Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

В 1939 г. обычные сезонные проблемы были усугублены массовым перемещением войск – сперва к местам их сосредоточения на восточной границе, а затем к западным рубежам. По всей системе распространялись заторы и пробки. Резко увеличилось число аварий: два крупных крушения перед рождеством погубили 230 человек и подорвали общественное доверие к железнодорожному транспорту [1073] Meldungen , III: 27.1q.1939, боб. Стоит отметить, что в 1939 г. по всей Германии в железнодорожных катастрофах погибло 1920 человек (не считая самоубийств) и было ранено 4523 человека – что в обоих случаях на 100 % больше, чем в 1937 г. См.: SRA, Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich (79 41/42 ) (Berlin, 1942), 242. . Зимой 1939–1940 гг. осведомители гестапо сообщали, что на перронах по всей стране люди возмущались задержками поездов и их произвольной отменой [1074] Meldungen , III: 17.01.1940, 652, 29.01.1940, 705-6. . Администраторы пытались справиться с проблемами товарных перевозок, в массовом порядке сокращая пассажирские перевозки. Но даже жесткие меры не позволили предотвратить кризис. К началу 1940 г. десятки тысяч товарных вагонов застряли в многокилометровых заторах. К январю время оборота подвижного состава превысило неделю. Эффективная пропускная способность железных дорог Германии резко сократилась, что сразу же привело к перебоям в поставках угля. К декабрю шахты были предупреждены о надвигающемся «транспортном бедствии». В замерзающем Берлине угля осталось так мало, что отчаявшиеся муниципальные власти реквизировали уголь, поставлявшийся даже таким ведущим оружейным фирмам, как Rheinmetall [1075] IWM FD717/46, box 248255 ff., Rheinmetall Informationsbericht, 1939. О влиянии нехватки угля на моральное состояние людей в Берлине и других местах см.: Meldungen , III: 8.01.1940, 622-4, 26.01.1940, 686-7. . Между тем в Руре достигли опасных размеров горы невывезенного угля, заставляя шахты сокращать добычу. В целом в первые месяцы 1940 г. нехватка угля затронула почти 10 % германских оружейных заводов [1076] БАМА RW19/263, доклад ОКБ, 2.04.1940, 6-13. . В центральном промышленном регионе, около Касселя, эта цифра достигала 27 %. В январе 1940 г. Геринг назвал транспорт проблемой немецкой военной экономики [1077] IWM EDS, al 1571, 16.02.1940, Besprechung. .

И на фоне этих разочарований, неудач и кризисов управление вооружений получило от Гитлера приказ резко увеличить производство боеприпасов. Может показаться странным, что армия оспаривала требования Гитлера. В конце концов предполагалось, что эта программа была выгодна прежде всего армии. Однако у армии имелись и другие приоритеты, помимо боеприпасов. Кроме того, именно армия была главным единичным потребителем стали и других металлов. Если бы не произошло серьезного роста квот на сталь, главной жертвой грандиозного Fuhrerforderung стали бы программы самой армии по производству оружия, танков и автомобилей. А гитлеровский план производства боеприпасов требовал ошеломляющего количества стали и других металлов. По оценкам армии, в первом квартале 1940 г. на его выполнение ушло бы 566 тыс. тонн стали и более 8 тыс. тонн меди, в то время как текущие квоты составляли всего 300 тыс. тонн стали и 3800 тонн меди [1078] Haider Diary , 27 January 1940, 173-4; Ф.Гальдер, Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск iggg-ig42 гг. Т. 1, 244–245. . Если история повторяется, то в том случае, если бы планы по наращиванию объемов производства не были подкреплены соответствующими поставками сырья, то Fiihrerforderung обернулось бы просто еще одним «пузырем» в сфере вооружений. Армейские бюрократы выучили этот урок и теперь опасались того, что в случае, если местные инспекции в сфере вооружений сумеют выявить и «мобилизовать» достаточные металлообрабатывающие мощности, то заводы, зарезервированные для военного производства, останутся без железа, меди или других важнейших материалов. После ряда подобных накладок репутация армии в промышленных кругах уже и так была серьезно запятнана. Более того, исходя из прежних результатов, армия сомневалась в том, что Карлу Крауху и химическому отделу управления по выполнению Четырехлетнего плана удастся добиться четырехкратного роста производства пороха и взрывчатых веществ, которыми предстояло наполнять снаряды Гитлера. В конце концов для достижения этой цели Крауху тоже требовалось еще больше стали и рабочей силы. А где их было взять? Если бы Краух не добился успеха, то на складах бесполезным грузом осели бы миллионы снарядов, не начиненных взрывчаткой. Из оборота было бы выведено з млн тонн стали, 40600 тонн алюминия и 10 тыс. тонн меди, в то время как остальная военная экономика задыхалась без требовавшегося ей металла [1079] БАМА RH15/160, 254-69. . А вина в итоге была бы возложена на «некомпетентных военных бюрократов».

