Игорь Николаев - Линия фронта

Очнулся Костик, от укуса муравья, шлепнул себя по руке и не сразу сообразил, где сидит.

Когда он пришел в себя, у него засосало под ложечкой; не ощущая голода, он опять подался куда-то, без всякой цели. Впереди в лесу обозначился просвет. Костик боязливо встал под дерево. Пересилив страх, приблизился к краю леса, увидел пасущуюся лошадь под седлом. Пройдя за ней метров двести, он обнаружил на просеке мертвых красноармейца и немецкого солдата. По просеке лилось красное утреннее солнце. Костик подошел к трупам, стал рассматривать, взгляд его остановился на фляге у немца. Оглянувшись, Костик нагнулся, снял флягу, отвернул пробку и запрокинул голову…

Изголодавшийся Костик быстро опьянел, пнул ногой немца и, шатаясь, побрел к опушке. «Что мне? Сблажил… Хуже не будет… Пусть, пусть…» — отрывочно и несвязно бормотал он, с трудом переставляя непослушные ноги. Он сбился с просеки, шел напролом по молодому сосняку. Между сосенок ему привиделись люди, живая цепь. Приглядевшись, он разобрал, что это деревца, но тут же и усомнился: люди это, люди… Костик на мгновенье будто осознал, что у него горячка, что он в лесу один, наконец в ужасе поднял руки, кинулся бежать…

Форсирование Березины развивалось в целом планомерно, однако полковника Кудина не покидала настороженность, он подъехал к реке со сложными и разноречивыми чувствами: река была старая знакомая, он переправлял через нее войска еще летом сорок первого года. Переправлял несколько южнее, близ Борисова, но суть дела менялась по другой причине: тогда все, и эти вот ребята, что с потными запыленными лицами сплошным потоком перебирались сейчас через реку на западный берег, и те, что легли здесь навечно, — все они тогда уныло и горестно откатывались на восток. Кудин не был в то время начальником инженерных войск армии, он был саперным комбатом, находился далеко от крупных штабов и все тяготы военных будней делил, практически, с солдатами — то обеспечивал переправы, то прикрывал арьергардные части, то валил под носом у немца фермы и быки, рвал дорожные трубы, водокачки, рельсы… Нелегко ему было поднимать руки на свое же, кровное: он строил перед службой в армии эти самые дороги и мосты. Но что оставалось делать, солдатский долг — не всегда приятная обязанность…

На участке форсирования было горячо, взлохмаченная взрывами река взбесилась. Ближе к правому флангу виднелся понтонный мост, но он бездействовал; понтонеры, зачалив двумя катерами разбитый паром, пытались вывести его из линии моста. Паром этот в упор расстрелял прорвавшийся по западному берегу немецкий танк. Подбитый орудием с восточного берега, танк замер почти у самого выезда с моста.

Контратаку противника полковник не застал, но по докладу встретившего его майора Зубова и по нанесенному переправочным средствам урону, по догоравшим танкам на том берегу и дымящим стволам сорокапяток на нашем представил, как все произошло.

Катера волокли притопленный паром нерасчетливо, по течению, но менять что-нибудь было поздно; паром еще имел запас плавучести, и течение гоняло его, паром цеплял концами разомкнутых прогонов за выступающие части моста. Солдаты ломиками и баграми вываживали и отталкивали торчащие, как зубья, швеллеры, помалу сдвигали паром вниз. Насилу выведенный на чистую воду, подбитый паром загромоздил неширокое русло и мешал подвести резервный паром, к тому же снарядом разнесло один из двух катеров, и появление большого начальства могло усугубить сумятицу и неразбериху на переправе. Понимая это, Кудин не пошел к мосту, он видел, что понтонеры и так делали все, что могли.

После очередной серии снарядов Кудин соскочил в щель. Сочилась из песчаных откосов вода, он до колен погряз в жиже, но и выйти было невозможно; в этой же щели приткнулась рация. Кудин подтягивал для переброски на плацдарм подвижный отряд заграждений, он решил переправить саперов-загражденцев прямо на паромах. Но прежде чем выбрался к берегу ПОЗ, понтонеры умудрились сомкнуть разорванный мост, по мосту опять повалили войска, на плацдарм двинулись противотанковые батареи, прополз танковый батальон, потянулась пехота.

Две батареи сорокапяток с ходу вынеслись на юго-западную окраину занятой партизанами деревеньки, развернулись на позициях, а танковый батальон безостановочно пошел в западном направлении, через боевые порядки передового полка.

Убедившись, что ПОЗ тоже переправился на плацдарм, полковник Кудин забрался в свой «виллис» и выехал на рокаду. Рокадная дорога была почти свободна, по ней протянули грейдер, и машина в два счета доставила полковника к южному мосту, за десяток километров.

Там было столпотворение. И сама рокада на подходе к мосту, и все просеки примыкающего к реке лесного массива заполнили войска. Лес играл роль громадной маски, но не увидеть с воздуха это скопище было мудрено, и Кудин удивился, почему немцы не бомбят; он помнил времена, когда их самолеты гонялись за одиночными машинами, да что там за машинами — людей давили в поле. «Ослаб механизм у Гитлера… — подумал Кудин. — И то сказать: какую дырищу в обороне рванули! Где затыкать — не знает…»

Юркий «виллис» петлял меж танков, пушек, тягачей, кухонь и грузовиков. На перекрестке полковник увидел девушку-регулировщицу; теперь она была беспомощна — засунула флажки в голенище сапога и сиротливо стояла на обочине. По неширокой лесной дороге в два ряда подвигался сплошной поток техники и людей. Поток выдавливался, как густая, тягучая масса, застывал на время и вновь полз, и полковник заключил, что комендант переправы молодец, шлагбаум периодически отрезает порции — и на мост. К переправе все еще подваливали части танкового корпуса. Кудин никого здесь не знал, надеялся встретить у моста, как обычно, заместителя комкора и обратить его внимание на излишнее скопление войск вблизи района переправы, но первым подвернулся корпусной инженер, и полковник навалился на него:

— Вас накроют с воздуха! Вы отдаете себе отчет?

— Есть, устраним, заместитель убыл на дорогу, — доложил инженер таким тоном, будто заместитель командира корпуса являлся его подчиненным и уехал по его личному заданию.

Не желая понапрасну тратить слова, Кудин заспешил дальше. На сужении дороги, меж двух сосен, танк притиснул грузовую машину, машина и танк стояли, объехать их было невозможно. Танк уже сдал, но придавленная машина не заводилась и не могла завестись. Шофер неудержно сквернословил, а подошедшие бойцы добродушно подтрунивали:

— Лево руля, служба!

— Не-е, право!..

Машина годилась разве что в утиль, и Кудин приказал столкнуть ее с проезжей части. Механик-водитель танка с готовностью выполнил приказание. Бесконечная транспортная лента опять замолола колесами и гусеницами. Кудин приметил на расщепленном стволе дощечку: «Берегите лес от пожара». Он глянул на раздавленный грузовик и молча полез на сиденье. Обогнать колонну по дороге было невозможно, «виллис» юркнул по просеке, вправо, потом влево и выскочил на вырубку. Посреди поляны стояли на позициях дальнобойные пушки, машина обогнула их и вновь выбралась на запруженную дорогу. Густой поток донес ее до шлагбаума.