Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

— Всё, умер твой земляк и десантник тоже, — угрюмо проговорил младший лейтенант. — Переваливай через рельсы, попробуем зайти с фланга.

Если «штугу» не укоротить, она с уцелевшими фрицами всех ребят побьёт.

Механик промолчал. Мимо них под руки тащили лейтенанта Морозова. Сапоги обгорели, комбинезон был тоже прожжён. Он матерился от боли, продолжая сжимать в руке наган.

— Двигай, чего уставился? — толкнул механика Федя Тихонов. — А бортовая броня у самоходки три сантиметра. Метров с двухсот просадим.

Механик по привычке хотел буркнуть, что скорее просадят их самих, но промолчал. На его глазах за считанные минуты погибли четверо ребят. Надеяться остальным не на кого, кроме как на их лёгкий танк.

Чудес на свете не бывает. У слабо бронированного Т-70 с устаревшей малокалиберной «сорокапяткой» имелось очень мало шансов выиграть поединок с самоходкой. Не от хорошей жизни штамповали эти лёгкие танки, уступавшие по всем показателям немецким «панцерам».

Коротка была у них жизнь в бою, но такое досталось время. Пусть хоть раз-другой поддержит этот танк пехотную атаку, разобьёт бревенчатый дзот с пулемётным расчётом — считай, что свой долг он выполнил. И сгоревшая машина оставалась, как памятник отважному, обречённому на гибель экипажу. Мало кто выходил живым из боя.

Машина Феди Тихонова успела укрыться за насыпью и упрямо шла навстречу немецкой самоходке. Высунувшись на ходу из люка, младший лейтенант разглядел сквозь дым приземистую «штугу». Она двигалась по другой стороне насыпи по направлению к полустанку.

— Ходу! — торопил младший лейтенант механика.

— Не терпится на тот свет?

— Мы перехватим её перед составом, — не обращая внимания на упавшего духом сержанта, сказал Фёдор. — Увеличь скорость!

Последние слова он прокричал, заставляя механика прийти в себя. Они увидели друг друга одновременно: младший лейтенант Тихонов и командир немецкой самоходки. Все преимущества были на стороне хорошо бронированной «штуги» сеё 7 5-миллиметровой пушкой.

Но Фёдор успел развернуть башню, а самоходке требовалось повернуться всем корпусом.

— Дорожка!

Механик умел, когда надо, действовать чётко. Танк затормозил, а младший лейтенант нажал на педаль спуска. Бронебойная болванка ударила в борт самоходки, но не пробила скошенную броню, а ушла рикошетом вверх. Удар оказался чувствительным. Сбросил с сиденья командира, сбил с ног заряжающего.

Наводчик «штуги» выстрелил с опозданием, не успев как следует прицелиться. Снаряд лишь смял броню на верхушке башни и выбил сноп искр. Повреждения обоих машин были незначительные, но командир «штуги» был крепко контужен, а экипаж на какие-то секунды растерялся — русский танк появился внезапно и действовал быстро.

Фёдор Тихонов успел выстрелить ещё раз, сорвав подвешенный на лобовой броне самоходки кусок гусеничной ленты, служившей дополнительной защитой. Механик «штуги», опытный фельдфебель, с трудом удержал рычаги, а ответный снаряд прошёл в метре от Т-70.

Машина скатилась к основанию насыпи. Младший лейтенант понимал, что поединок с хорошо бронированной самоходкой закончится не в его пользу. Стреляя даже с небольшого расстояния, он не смог пробить броню «штуги». Если немец переползёт через рельсы, то прикончит их лёгкую машину.

— Гони вдоль насыпи, — приказал Фёдор. — Метров через сто резко повернёшь. Сумеешь подняться?

— Сумею, — уже не спорил с младшим лейтенантом механик.

Младший лейтенант рисковал. Но другого выхода не оставалось. «Штуга» добьёт штурмовую группу. Т-70 с разгона одолел пока ещё невысокую насыпь и выстрелил с рельсового полотна в самоходку. На этот раз Фёдор не пытался пробить броню, а вложил снаряд в колёса. Удар вывернул одно из массивных нижних колёс. Самоходка с неожиданным проворством развернулась.

Механик немецкой машины, будучи раненым, сделал всё, что мог. Но вывернутое колесо не позволило завершить поворот, а младший лейтенант Тихонов, работая как заряжающий, наводчик и стрелок, посылал снаряд за снарядом в обездвиженную самоходку.

— Всё… всё… она дымит. Сейчас загорится, — кричал снизу механик. — Уходим.

— Уходим, — согласился Фёдор.

Он не заметил, что сбросил в горячке куртку. Комбинезон промок насквозь, и, вытирая пот со лба, увидел кровь на ладони. Механик выключил двигатель и вылез наружу, держа наготове трофейный автомат.

Раскалившийся двигатель парил, внутри что-то булькало. Заметив бегущих охранников, дал одну, другую очередь и удовлетворённо заметил:

— Хорошо я им врезал. А то скажут, был в бою и ни разу не стрельнул.

— Убежали охранники. Глянь, что у меня с головой.

— Ссадина… давай перевяжу.

— Ладно, попозже. Садись за рычаги, на полустанке ещё стреляют.

Бой заканчивался. Появилась «тридцатьчетвёрка» командира роты Савелия Голикова и с ходу открыла огонь. С другой стороны подоспел Т-70 Фёдора Тихонова. Уцелевшая охрана и экипажи подбитых немецких самоходок отступали к лесополосе, прикрываясь пулемётными очередями.

Наверное, их бы добили. Слишком много злости накопилось у танкистов и десантников, потерявших в бою четыре машины из пяти и две трети личного состава.

Но появился броневагон с 88-миллиметровым орудием. Капитан Калугин приказал с ним в бой не вступать.

— Грузите погибших и раненых. Не хватало оставить здесь всю роту. Всё, что нужно, мы уже спалили, состав догорает. Возвращаемся на базу.

Этот полустанок трудно найти в бескрайней степи за Сталинградом. Но он сохранился до сих пор. А возле железнодорожной насыпи стоит памятник. Братская могила погибших танкистов, которых после боя извлекли из сгоревших машин местные жители.

В ночь вернулась с полустанка рота Григория Калугина, которую прикрывала «тридцатьчетвёрка» лейтенанта Голикова. Утром отправили в санбат раненых и контуженых, а остатки батальона перебросили в ближний тыл на охрану полусгоревшего хутора.

Спешно маскировали машины, ждали ремонтников. Настроение у большинства танкистов было мрачное. На склоне холма рыли братскую могилу. Готовились хоронить более двадцати человек, погибших за один день, когда уничтожили базу горюче-смазочных материалов и степной полустанок, куда немцы подвозили горючее.

Неожиданно заявилось начальство из штаба бригады. Группу возглавлял полковник, замполит бригады. Пожал руку Шестакову, его заместителю Григорию Калугину, оглядел выстроившиеся экипажи танков и десантников.

Вид личного состава замполиту не понравился. Замасленная, прожженная во многих местах форма, закопчённые лица. На бодрое приветствие ответили недружно и хрипло.