Фатех Ниязи - Не говори, что лес пустой...

Кроме близких друзей Мочаловых, товарищей жениха, прежде всего военных, и подруг невесты, на свадьбу приехали усто Шакир и Мансур Мардонов. Было тесно, но весело. Гости, как водится, пили за здоровье и счастье молодых, вгоняли их в краску криками «горько», пели песни и танцевали под маленький, из четырех музыкантов, но шумный эстрадный ансамбль, приглашенный из ресторана.

Взял слово и усто Шакир.

— Максим-ака, — сказал он, — мы с товарищем Мардоновым в некотором роде падарвакилы [19] Падарвакил — один из родственников невесты, спрашивающий ее согласие на брак и передающий ее решение духовному лицу (буквально — отец-уполномоченный). . Поэтому разрешите прежде поздравить вас, Максим-ака, и Оксану-ханум с тем, что вы стали нашими сватами. А еще хочу сказать, что в народе правильно говорят: «Хорошая жена приносит в дом богатство и счастье». — Он улыбнулся при этом: ведь по-таджикски «давлят» — и богатство и счастье. — Вот она, наша Наталья, которая привела в ваш дом нашего Давлята. А поэтому прошу еще раз выпить за радость и счастье жениха и невесты.

Максим Макарович (свадьба приближалась к концу) поблагодарил усто Шакира и всех гостей за добрые чувства и сердечные пожелания, затем обратился к новобрачным:

— Помните всегда и везде, что каждый человек испытывается на три качества в трех обстоятельствах: на смелость перед лицом опасности, на мудрую выдержку в гневе и, наконец, на терпение в нужде. Мы надеемся, что вы рука об руку с честью пройдете сквозь эти испытания до конца своей жизни. Теперь с учетом, что наш Давлят стал человеком военным, мне хотелось бы в присутствии моего старого друга Николая Петровича Тарасевича…

Но гости так и не узнали, что хотел сказать Максим Макарович: вдруг появился нарочный и передал майору Тарасевичу записку, прочитав которую майор тут же поднялся, что-то шепнул Максиму Макаровичу и, еще раз торопливо поздравив молодых, ушел. Как потом выяснилось, ему надлежало срочно вернуться в Ташкент.

— Теперь, Нат, и в моей жизни будет случаться такое. Вынесешь? — шутливо спросил Давлят.

— Орел всегда возвращается в родное гнездо, — улыбнулась Наталья, лаская его взглядом.

Давлят словно предчувствовал — со дня свадьбы не прошло и двух месяцев, как он получил телеграмму, приказывающую срочно прибыть в Москву, в распоряжение Управления кадров Наркомата Обороны СССР.

Телеграмма ошеломила и его, и Наталью. Но стоило Наталье почувствовать, что ему стало не по себе, она взяла себя в руки и, фыркнув, сказала:

— Нет, вы посмотрите на него — только вылупился из яйца, как желторотый цыпленок, а его уже ждет не дождется Москва!

Давлят улыбался.

— Твой орел, дорогая моя, отправляется в первый самостоятельный полет, — сказал он, целуя жену.

Давлят приехал в Москву в тот день, когда в центральных газетах был опубликован пакт о ненападении, заключенный с Германией. Это известие взбудоражило всех людей. В трамваях и троллейбусах, в метро и автобусах, на улицах, в парках и скверах, на вокзалах и бульварах только и говорили о пакте.

Едва сойдя с поезда, Давлят кинулся к газетному киоску, купил несколько газет, в том числе «Красную звезду», и тут же, усевшись на чемодан, поверх которого бросил шинель, внимательно прочитал текст соглашения. Первой мыслью, пришедшей ему в голову, была мысль: «Хорошо!» Он живо представил лица Натальи и всех Мочаловых и, улыбаясь, подумал: «Как они будут радоваться, узнав, что угроза войны если не миновала, то уж точно отодвинулась».

Он устроился в гостинице ЦДКА, где ему было забронировано место, и поехал в наркомат, в Управление кадров, размещавшееся в огромном многоэтажном здании. Давлят шел по длинному коридору с бесчисленными дверями, которые часто открывались, впуская или выпуская военных разных званий и разного возраста.

— Прибыл? — вдруг услышал Давлят знакомый бас.

Он обернулся. Ноги автоматически сомкнулись, правая рука взлетела к виску.

— Здравствуйте, товарищ майор…

— Товарищ подполковник, — поправил Тарасевич, и Давлят, только теперь заметив, что в петлицах его гимнастерки не по две шпалы, как прежде, а по три, смутился.

— Извините, товарищ подполковник, не обратил внимания.

— Понятно. Когда прибыл?

— Сегодня.

— Отлично, — сказал Тарасевич и, после того как узнал, в какой гостинице Давлят остановился, кивнул в даль коридора. — Ждут тебя в сто седьмом кабинете. Побеседуешь с майором Колесниковым.

— А вы знали, что я вызван в Москву?

— Сам рекомендовал.

— Разрешите спросить, товарищ подполковник? — снова вытянулся Давлят.

— Знаю о чем, лейтенант. Вольно, — улыбнулся Тарасевич и сказал: — В другой округ. На запад или на северо-запад.

Давлят не мог скрыть изумления.

— Обстановка требует, — пояснил Тарасевич. — Вместе поедем. На командирские должности.

Он проводил Давлята до дверей кабинета, успев за две-три минуты сказать и что мир одними пактами не сохранить, и что после четырнадцати часов будет ждать в своем номере той же гостиницы ЦДКА: «Вместе пообедаем».

В кабинете сидели майор и два капитана. Выслушав рапорт Давлята, майор пожал ему руку и показал на стул рядом со своим письменным столом.

— Дайте мне дело лейтенанта Сафоева, — сказал он капитану, сидевшему напротив.

Капитан порылся в лежавшей на его столе стопке папок, отделил одну и протянул майору, который стал листать ее, быстро выхватывая наметанным глазом нужные данные. Давлят не сводил с него взора. «Раз мое личное дело тут, значит, вопрос решен, долго не задержат», — подумал он.

Майор захлопнул папку и красным карандашом поставил на ней в верхнем углу птичку.

— В жизнь только вступили, биография короткая и ясная, уточнять нечего, — дружелюбно улыбнулся он.

— Вам виднее, товарищ майор.

— Ну, а раз так, подождите день-другой приказ и поедете по назначению во вновь формируемое соединение. Ясно? — Майор поднялся.

Давлят тоже встал.

— Разрешите спросить, товарищ майор?

— Пожалуйста.

— Придется ехать прямо в часть или можно будет вернуться на несколько дней домой?

Зная из личного дела, что Давлят недавно женился, майор рассмеялся и, протягивая для прощания руку, сказал:

— Думаю, будет можно…

Через два дня, когда приказ был подписан, подполковник Тарасевич провожал Давлята в Ташкент. Увидев у него в руках большого плюшевого медвежонка, Тарасевич усмехнулся:

— Кому это?

Давлят выдержал его лукавый взгляд, горделиво ответил:

— Будет кому играть…

За те три-четыре недели, в течение которых лейтенант Давлят Сафоев побыл с семьей, сдал дела в Ташкенте, явился в соответствии с приказом в распоряжение штаба Ленинградского военного округа и, получив назначение на должность заместителя командира стрелковой роты, прибыл в часть, — за эти недели на международной арене произошли многочисленные грозные события.