Сергей Барабаш - Степень риска (сборник)

– И какие у тебя предложения, сержант? – Титоренко посмотрел Васину прямо в глаза – Как сложно ночью по лесу идти, знаю, но еще лучше мне известно, что бывает за невыполнение приказа.

– Товарищ лейтенант, – Васин вытянулся по стойке смирно, – разрешите сходить в разведку! Я быстро обернусь, тогда и решите, что делать.

Титоренко сам понимал, что необходимо уточнить обстановку, но времени было в обрез, тратить его даже на весьма полезные вещи было нежелательно. Не ответив на предложение сержанта, лейтенант снова присел на валежину и посмотрел на Васина снизу вверх.

– Дай-ка своего табачку, сержант, – и, обращаясь ко всем, сказал: – Можно покурить и оправиться.

Бойцы снова расселись вокруг командира и молча закурили. Лейтенант, окутанный клубами табачного дыма, о чем-то напряженно думал. Наконец, ткнув самокруткой в ближайший ствол дерева, загасил окурок и как человек, пришедший к определенному решению, энергично встал и приказал построиться.

– Слушайте боевой приказ, – заговорил он сухим командирским тоном. – Впереди по шоссе на расстоянии до трехсот-четырехсот метров, ориентир – сухое русло ручья, обнаружены признаки наличия противника. Учитывая крайнюю необходимость прибыть к месту дислокации штаба армии не позднее завтрашнего утра и невозможность соблюдения этого срока при движении группы вне шоссе, требуется скрытно приблизиться к противнику. В случае благоприятных обстоятельств, в частности, исходя из численности противника, последнего уничтожить и продолжить движение по шоссе к месту назначения. Порядок движения до соприкосновения с противником следующий… – лейтенант сделал паузу и достал из планшета карту.

Через несколько минут командир довел до личного состава свой план предстоящей операции с детальным уточнением роли каждого.

Титоренко дополз до придорожных кустов и осторожно выглянул. В этом месте шоссе пересекало обширную поляну, вернее даже, луг, и шло на подъем. Дорога как бы перечеркивала с запада на восток большое зеленое блюдо, по краям обрамленное низкорослым кустарником. Дальше был лес. Лейтенант находился в истоке дороги, вытекающей на свободное от леса пространство, и пространство это, приподнятое в сторону закатного солнца, просматривалось до мельчайших деталей.

Посмотреть было на что. В центре поляны на противоположных сторонах дороги перпендикулярно к проезжей части застыли два немецких Т-III. Танки стояли дальше кромки шоссе, уставившись друг на друга темными зрачками своих 37 миллиметровых пушек, и были похожи на лавки старьевщиков. На их корпусах и даже башнях были во множестве закреплены запасные траки и катки, тросы и лопаты, ломы и кувалды, чемоданы и ящики. На башне левого танка шеренгой выстроились двадцатилитровые канистры. Метрах в десяти от танков на шоссе, повернутый в восточном направлении, замер легкий четырехместный вездеход «кюбельваген». Между танками и вездеходом бесновались десятка полтора немецких танкистов и пехотинцев. Судя по количеству солдат в черной форме, танкистов было больше. Пятеро из них, положив руки друг другу на плечи, образовали круг и, приплясывая, горланили песню. Титоренко прислушался. Слова песни были достаточно разборчивы:

«Руссише мэдхен, геен зи шпацирен, геен зи шпацирен мит дойче оффицирен», – пели танкисты [9] . Лейтенант, не отрывая взгляда от веселящихся немцев, на ощупь вынул из чехла бинокль и жестом подозвал затаившегося сзади Васина. Сержант сноровисто подполз к Титоренко и первым делом выглянул в просвет между кустами – лицо его вытянулось.

– Да что же это такое, а? – в глазах Васина отражалась почти детская обида. – Товарищ лейтенант, да как же это понимать?

– Не ной, Васин. И без тебя тошно, – Титоренко протянул сержанту бинокль. – Посмотри-ка на плясунов, сдается мне, что там женщина.

– Где женщина? – спросил сержант с недоумением.

– Смотри внимательно. Вон, среди пляшущих танкистов.

– Точно, это девчонка, а вокруг эсэсовцы, – сказал сержант, не отнимая бинокля от глаз.

– Где ты видишь эсэсовцев?

– Как «где»? А вон, в черной форме.

– Ты что, танкистов немецких не видел?

– Как же – не видел! Видел, – Васин оторвался от бинокля и повернулся к лейтенанту. Глаза его стали колючими – уж я на них насмотрелся! Можно сказать, по горло сыт, – сержант провел ребром ладони по горлу и со злостью сплюнул. – Только я и эсэсовцев видел.

– И где же? – с интересом спросил лейтенант.

– А в кине. Где-то год назад, еще до войны, нам в части кино про фашистов крутили, потом, правда, кино это больше не показывали, только я хорошо запомнил и их самих, и форму их черную.

– Не «в кине», а в кино. А форма у эсэсовцев уже давно не черная, а серая, вернее, бледно-серая. Знать надо противника, сержант, – с непонятной злостью сказал лейтенант и забрал у Васина бинокль. – Давай сюда остальных, и побыстрее.

Сержант что-то неразборчиво пробормотал и с обиженным лицом быстро отполз назад. Титоренко снова взялся за бинокль и пересчитал немцев. Их было четырнадцать человек – десять танкистов и четыре пехотинца.

Танки, стоявшие на поляне, действительно не относились к обычным подразделениям вермахта. Они входили в состав танковой дивизии СС «Рейх» обергруппенфюрера Пауля Хауссера. Это было «классическое» соединение войск СС с тщательно подобранным и обученным личным составом. Дивизия представляла собой самое мощное соединение в составе группы армий «Центр».

Казалось, что ползут они уже целую вечность. Кювет, по дну которого они передвигались, своими отвесными глинистыми стенками напоминал траншею. Стекающие с возвышенности во время ливней потоки воды прорезали в податливом грунте по бокам дороги земляные щели, достаточные, чтобы скрыть человека по пояс. Перед лицом Васина, ползущего вслед за Титоренко, мелькали сбитые каблуки и стертые почти до дыр подошвы лейтенантских сапог. Огрубевший от постоянной близости смерти, в постоянной нецензурщине и окопной грязи, сержант за короткое время проникся неожиданным и необычным для него теплым чувством к своему командиру. С неведомой ему почти отцовской заботливостью он полз и думал не о предстоящей схватке с противником, а о том, что надо бы раздобыть лейтенанту новые сапоги. Между тем они уже достаточно близко подползли к не на шутку разгулявшимся немцам.