Николай Колбасов - Штрафники. Люди в кирасах

Войдя в комнату, он увидел за столом полнощекого крепкого майора, который усталым и колючим взглядом окинул прибывшего.

— Вы были в партизанском отряде?

— Да.

— Как вы попали в госпиталь?

И снова, как час назад, Сушко подробно рассказывал свою историю, теперь уж окончательно надеясь, что все решится положительно.

Майор слушал, изредка задавая вопросы, а Сушко, рассказывая, никак не мог отвести глаза от того места на лбу майора, где ритмично пульсировал круглый лоскуток кожи. «Ранение…» — догадался Алексей, и ему стало понятно, почему у этого майора такой усталый, болезненный взгляд и почему он сидит здесь, далеко в тылу, а не командует батальоном на фронте. Когда Алексей замолчал, он поднял глаза и спросил:

— А почему вам не вернули документы?

Алексей пожал плечами.

— Не имею понятия: но мне кажется, что тот капитан отнесся ко мне с некоторым недоверием. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Возможно, он просто забыл или хотел это сделать потом. Словом, не знаю.

Майор долго сидел молча, постукивая по столу незаполненной карточкой. Пятак на лбу ритмично пульсировал, будто отражая напряженную работу мозга. Майор вздохнул, перевел взгляд на Алексея и виноватым тоном сказал:

— Я не могу удовлетворить вашу просьбу. Все понимаю, но не имею права.

— Кто же имеет? — с отчаянием спросил Алексей. — Начальник госпиталя не имеет, вы тоже. Куда же мне теперь?

— Куда? — машинально переспросил майор. — Поедете на общих основаниях.

— Что значит на общих основаниях?

— В какую-нибудь часть.

— Почему в какую-нибудь?

— Как и все. Солдатом.

— В город я пока могу сходить?

— Нет.

— И в город нельзя? — удивился Алексей. — Что ж тут страшного? Ведь вы многих отпускаете. И меня там ждут…

— Нет, в город нельзя, — повторил начальник и добавил: — Ведь вы каждую минуту можете понадобиться. Вы в свою часть, — подчеркнул он «свою», — поедете сегодня же. Подождите, вас проводят.

Он вызвал солдата, и тот провел Алексея в одно из зданий, где была не то казарма, не то общежитие для пересыльных офицеров. В большой комнате, уставленной двухэтажными нарами, стоял терпкий запах карболки и человеческих испарений. Людей было мало: несколько человек отрешенно лежали на нарах да в дальнем конце разговаривала группа военных. На пришедшего они не обратили внимания.

Алексей залез на ближайшее свободное место, раскинул ватник и лег. Последняя надежда оборвалась. Подозрение, высказанное майором, и отказ отпустить в город окончательно убедили его, что дело оборачивается плохо. Он теперь понимал, что осложнения вызваны отсутствием документов, но чтобы из-за этого даже не пустили в город… «В чем все-таки дело? Почему везде такое недоверие?» — думал он.

Так он пролежал несколько часов, пока его снова не вызвали в канцелярию. Там за столом сидел пожилой капитан и что-то писал. У стены, справа, засунув руки в карманы, сидела красивая черноглазая девушка в шинели с узкими серебряными погонами и зелеными петлицами. Она подняла глаза на Алексея, словно спрашивая: «Что, и ты, парень, с нами?» Ближе к двери непринужденно развалился на двух стульях еще один человек, всем видом напоминавший беглого каторжника. Единственное, что могло говорить о его принадлежности к армии, была затасканная шинель. Давно небритый, худой, грязный, он не удостоил Алексея даже взглядом.

У стола стоял сержант, судя по всему готовый отправиться в дорогу: вещмешок, полевая офицерская сумка и наган в кирзовой кобуре.

Закончив писать, капитан обратился к Алексею:

— Как ваша фамилия?

— Сушко.

— Поедете с сержантом.

Он еще раз просмотрел бумаги, взял лежавший на столе пакет с сургучными печатями и подал сержанту. Тот спрятал в сумку и спросил:

— Разрешите идти?

— Идите.

Сержант повернулся к сидевшим. Черноглазая девушка и парень встали. Они вышли за ворота и направились на вокзал.

— Куда вы нас повезете, сержант? — спросила девушка.

— Пока в Москву.

— А потом?

— А потом — куда прикажут.

— Чего я там не видела? — удивилась девушка. — Мне надо в свою часть.

— Куда вам надо, я не знаю, — ответил сержант. — Я выполняю приказание.

— Для меня это уже не так плохо, — обрадовался Алексей. — А куда в Москве?

— Энская полевая почта.

— Это не штаб партизанского движения?

— Нет.

— Может, воинская часть? — не унимался Алексей.

— Не знаю.

— Как же вы везете и не знаете куда? Или это секрет?

— А что надо знать? — раздраженно заметил сержант. — Есть номер полевой почты — этого достаточно. Комендант скажет, где она.

— Допустим, — согласился Алексей. — Но с таким успехом мы добрались бы и самостоятельно. Вы-то зачем с нами?

Сержант не ответил, а угрюмый попутчик, все время молчавший, промолвил:

— Не он с нами, а мы с ним.

Алексей и девушка удивленно посмотрели на него и замолчали.

И только теперь до Алексея дошел подлинный смысл происходящего: так они же арестованы! И недоверие начальника госпиталя, и слова майора о «вашей» части, и отказ отпустить в город — все это стало теперь легко объяснимым, понятным. «А сержант? В самом деле, зачем нужен сержант, если бы они не были под арестом? А я-то дурак», — думал Алексей. Он был настолько ошеломлен своей догадкой, что долго не мог проронить ни слова. Но мысль работала напряженно: «Бежать! Бежать немедленно».

Сушко уже прикидывал, где может представиться подходящий момент, но потом одумался. «А куда? Если бы хоть знал, где штаб, может, и добрался бы… А возможно, в Москве отпустят? Почему вдруг все стали такие подозрительные? И конвой! К чему? Что я, сам бы не доехал, раз уж надо куда-то ехать… Да и конвой-то какой-то странный. Со стороны и не подумаешь». И неожиданно для самого себя спросил:

— Сержант, мы что — арестованные?

Тот посмотрел искоса на Алексея и ответил:

— С чего вы взяли? Арестованных так не водят…

— Да, и я так думаю, — согласился Алексей.

Они пришли на вокзал задолго до отправления поезда. Оформив документы, сержант не стал ждать общей посадки (иначе бы они не сели), а через служебный проход провел их на перрон. Там уже стоял обыкновенный товарняк, переоборудованный для перевозки пассажиров. Они поднялись в ближайший вагон. Сиденьями в нем служили нестроганые доски, перекинутые от стены до стены. Посредине теплилась железная печка, под потолком тускло светил фонарь.

Уселись у самой стенки: Алексей с девушкой рядом, а сержант и странный тип — поодаль. Тотчас началась посадка, вагон заполнился людьми, штурмом занимавшими места. Вскоре поезд тронулся, постепенно затихали голоса, поплыли облака махорочного дыма, колеса ритмично постукивали на стыках.

Алексей разговорился с девушкой. Ее звали Люсей. До войны она едва успела окончить Харьковский медицинский институт и попала на фронт младшим врачом стрелкового полка.