Игорь Подколзин - Обвиняется в измене?..

Искать на Урале Ромина не смогут — он сядет после убийства в поезд и укатит. Пусть мечутся — подумаешь, пропал человек. А вот тогда-то и придет черед кончить Скопина.

С трудом отвернувшись от спящего напарника, Ромин поглядел на свои руки: пальцы их скрючились, как будто он уже держал его за горло. Нет, рано и нельзя так, прямо в купе. Надо на каком-нибудь глухом полустанке — ветреном, заснеженном, где поезд останавливается буквально на минуту-другую, а на следующей большой станции, когда от нее уже отойдет поезд, заявить, что Скопин отстал — побежал за кипятком и не вернулся. Вот как надо! А пистолет выбросить вместе с рацией — ну его к бесу, да и зачем он, если начнешь другую жизнь: тихую и незаметную, внешне похожую на эту, но только внешне, а не по сути.

Все, решено, так и надо поступить, не мальчишка уже, хватит!

На столике, освещенном мягким светом лампы, лежало расписание движения поездов. Конец остро отточенного красного карандаша скользил по нему, делая непонятные пометки — крестики, кружочки, плюсы, минусы, подчеркивания. Мерно тикал хронометр, урчал мотор автобуса-пеленгатора, ползущего по темному проселку.

— Сейчас пойдет Горьковский, — негромко напомнил один из сидевших в машине офицеров.

— Да-да, я помню, — поднял голову Козлов.

Операторы поправили наушники, завертели верньеры настройки аппаратуры. Николай Демьянович представил себе, как медленно вращается антенна пеленгатора, установленная на крыше автобуса и замаскированная под громкоговорящую установку. Поймают они сегодня передачу агентурной станции немцев или опять их очередное дежурство закончится ничем?

Кажется, уже все сделано для того, чтобы точно вычислить врага как бы он ни хитрил, — тщательно проанализированы дни и время выхода агентурной станции немцев в эфир, получено подробнейшее расписание движения поездов, высчитано, какие из них и когда проходят через определенные квадраты, откуда были даны перехваченные вражеские шифровки. С удивительным постоянством враг вновь и вновь выходил на связь из этих квадратов или рядом с ними.

Невидимый в темноте, зашумел. приближающийся поезд. Лица у операторов напряглись, застыли, словно они все обратились в слух. Подполковник знал, что с другой стороны железнодорожного полотна по дорогам ползут такие же пеленгационные машины, поэтому ошибка исключена: пеленг будет обязательно взят и в перекрестье нитей на прозрачном планшете определится точное местонахождение проклятой неуловимой станции. Только бы не пропустить. Вражеский радист просто виртуоз, лепит морзянку с дикой скоростью, меняет волны, ускользая от пеленгаторов. Там, в радио-центре абвергруппы, куда летят его позывные, прекрасно знают, когда и на какую волну он перейдет, а нашим операторам приходится перестраиваться на ходу, проверяя весьма широкий диапазон частот.

Шум поезда ближе, вот он уже проносится мимо них и уходит. Обернувшись, Николай Демьянович увидел, что операторы расслабились — передачи не было. Так, будем ждать следующего.

Сегодня как раз такой день — по расчетам неизвестный радист должен выйти в эфир, обязательно должен: во времени его сеансов есть определенная логика, некая система, которую удалось нащупать, ухватить и предугадать наиболее вероятные дни и часы появления в эфире позывных ФМГ, вызывающих ДАТ. По расписанию скоро будет поезд с Урала и состав из Москвы. Надо ждать, хотя от нетерпения просто зудит все тело и почему-то чешется голова.

Прошло два грузовых состава — операторы снова насторожились, но опять безрезультатно.

«Пусто-пусто, как дупель в домино, — с горькой иронией подумал Козлов. — Вот тебе и романтика контрразведывательной работы, одни лазают по заброшенным поселкам, стирая в кровь ноги, другие часами слушают эфир, третьи вылетают в срочные командировки за тысячи километров, а пока все так же пусто-пусто! И не дает покоя работа особой группы. Генерал серьезно обеспокоен последним докладом у наркома — человека невоздержанного, грубого, крикливого, не способного уважать никого, кроме старших себя по положению. А кто в наркомате выше его? По возрасту он молод — всего сорок четвертый год, но кричит и унижает людей старше себя и имеющих больший опыт работы в органах.

Козлова на доклады к наркому не прглашали — тот полагал, что есть черновая работа, для выполнения которой существуют трудолюбивые муравьи в погонах, а подполковник как раз один из них. Зачем муравью созерцать высокое начальство, слушать разговоры, не предназначенные для его ушей? Знай свое дело, выполняй приказ, а думать за тебя будут другие. Но Козлов так работать не привык и не любил. Генерал Ермаков исповедовал иные принципы, выслушивая мнение каждого сотрудника, проверяя свое мнение и мнение других, — в спорах, как известно, рождается истина. За годы совместной работы подполковник привык приходить к нему со своими сомнениями и предложениями, но знал, что далеко не во всех отделах и управлениях наркомата дело обстоит так, как у Ермакова.

Изучение личных дел пока ничего не дало. Работа продолжается, проверяются родные и знакомые генералитета, и, видимо, Алексей Емельянович Ермаков не зря намекнул в беседе с глазу на глаз, что враг один.

— Уральский подходит, — прервал мысли Козлова офицер радиослужбы.

— Внимание, — предупредил подполковник.

— Идет встречный из Москвы, — снова раздался в тишине голос офицера службы перехвата. — Оба поезда пассажирские…

— Есть! — воскликнул один из операторов. — Пеленг!

Не в силах сдержать волнение, подполковник подошел к рабочему столику, на котором вели свои красные нити офицеры радиоперехвата. ФМГ опять вышел в эфир! Теперь нет сомнений, — рация работает из поезда, но из какого? Их два — один следует с Урала в Москву, а другой из столицы на восток. И надо же было им встретиться именно здесь, как раз в момент сеанса! Или это еще одна уловка врага?

Пока связывались с другими машинами, Козлов нетерпеливо хрустел пальцами.

— Точно, из поезда работал, — подтвердил офицер перехвата.

— Из какого? — потер лоб кончиками пальцев подполковник. — А вдруг он едет пассажиром? Как тогда?

— Маловероятно, — высказал сомнение один из офицеров. — Технически трудно вести передачу из переполненного поезда. Даже если пассажиров мало, то как спрячешься от них? Опять же поездная бригада.

— Что? — переспросил Козлов, пораженный мелькнувшей догадкой.

— Я говорю, есть поездная бригада, — повторил офицер.

— Вот именно! — впился подполковник глазами в расписание поездов.

Не в поездной ли бригаде разгадка? Они тоже знают расписание и могут подгадать время передачи под встречный поезд, у них есть возможности вести передачу скрытно от пассажиров — существуют служебные купе, а если вражеские агенты работают в паре, то один может страховать другого во время сеанса. И как это раньше не пришло ему в голову? Молодец Волков, дал толчок мысли, ухватил их за хвост, а теперь надо вытянуть из норы притаившихся гадов, только осторожненько, но не медлить и не наломать дров, чтобы не спугнуть раньше времени, не дать им уйти, затаиться и снова начать выстукивать в эфир свои позывные. Похоже, они пока чувствуют себя в полной безопасности и не надо их разубеждать.