Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Люди на удивление быстро привыкают и к мирной жизни, и к войне. Хотя танкисты и десантники знали, что передышка вряд ли продлится долго, о предстоящих боях старались не думать. Рассчитывали, что после окончательного разгрома армии Паулюса дадут ещё отдохнуть, а там весна, холода закончатся.

Танкисты поопытнее иллюзий не питали. Знали, что войска бросят в наступление — слишком много времени добивают немцев в Сталинграде. И даже сейчас, когда бои идут в городе, и кольцо сжато до предела, ожесточённость битвы не уменьшается. А переформировка наверняка связана с предстоящей боевой операцией, которая предстоит батальону.

Савелию Голикову, командиру роты, присвоили «старшего лейтенанта». Знали, что вот-вот введут вместо петлиц с «кубарями» и «шпалами» погоны со звёздочками. Но пока всё оставалось по-старому. Савелий получил по третьему «кубарю» на петлицы.

Ожидали, что присвоят «майора» комбату Шестакову, но повышение в звании откладывали до окончательного разгрома Паулюса. Придерживали и большинство наград, представления на которые отправили в штаб бригады.

Но фронт есть фронт, хоть и не передовая линия. Проводя разведку, лейтенант Василий Будник едва не погиб. Хоть и представленный к ордену, рыжий командир танка достаточного опыта не имел — повыбили опытных танкистов.

Нарушив инструкцию, он решил углубиться в западном направлении, чтобы охватить более широкий круг поиска. Энергичного и решительного лейтенанта можно было понять. Находящийся на отдыхе танковый батальон, в котором часть машин находилась в ремонте, а пять прибывших экипажей «тридцатьчетвёрок» состояли в основном из новичков, мог оказаться под внезапным ударом.

Более осторожный сержант, командир отделения десантников, посоветовал Буднику:

— Ты от батальона сильно не отдаляйся. Минные поля кругом, да и фрицы рядом. Шарахнут из засады, им языки нужны.

Сержанта поддержал десантник Иван Земцов.

— Лучше проверить участок, который нам поручили, чем раскатывать по кругу, искать приключения на задницу.

— Здесь я командир, — резко оборвал непрошеных советчиков лейтенант. — Колхозное собрание устраивать не позволю. Глядите по сторонам, для этого вас и взяли.

Дальше ехали молча. Раза два Будник связался по рации с Шестаковым, доложил результаты. Затем повел машину на возвышенность, откуда хорошо просматривалась степь. Пятеро десантников на броне беспокойно вглядывались в небо.

— Мы сейчас как клоп на потолке, — пробормотал Иван Земцов. — Налетит пара мессеров, устроят нам свистопляску.

— Не каркай, — буркнул сержант, который давно уже заметил двухмоторный немецкий наблюдатель «Фокке-Вульф-189», круживший высоко в небе.

Чаще их называли «рама» из-за массивного двухфюзеляжного корпуса. Они часами кружили над передним краем, выполняя роль фронтового разведчика. Из-за невысокой скорости (350 километров в час) эти самолёты редко наносили удары по целям, хотя имели неплохое вооружение — пять пулемётов и 200 килограммов авиабомб.

Однако на этот раз «рама» начала снижаться. Одинокий русский танк, вклинивавшийся в глубину обороны, привлёк внимание экипажа. Опасность заметил и механик-водитель. Не дожидаясь команды, он развернул машину, стремясь быстрее спуститься с холма и укрыться в лесной балке.

— Доставай пулемёт, — приказал Будник башнёру. — Обнаглел фриц, сейчас мы его встретим.

— Кой чёрт ему наш «дегтярь» сделает? — выкрикнул механик. — У «рамы» корпус бронированный и оптика первоклассная. Дай бог до деревьев добраться.

«Тридцатьчетвёрку» спасло то, что фокке-вульф не мог пикировать под большим углом. Однако две стокилограммовые бомбы шли в цель довольно точно. Один и другой взрыв встряхнул танк. Башнёра с пулемётом в руках сбило с ног, по броне ударили осколки.

Трое десантников уже спрыгнули в снег, а крупный зазубренный осколок врезался под лопатку сержанту, командиру отделения. Ранение было смертельным, но его заместитель, Иван Земцов, прижимал к себе обмякшее окровавленное тело.

Трёхтонная машина со свастикой на хвосте пронеслась над танком и разворачивалась для новой атаки. Василий Будник, открыв люк, крикнул Земцову:

— Прыгай! Сержант уже мёртв.

— Пошёл на хрен! — огрызнулся десантник, продолжая удерживать тело товарища.

— Сбавь скорость, — приказал лейтенант механику. — Пусть десантник спрыгнет.

Но механик-водитель продолжал гнать «тридцатьчетвёрку» кдеревьям. Два крыльевых пулемёта подняли фонтанчики снега и мёрзлой земли. Резкий толчок сбросил Ивана Земцова вместе с сержантом в сугроб. Фокке-вульф со второго захода, словно зубилом, ударил пулемётной очередью по броне. Два скорострельных машингевера перехлестнули танк, и это была не просто игра на испуг. Бронебойные пули могли через жалюзи вывести из строя двигатель, угодить в смотровую щель командирской башенки.

Два мощных двигателя «рамы» срёвом набирали высоту. Приходя в себя от грохота множества пуль, Будник пальнул вслед из «трёхдюймовки».

— Помирать полетел, — сказал башнёр, пристраивая на место пулемёт. — Кажись, смылся, гад.

— Этот смылся, — отозвался после паузы механик-водитель. — Зато возле дороги нас уже поджидают. Надо же к фрицам в пасть забраться!

Лейтенант Будник лихорадочно разворачивал башню в сторону длинноствольного самоходного орудия «Мардер-1», замаскированного у дороги на краю балки. Это был опасный противник. Противотанковая пушка чехословацкого производства калибра 47 миллиметров пробивала за полкилометра броню толщиной семь сантиметров.

Неожиданное столкновение могло закончиться для «тридцатьчетвёрки» плохо, но расчёт самоходки поспешил. Выстрелил с расстояния метров шестьсот и вполне мог просадить броню русского танка. Но снаряд отрикошетил от орудийной «подушки», оставив глубокую вмятину.

Удар оглушил и лейтенанта Будника, и башнёра. Машину спасал механик-водитель, уходя на полной скорости в неглубокий отрог. Скорострельная пушка выпустила ещё два снаряда подряд, которые прошли мимо.

Фельдфебель, командир самоходки, нервничал. Броня рубки была слишком тонкая. Если русские успеют прицелиться, то разнесут своим тяжёлым снарядом самоходку со всем экипажем. Немец не стал рисковать и дал задний ход.

— Вперёд, — подгонял механика лейтенант. — Мы что, в этой яме отсиживаться будем?

— Лучше живьём сгореть? Ещё один такой удар, и нам кранты.

Будник матерился и давил сапогами на плечи сержанта.

— Струсил? А ну, вперёд.

Остальной экипаж молчал. Башнёр ещё не пришёл в себя, стрелок-радист скорчился в своём закутке. Механик матерился в ответ, но команду выполнил. Лейтенант выстрелил с короткой остановки.