Алексей Щербаков - Оборотни тоже смертны

…Прослушав всю историю, Асташкевич аж кулаком по столу ударил.

– Ну, Мельников… Вот так у тебя всегда! Просто жить не можешь, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель. Снять бы с тебя штаны, да выпороть за твои выкрутасы. Но нельзя – героем ты вышел. В любом случае, отряд провокаторов уничтожен, одной головной болью меньше. А с этими старостой и радисткой будем думать.

– Товарищ командир, разрешите отлучиться – мне необходимо обсудить с разведчиками технические детали, – обратился Сухих.

– Идите. Занимайтесь своей секретной работой…

– Как у нас теперь-то, ну, прямо армия, – заметил комиссар, когда особист с бойцами вышли. – Разрешите доложить, разрешите отлучиться… А вот когда начинали…

– Да уж, не так все было…

…Начинали и в самом деле скверно. В отличие от командира старший политрук [21] Старший политрук соответствовал армейскому капитану. В 1943 году особые звания для политработников были отменены, им присвоили армейские звания. Кочетков, как и многие, оказавшийся в окружении с группой бойцов, начал партизанить, присоединившись к отряду, организованному секретарем райкома. То ли его специально оставили или забросили, то ли он просто не успел эвакуироваться, – никто не знал. Но мужиком он оказался энергичным – и вскоре отряд достиг трехсот человек. Одна беда: командовать отрядом стали, как в райкоме. Заседали. Долго и упорно, иногда даже под огнем. Да и воевать начали без ума – пытались ходить на немцев в атаки, чуть ли не в штыковые. Но у немцев-то военная подготовка, у них оружие и техника. Да и подкреплений они могли вызывать себе сколько угодно. А у партизан? Собранный с бору по сосенке отряд, оружие то еще, да и начальство заседает. Все вышло строго по Маяковскому. Прозаседались. Отряд расколошматили буквально через пару недель. Кочеткову с несколькими бойцами удалось выйти живыми из последнего боя. О судьбе командира он так ничего и не узнал, но догадаться было нетрудно. Либо убили, либо изловили и расстреляли немцы. Тогда фрицы поступали с партизанами без особых затей. Ни ГФП, ни другие немецкие спецслужбы они не интересовали. Тогда фрицы считали, что партизаны – это кучки недобитых фанатиков, с которыми вполне справятся охранные части и полицаи.

Потом были еще отряды, которые тоже долго не жили. Пока наконец уже в октябре осколки какого-то очередного формирования, в котором воевал тогда Кочетков, не встретились с отрядом Асташкевича.

У командира в сорок первом было тоже не все хорошо и гладко. У него, правда, не заседали. У него митинговали. Как когда-то в Гражданскую. Часто и по любому поводу. Самой распространенной темой был вопрос: сидеть в тылу или пробиваться на восток к своим? Далеко не все в те времена верили, что партизаны смогут что-то всерьез сделать – или хотя бы просто выжить в немецком тылу. Вот и говорили: что, будем отсиживаться в лесах, пока немцы нас не выловят, или двинем к фронту? Или еще любимая тема, которую особенно часто поднимали те, кто успел побывать в немецком плену, – у них обычно был свой особый счет к фрицам. Они говорили: дескать, что мы тут сидим, надо идти бить немцев любым способом. Погибнем – так погибнем, мы все одно смертники. Так лучше помереть в бою с песнями, чем от голода. За сорок первый в отряде Асташкевича было два самых настоящих раскола. Большая группа ушла на восток, пробиваться к фронту. Еще одни решили выделиться в самостоятельный отряд – и тоже ушли куда-то в лес… Ни о тех, ни о других Асташкевич больше не слышал.

Да и потом случались интересные вещи. В соседнем соединении отряд уходил в рейд. Рейдовики решили, что у них мало пулеметов. Так вот, они просто напоили пулеметчиков, находившихся в передовом секрете, – и прихватили ребят с собой. Вместе с пулеметами. Командир соединения, узнав об этом, озверел, вскочил в бронемашину и бросился в погоню. Хорошо, что не догнал. А то, возможно, междоусобный бой устроили бы… А сколько было командиров отрядов, которые начинали ощущать себя кем-то вроде батек времен Гражданской! Дескать, как знаю, так и воюю, мне виднее, мы партизаны, а не армия. В конце концов, когда число дураков и бузотеров сократилось путем естественного отбора, кое-какой порядок навели, но ведь сколько народа положили без всякого толка!

Сухих и разведчики перешли в знакомую баню.

– Что ж, товарищи, поработали вы хорошо. Жаль, конечно, мы не получили сведений, кто там у немцев взялся за создание подобных лжепартизанских отрядов. Но это вам не в упрек. Всего и сразу добиться невозможно. Задание вы не только выполнили, но и перевыполнили – более чем «на отлично». Я уже говорил: у вас, Мельников, природный талант оперативника. Знаете, как это бывает с художниками и музыкантами. Один годами учится, а другой – раз – и сделал лучше, чем профессионалы. Дело даже не в том, что если б не вы, мы гонялись бы за этим отрядом невесть сколько. И неизвестно, с какими результатами. А они подрывали бы репутацию партизан. С политической точки зрения все получилось – лучше не бывает. Вы, я вижу, даже не очень понимаете…

Сергей и в самом деле не понимал. Он так видел свою задачу – уничтожать врагов. И он их уничтожал, используя любые доступные средства. В данном случае, доступным средством оказался отряд полицаев – вот и все. Какая там, к чертям собачьим, политика!

– Задумайтесь вот о чем. Представьте, что в конце концов мы б этот отряд дожали и уничтожили. Хотя вы лучше меня знаете, что это не так просто. А в округе разнеслась бы весть, что партизаны воюют друг с другом. А так – вышло совсем наоборот.

А ведь и в самом деле, подумал Сергей. Отряд Чигиря выдавал себя за «красных» партизан. Правда, ничего хорошего он не сделал. Но ведь это жители деревни Ласки знали, что расстрелянные бандитами люди не сотрудничали с немцами. А в других местах могли и не знать. Конечно, продолжай люди Чигиря в том же духе и дальше, – репутация партизан как безумных палачей стала бы прочной. А так… Война шла свирепая. Партизаны уничтожали приспешников врага. Немцы и полицаи убивали не только по малейшему подозрению в нелояльности к власти, но часто и просто так – для острастки. Это стало обычным делом. Мельников уже успел убедиться, что и в Западной Белоруссии местные жители относятся к немцам без малейшей симпатии. Так что «подвиги» Чигиря скоро забудутся. Будут помнить, что неподалеку от деревни Козловична полицаи уничтожили партизанский отряд.

– То есть получается, что Чигирь и его банда после своей смерти будут работать на нас?

– Совершенно верно. К тому же, кто знает, что убийцы из Ласок и убитые «партизаны» – одни и те же люди? Да и полицаи, если их прижмет гестапо или ГФП, станут кричать, что они сражались с самыми настоящими большевиками. Впрочем, на месте немцев я бы их не трогал, а выдал награды за героические действия. А старосту объявил бы похищенным партизанами. Там, у немцев, не дураки сидят, если они такие штуки, как лжеотряды, стали делать. Значит, так они и поступят. Широко объявят об уничтожении очередной большевистской банды. Тем более что реальных успехов у них маловато.