Фатех Ниязи - Солдаты без оружия

— Почему подавляющее большинство, а не все?! — перебил Орифа Самандаров.

Носов тоже удивился, почему Олимов сказал так, а Павел Петрович многозначительно ухмыльнулся, поглядел на собравшихся в кабинете, переводя взгляд с одного на другого.

Ориф Олимов серьезно отвечал:

— Я сказал так, как думаю, товарищ Самандаров, — в голосе Орифа зазвучали жесткие нотки. — Не мне вам говорить, что и рис попадается с сорняком…

Уставившись своими пронзительными немигающими глазами на Полякова, Самандаров истолковал ответ Олимова по-своему:

— А, стало быть, говоря о сорняках, вы, очевидно, имеете в виду таких, как, например, Амактура? Не правда ли?

Намек секретаря обкома не оскорбил и не обидел Олимова, а скорее раздосадовал его. И когда Самандаров, поступив, как показалось Орифу, не совсем тактично, вышел из кабинета во время его выступления, а потом, вернувшись, написал Полякову записку, Олимов почувствовал, что разговор непременно зайдет о самостреле и смерти дяди Шамсии, Амактуры, и секретарь обкома обязательно найдет повод и использует свою осведомленность против Орифа. Так оно и вышло, и, когда Олимов услышал сказанное Самандаровым, вскипела его горячая кровь, бросилась в лицо, однако, не теряя присутствия духа, он подчеркнуто вежливо ответил:

— Да, Салим Самандарович, именно таких подлых и трусливых людей я и имел в виду, когда говорил о «подавляющем большинстве», а не обо всех.

Поляков только что из записки Самандарова узнал о случае с Амактурой и, пока Олимов с Самандаровым говорили, тщательно обдумывал, что должен сказать он. Стоило Орифу упомянуть о своем родственнике и назвать его подлым и трусливым, как Поляков снова спросил Олимова:

— Так, выходит, как свидетельствует товарищ Самандаров, вы еще и принимали участие в похоронах этого человека?

— На похоронах он не был, это неправда, Павел Петрович! — не сдержался Носов.

Поляков недовольно посмотрел на Самандарова.

— Пусть Олимов сам скажет! — нетерпеливо предложил Самандаров.

— Я, Павел Петрович, не был на похоронах, только через несколько дней заехал на несколько минут навестить убитую горем семью дяди… успокоить, поддержать, — смутился Ориф.

— Какая разница — так или эдак! Вы пошли в дом предателя, дезертира — и все тут! — в открытую торжествовал Самандаров.

— По-моему, Салим Самандарович, — повернулся к нему Носов, — бесчеловечно было бы товарищу Олимову совсем отвернуться от семьи дяди из-за недостойного поступка Амактуры!

Самандаров занервничал сильнее прежнего: упрямство Носова и Олимова его просто бесило.

— Тогда почему же вы, товарищ Носов, удалили из президиума собрания военкома Середина, информировавшего вас о самостреле? — повысил он голос.

Невозмутимо, спокойно Поляков взял бразды разговора в свои руки, подчеркнул, что, пока сам не встретится с военкомом Серединым и не выяснит всех обстоятельств дела, никаких выводов делать сегодня не следует. И в самом деле, из-за одного негодяя не стоит доставлять неприятности другим.

— Недостойно большевику быть человеком жестоким, — заметил Поляков. — Если Олимов действовал так, как здесь рассказал нам, он поступил справедливо. Если же у него были какие-то другие намерения, оставим это на его партийной совести, товарищи… А теперь хочу привлечь ваше внимание к основному вопросу, ради которого мы, собственно, и собрались сегодня, — о помощи фронту. Ваши сообщения, товарищи Носов и Олимов, заслуживают внимания. Мне понравилось, как говорил товарищ Олимов, — с подъемом, взволнованно, чувствуешь, что все, о чем он здесь нам докладывал, его искренне волнует, он все принимает близко к сердцу. Наверное, на него большое впечатление произвел патриотический подъем среди его земляков. Да, наши люди должны проявлять самоотверженность, но одних пламенных слов и речей недостаточно. С начала войны прошло уже полгода. Впереди испытания еще более тяжелые. Речь идет о главном: быть или нет нашему государству. Враг намеревается благодаря превосходству в живой силе и технике будущим летом единым ударом заставить нас стать на колени, покориться. Но мы знаем одну золотую заповедь: когда твердо стоишь на родной земле, любая сила не страшна; можно и должно переломить хребет фашистскому зверю. Но для того чтобы это случилось как можно скорее, необходимо постоянно всесторонне наращивать темпы помощи Красной Армии, усиливая ее мощь и силу, с каждым днем увеличивать выпуск продукции, так необходимой фронту. Именно по этому вопросу есть претензии к мехрабадцам, ибо в вашей области, товарищи, наблюдается опасная тенденция к снижению производительности труда на промышленных предприятиях, снижению урожайности в сельском хозяйстве…

— По-моему, Павел Петрович, — воспользовавшись паузой, заметил Олимов, — изменить эту тенденцию вряд ли можно, ведь день ото дня численность рабочих и крестьян уменьшается, а не увеличивается…

— Если и руководитель-большевик мыслит так, — Поляков подумал про себя, что Олимов многое позволяет себе сегодня, — то чего тогда ждать от подчиненных…

Носов сердито посмотрел на Олимова, но ничего не сказал, переведя взгляд на листок со своими пометками. Он понимал, что Ориф, конечно, прав, но считал, что тот проявляет в присутствии секретаря ЦК излишнюю несдержанность: что за необходимость заводить теперь этот разговор…

Самандаров же решил еще кое-что припомнить Олимову, считая, что это теперь будет очень кстати.

— Коли вы подчеркиваете именно этот факт сокращения численности работающих, на каком же тогда основании вы считаете ошибкой отказ принять оборонные заводы, эвакуированные из прифронтовой зоны?

И снова Орифу кровь бросилась в голову, но он быстро нашелся, резко ответив:

— На том основании, товарищ Самандаров, что эти предприятия привезли бы с собой и все необходимое оборудование, и людей. Вы, конечно, знаете лучше меня, что восстановленные в соседней республике заводы уже успешно действуют и выдают продукцию, необходимую фронту!

Самандаров хотел было что-то ответить, но Поляков тотчас прервал его, а Олимова упрекнул в субъективном подходе к решению сложных вопросов, попутно заметив, что молодой секретарь не всегда умеет держать себя в руках. Необходимо придерживаться партийной дисциплины, напомнил он: предметом повторного обсуждения не должны являться вопросы, которые уже рассмотрены ранее руководящими органами и по которым приняты соответствующие решения. На каком основании, по каким причинам не приняты данные заводы, известно в соответствующих инстанциях, которые занимались этим вопросом. И товарищ Олимов должен помнить, что отношение руководства республики к этой проблеме было в свое время продиктовано обстоятельствами вынужденными. Как в той пословице, она есть у таджиков и у русских: по одежке протягивай ножки…