Алексей Першин - Смерч

— Предать земле этот позор нашей роты. — Старшина протянул одному из помкомвзводов окурок на бумажке.

Только теперь курсанты уразумели, за что их наказали.

Окурок хоронили в глубоком молчании.

Яму закопали и с ожесточением утрамбовывали землю ногами.

Чей-то голос из темноты возвестил:

— Это командир роты Замойляк приказал устроить марш-бросок для захоронения окурка. Сам слышал.

— А почему из-за одного тюхи должны страдать все? — отозвался другой голос.

Тотчас в этот диалог вмешался Ленька Костров.

— Поразмыслим: кто у нас оставляет большие окурки?

Денис вспомнил: Анатолий Самонов. Ему через каждые десять суток присылают из дому посылки. Но не по почте — их доставляет на проходную училища один и тот же железнодорожник. А в посылке — обязательно пачка турецкого табаку.

«Надо бы, прежде чем хоронить, узнать, какой табак в окурке?» — с досадой подумал Чулков.

Мысль о турецком табаке пришла в голову не только ему. К Самонову шагнул Вадим.

— Твой окурок?

— Почему это мой? — испуганно отпрянул тот.

Сержант Валентин Старостин взял Самонова за грудки, притянул к себе.

— Ведь твой же, твой! Почему сразу, гад, не сознался, всю роту прогонял черт те куда?

— Вот честное слово! — Самонов даже руки прижал к груди.

— Дерьмо, — негромко бросил Старостин и, толкнув Самонова, отвернулся.

Буровко сделал вид, будто ничего не видит и не слышит. Глубоко затянувшись несколько раз, бросил папиросу, скомандовал:

— Становись! Смирно! Напра-во! Бегом марш!

Двадцать минут спустя курсанты уже были в постелях. Уснули сразу, как убитые.

…Ревностно с той поры следили курсанты за теми, кто увлекался курением. Особенно не спускали глаз с Самонова. Но у того теперь ушки были на макушке — знал, что пощады ему не будет.

В казарме тишина. Курсанты спят. Двухъярусные койки установлены по обеим сторонам длинного и просторного помещения с высоким потолком. Холодновато. Вадим Зеленков сегодня дневальный. На нем шинель и шапка-ушанка.

Чтобы отогнать сонливость, он прохаживается по коридору, образованному рядами кроватей. Скоро подъем, как раз тот час, когда особенно клонит ко сну. Вадим подходит к койке Дениса и видит, что с того сползло одеяло. Укрывает друга, слегка щелкает по носу, заставляя повернуться поудобнее. Денис открывает глаза, сонные, глупые, по-детски шлепает пухлыми губами и опять погружается в сон. Руки с высоко засученными рукавами его нижней солдатской рубашки лежат поверх грубого шерстяного одеяла. Кулаки сжаты, бицепсы буграми. Заметно окреп Денис, раздался в плечах, даже подрос. Мужал на глазах.

Вошел старшина. Вадим, по-лошадиному топая, бросился ему навстречу.

— Э, шоб тоби! — зашипел Буровко. — Тыхо.

— Товарищ старш…

— Цыц! Який тэбе клоп укусыв? Знаю, що ты дневальный, и що хлопец добрый знаю, тильки храпышь на занятиях.

Вадим вспыхнул, опустил глаза. Действительно, был такой грех, заснул на политзанятиях и даже захрапел. А капитан Шибанов, любивший шутку, знаком предупредил курсантов, чтоб не будили. Он сел напротив, погладил Вадима по голове и тихонько пропел:

— Спи младенец, мой прекрасный… Спи, пока забот не знаешь…

Вадим неожиданно хлюпнул носом, поймал руку капитана и прижал к своей щеке.

Грянул хохот. Не отпуская руки Шибанова, Вадим вскочил.

— Кто приснился? — сочувственно спросил капитан.

— Отец, — простодушно брякнул Вадим, вызвав новый приступ смеха.

О том, что Иван Иванович Зеленков — комиссар времен гражданской войны, а ныне секретарь райкома партии, Шибанову было известно.

— Только из уважения к вашему отцу я вас не накажу, — строгим голосом объявил капитан, не сумев все-таки потушить веселый блеск в глазах.

Удивление и симпатию вызвал этот поступок капитана. Выходило, что воспитывали не только наказаниями.

— Ну как, Зеленков, — старшина заложил руки за спину. — Есть происшествия?

— Никак нет, товарищ старшина.

Буровко взглянул на свои карманные часы, сверил их со стенными.

— Тютелька в тютельку. Еще восемьдесят секунд. — Выждав время, подал команду. — Буди.

— Подъем! — во всю силу легких закричал Вадим.

И тотчас водопадным гулом наполнилась казарма. Несведущий человек, увидев курсантов в эти минуты, мог бы подумать, что враг у ворот и вот-вот ворвется в казарму. Ребята привыкли одеваться в считанные секунды.

По случаю морозной зимы выбегают на физзарядку в штанах и нижних рубахах. До рассвета еще далеко. Плац запорошен выпавшим с вечера снегом, озарен зеленоватым светом полной луны.

По команде помкомвзвода курсанты делают физзарядку. Денис вместе со всеми четко выполняет заученные упражнения. Движения бодрят, наливают тело силой. Впереди — Ленька. Он шумно выдыхает воздух, обернувшись, подмигивает:

— Под носом ледок еще не звенит?

— В ушах звенит от твоей трепотни.

Старшина Буровко, наблюдавший за курсантами, добродушно покрикивает:

— Разговорчики!

После упражнений — пробежка. От курсантов клубами валит пар, дышат они, как загнанные лошади.

Но вот наконец завтрак. Не успеешь дожевать, дежурный командует:

— Встать!

В желудке легко, будто и не завтракал.

Минуты две-три остается до построения на занятия. У подъезда курсанты спешат докурить цигарки, жадно заглатывают дым.

На занятиях по материальной части командир первого взвода младший лейтенант Козлов, тонкий, бледный, кажущийся прозрачным, разобрал немецкий ручной пулемет МГ-34 и стал объяснять:

— МГ — по-немецки означает «машинен-гевеер», то есть механическое ружье…

Знакомство с немецким оружием ранее не предусматривалось программами. Его начали изучать по распоряжению начальника училища генерала Евгеньева. Курсанты уже освоили автоматы «шмайсер» и МП-38 — наиболее распространенное оружие гитлеровцев.

— В наступательных операциях, — говорил Козлов, — особенно необходимо в совершенстве знать боевую технику противника. При захвате вражеских окопов использование трофейного оружия может иметь решающее значение.

Да, их готовили к наступательным боям. И не диво. Красная Армия добивает окруженную под Сталинградом армию фельдмаршала Паулюса. Успешно наступают на запад войска Сталинградского и Донского фронтов. Гитлеровцы стремительно откатываются с Северного Кавказа. Нынешним курсантам предстоит наступать. До самого Берлина.

Изучение оружия интересовало курсантов больше, чем все другие предметы. Винтовки, автоматы, пистолеты, а сегодня немецкий ручной пулемет с увлечением разбирали и собирали.

Первая половина учебного дня закончилась на стрельбище. Огонь вели из только что изученного оружия врага — МГ-34. Денис целился долго, напряженно и промахнулся. Рядом с ним стрелял Ленька, у того результат был отличный. Вадим отстрелял тоже успешно.