом. Васин забрался в фургон на место ездового и взялся за вожжи.

Через несколько сотен метров фургон свернул с накатанного шоссе на порядком заросшую проселочную дорогу и, не останавливаясь, двинулся в глубь леса. Следом гуськом потянулись трое новичков. Лейтенант, приказав разобрать оружие, сам достал из кобуры ТТ, дослал в патронник патрон, поставил пистолет на предохранительный взвод и сунул его на место. Стук колес оставшегося на шоссе санитарного обоза постепенно стих.

Много дорог ведет на Чаусы, но та, которую выбрал лейтенант Титоренко, видимо, была самой забытой. Скорее широкая тропа, чем узкий проселок, она напоминала старую просеку при нерадивом лесничем. Молодая поросль местами так густо вставала на пути, что приходилось за неимением подходящего инструмента вырубать ее саперными лопатками. Тесно стоящие вдоль заросшей колеи деревья цеплялись низко растущими ветвями за брезентовые бока и крышу фургона, и его, помогая лошадям, приходилось буквально проталкивать. Сержант уже который раз пожалел, что соблазнился крытым средством передвижения, когда в таких условиях гораздо удобнее была бы простая повозка, тем более что предстоял не такой уж длинный путь, пожалуй, чуть более полусотни километров. Как бы то ни было, но по карте, которую, перед тем как свернуть с шоссе, тщательно изучил лейтенант, это был кратчайший путь к штабу 13 й армии, не считая, разумеется, шоссейной дороги, которой как раз и приходилось избегать.

Уже через час все исходили пóтом, и пришлось остановиться, чтобы хоть немного передохнуть. К этому времени автоматы и пулемет снова были сложены под брезент, где лежали «гостинцы» особиста – ручные гранаты и запасные магазины. Лейтенант тоже снял всю свою амуницию вместе с кобурой, однако, по неистребимой привычке всегда быть при оружии, сунул тяжелый ТТ в карман галифе. Пулеметчик, заметив, как лейтенант прячет в карман пистолет, сунулся в фургон, взял из кучки гранат «лимонку» и опустил ее себе в карман. Следом потянулись новички, и каждый взял себе по гранате. Васин наблюдал за действиями бойцов с улыбкой – по своим тылам идем, чего бояться, но, взглянув на лейтенанта, который с одобрением смотрел на подчиненных, тоже подошел к фургону и откуда-то со дна повозки достал парабеллум.

Молчаливо вооружившись, все расселись на трухлявые стволы деревьев у старой вырубки и дружно закурили. Настроение было подавленное – двигаясь с такой скоростью, до штаба армии не доберешься и за неделю, а документы требовалось доставить к вечеру, в крайнем случае – не позднее утра.

Пару раз затянувшись трофейной сигаретой, лейтенант тяжело поднялся, достал из планшета потертую карту и кивнул Васину:

– Пошли-ка, сержант, пошепчемся.

Они отошли за фургон. Титоренко присел на подвернувшийся пенек, расстелил карту у ног прямо на траве и жестом пригласил Васина сесть рядом.

– Если мы будем и дальше двигаться такими темпами, то к Чаусам выйдем, когда наши уже в Берлине будут, – лейтенант похлопал ладонью по карте: – Вот здесь, как говорится, все гладко, потому как на бумаге, да не видно, где овраги. Надо срочно искать другую дорогу или возвращаться на шоссе. – Он помолчал и, тяжело вздохнув, закончил: – Но это крайний случай, что-то там подозрительно тихо, как бы немцы к нам в тыл десант не забросили. В общем, требуется разведка.

Это был легкий бронеавтомобиль БА-20. Машина лежала на правом боку в глубоком кювете. Левое переднее колесо, оторванное взрывом, валялось метрах в пяти прямо на шоссе. Из посеченной осколками пулестойкой шины клочьями вылезала губчатая резина.

Убедившись, что поблизости никого нет, Васин, не снимая пальца со спускового крючка автомата, осторожно подошел ближе. Катаный броневой лист с левой стороны корпуса броневика был проломан снарядом. Снаряд, видимо, разорвался внутри задней части машины, прямо в боевом отделении. От взрыва лопнул сварной шов в колесной нише и сорвана башня. Башня не отлетела в сторону, зацепившись за что-то выдвинутым металлическим прикладом пулемета ДТ, смонтированного в шаровой опоре, она просто съехала на бок, уткнувшись правым углом своей плоской части в землю, но машина не загорелась.

Васин обогнул броневик и заглянул в щель, образовавшуюся между основанием башни и корпусом, но ничего не разглядел. Глаза после яркого солнечного света отказывались служить. Сержант чертыхнулся и, повернувшись к лесу, призывно махнул рукой. Из гущи придорожных кустов сразу же показался красноармеец – пулеметчик из присланных особистом бойцов. На этот раз он был вооружен автоматом. Перед выходом в разведку Васин приказал ему оставить тяжелое оружие в фургоне, как никак, МГ-34 – это двенадцать килограммов железа. Взамен он вручил рядовому Максиму Дееву, так звали пулеметчика, автомат Резунова. Пока пулеметчик Деев быстрым шагом подходил к броневику, Васин отметил, что этот невысокий чернявый красноармеец с хищным вырезом ноздрей тонкого прямого носа, двигался мягко и неслышно, как кошка. Васин с удовлетворением подумал, что, видимо, не ошибся с выбором напарника.

– Деев, ты случайно не охотник? – спросил сержант с легкой улыбкой. Пулеметчик, не принимая шутливого тона, утвердительно кивнул головой и указал взглядом на дно кювета. Мысленно упрекая себя за невнимательность, Васин присел на корточки напротив передней части корпуса бронеавтомобиля. На земле, в том месте, куда из поврежденного радиатора стекла вода, на подсохшей почве четко выделялись следы немецких солдатских сапог. Ошибиться было невозможно. Васин хорошо помнил первого убитого им немца. Он в упор всадил в него автоматную очередь, когда потный пьяный гитлеровец уже навис над окопом. Немец упал навзничь, и подошвы его сапог оказались прямо перед лицом Васина. В короткие промежутки между атаками Васин машинально пересчитывал стертые добела заклепки на сапогах убитого; их было тридцать две – тридцать две шестигранные заклепки.

Читать дальше