В первые месяцы 1940 г. проблема боеприпасов оказалась в центре продолжавшейся битвы между Гитлером и армейским руководством. 27 января Браухич объявил Томасу из ОКБ о том, что с учетом текущих квот на сырье требования фюрера о производстве боеприпасов невыполнимы [1080] Это заявление и цитируемый ниже ответ Кейтеля находятся в: IWM EDS, al 1492. . Более того, генерал фон Браухич утверждал, что ОКБ не имеет права навязывать армии конкретные детали планов в сфере вооружений. В будущем армейское верховное командование собиралось подчиняться лишь тем приказам со стороны руководства вермахта, а соответственно, и Гитлера, которые будут подкреплены достаточными квотами на сырье. Ответ Кейтеля на этот протест был бескомпромиссным. Кейтель наотрез отказался вновь поднимать вопрос о приоритетах. Фюрер принял решение о производстве боеприпасов и его требования должны быть выполнены вне зависимости от того, как к ним относится управление вооружений. Как отмечал Томас в своем служебном дневнике, «Программа должна быть выполнена, и если [армейское] управление вооружений не в состоянии этого сделать, то фюрер поручит эту задачу другому учреждению». И это была явно не пустая угроза. Еще с начала 1939 г., когда разразился кризис с поставками сырья, Браухича тревожили мысли о том, что в сектор боеприпасов с целью его «расчистки» может быть назначен гражданский «уполномоченный» [1081] БАМА RH15/151, 104-5. .

Атмосфера накалилась до предела и ставки были высокими как никогда: на кону стояло будущее немецкой военной экономики. Но в смысле практического управления производством вооружений решение было очевидным с самого начала. Момент, подходящий для открытого бунта, миновал несколько месяцев назад. В феврале 1940 г. Франц Гальдер и его подчиненные составляли новый смелый план нападения на Францию. Поскольку до наступления оставалось всего несколько месяцев, армия не могла серьезно возражать против того, что в ближайшем будущем наибольший приоритет получит производство боеприпасов. Делопроизводство нижестоящих региональных инспекций по вопросам вооружения четко показывает, что презренные военные бюрократы делали все возможное для того, чтобы выполнить приказ Гитлера [1082] IWM. Mi. 14328, Rue In Besprechung, 8/9.01.1940. . Они даже всерьез восприняли идею о том, что им следует накопить запасы оболочек для снарядов, которые впоследствии будут наполнены взрывчаткой в соответствии с требованиями ситуации на фронтах и наличием химических компонентов. Кроме того, ни Кейтель, ни Гитлер не могли просто отмахнуться от профессионального мнения специалистов по поставкам. В феврале Кейтель согласился с тем, что армия должна сама решать, какие категории боеприпасов следует производить с учетом наличия сырья. В любом случае, реальное значение имели боеприпасы, произведенные в течение следующих девяти месяцев. Неопределенность ситуации на фронтах делала планирование на двухлетний срок чисто умозрительным занятием. Как неоднократно повторял своему начальству генерал-майор Томас, если бы производство боеприпасов было выведено на тот уровень, которого требовал Гитлер, то у Германии быстро бы исчерпались запасы меди и других цветных металлов. После этого выполнение программы вооружений диктовалось бы не Гитлером и не армией, а тонким ручейком импортного сырья. Между тем задача сводилась просто к тому, чтобы как можно быстрее выпустить как можно больше боеприпасов. Как указывал Кейтель Томасу в январе 1940 г., «Сейчас главное – впечатление, что программа производства боеприпасов наконец-то выполняется в крупных масштабах, и поэтому летом придется принимать решение о том, следует ли сохранять большие масштабы, предложенные фюрером, с учетом сложившейся у нас ситуации с сырьем. Но он сможет решить это только летом» [1083] IWM EDS, al 1492, Aktennotiz Vortrag bei Keitel, 27.01.1940. .