Сергей Прага - Да, был

А как только эти евреи будут умерщвлены, причем надо следить за тем, чтобы голова не была повреждена, уполномоченные отделят голову от тела и пошлют ее в специально сделанном для этой цели железном ящике наполненном консервирующей жидкостью.

— Это техническая сторона, — перебил Гиммлер. — каждому ясно…

— Не говорите, — живо возразил Зиверс. — Мы получали сотни голов, но все они были неумело отделены от туловища, черепа — раздроблены. Фактически этот материал не годился для исследования. Самым подходящим местом для хранения и исследования полученных таким образом коллекций является новый имперский университет в Страсбурге в силу своего призвания и стоящих перед ним задач…

Гиммлер поднялся и прошелся по кабинету.

— Нет, — коротко сказал он, останавливаясь посреди комнаты. — Вы забываете о том, что сегодня не сорок первый и не сорок второй год. Начальник освенцимского лагеря прав. У него евреев-большевиков нет… Их надо искать по пути от войск к транзитным лагерям. — Он коротко рассмеялся, рывком снял пенсне и, протирая стекла, продолжал:

— Восточный заповедник еврейства, откуда в течение столетий еврейская чума заражала народы Европы. перестал существовать. Всего десять лет назад только в Германии мы имели пятьсот тысяч евреев… Перед нами чудесные времена, великая Германия без евреев. Сегодня какие-нибудь сто пятьдесят иудеев стали проблемой… Вы думаете, я буду искать этих евреев?..

Гиммлер склонил голову и искоса посмотрел на антропологов:

— Нет, я их искать не буду… И вооруженные силы их не сделают… Вы, господа Зиверс и Хирт, и ты, любезный Рашер, оказались мягкотелыми… Вашими методами только и коллекционировать пивные бутылки… Зепп!

Зепп Блашке вскочил и щелкнул каблуками.

— Зепп, в ближайший месяц вы обеспечите белоручек необходимым материалом. Вы дадите им сто пятьдесят чистокровных евреев-большевиков. Не каких-нибудь польско-еврейских ублюдков, а по-ро-дис-тых… Обшарьте все лагеря, побывайте на Востоке, выкопайте из-под земли, но чтобы Зиверс и Рашер при очередной встрече не ныли…

Гиммлер игриво подмигнул.

— Этим вы украсите свою портупею… Ясно?

— Ясно, мой фюрер, — вполголоса ответил Блашке. Гиммлер объявил совещание оконченным, похлопал Блашке по плечу:

— Вы что-то хотели, Зепп?

— О. да, — смутился Блашке, — у меня личное…

ПОРТУПЕЯ

Зиверс, Хирт и Рашер раньше других вышли из кабинета и, в ожидании Зеппа Блашке, расселись на диване в приемной. Вскоре в приемную вошел Брандт.

— Ну вот, а вы боялись, господин Рашер, — сказал он, прикрывая дверь, — можете быть спокойны: «Пожиратель евреев» не упустит случая приумножить количество звездочек.

И без Брандта специалисты по вопросам наследственности еще в кабинете Гиммлера поняли: Блашке создаст коллекцию. Самого молодого генерала рейха Зеппа Блашке и его пистолетную портупею знали многие.

Дверь кабинета шумно раскрылась. Появился Блашке. В левой руке он держал лист бумаги, а правой приглаживал волосы.

— Ну как? — встретил его Брандт.

— Так, как думал ты. Спасибо! — самодовольно улыбаясь, ответил Блашке и спрятал в карман бумагу.

Он крепко пожал руку Брандту и повернулся к антропологам, которые оторопело и почтительно уставились на его портупею и кобуру.

Черная кобура с крупнокалиберным пистолетом висела на широкой портупее. На крышке кобуры сверкали золотые звезды: три, величиной с металлическую марку, и восемь чуть поменьше, а портупею украшали мелкие серебряные звездочки, — десять рядов по шесть штук в каждом.

Любой член гитлерюгенда знал: каждая серебряная звездочка на портупее «пожирателя евреев» — лично Блашке выловленный и уничтоженный еврей, малая золотая звезда равна ста серебряным, а большая — десяти малым золотым. Юнцы знали и клятву Блашке: в день пятидесятилетия фюрера преподнести ему свою кобуру с пятью большими золотыми звездами.

Зиверс взглядом пересчитал звездочки и изумленный прошептал:

— Три тысячи восемьсот шестьдесят!..

Блашке обладал тонким слухом. Он надменно взглянул на Зиверса, на котором неуклюже топорщился мундир, поправил портупею и, похлопывая кончиком стека по голенищу сапога, медленно сказал:

— Да-с, господин оберштурмбаннфюрер, три тысячи восемьсот шестьдесят… Мой девиз: «Германия, пробудись! Погибни еврейство!». На той неделе я выеду на Восток, и вы получите необходимые экземпляры самых породистых евреев большевиков.

С этими словами Блашке повернулся спиной к Зиверсу:

— Кстати, Брандт, от офицеров, являющихся к рейхсфюреру СС, я бы на твоем месте требовал уважения к форме и опрятности. Мне буквально стыдно за некоторых, не умеющих подтягивать ремни.

ГРУППЕНФЮРЕР БЛАШКЕ

Отправляясь на совещание к Гиммлеру, группенфюрер Блашке не предполагал, что его ожидает колоссальная удача. «Страшный Генрих» не только подписал приказ на имя коменданта шталага Б-IV, но еще изволил пошутить, сказал несколько теплых слов.

Остаток дня Блашке был в радужном настроении, а дома, оставшись один на один с адъютантом, покровительственно похлопал его по спине:

— Итак, Освальд, готовьтесь к поездке на Восток. Не пугайтесь, не на фронт… Завтра же закажите ювелиру штук двести серебряных звездочек. А пока прикажите подать мундир. Будущий мой тесть собирается в Мадрид. Следует навестить его…

…Переодевшись, Блашке подошел к зеркалу и, поглаживая шрам над бровью, тихо прошептал: «Проклятые евреи».

…Зепп Блашке часто говорил: «Я ненавижу евреев больше любого юдофоба рейха, сильнее Штрейхера. Это у меня в крови!» И он был искренен.

Зепп помнил себя с пятилетнего возраста. Не проходило вечера, чтобы его отец, Фриц Блашке, присаживаясь к столу, не говорил:

— Опять проклятые евреи. Опутали всех, отбили клиентуру. Этак недолго и до нищенской сумы. На что фрау Блашке потрясала кулаком: — Дали бы мне право, я устроила бы им не семь, а семью семь египетских казней.

Фриц Блашке владел дорожной механическо-кузнечной мастерской на северной окраине Альбаха, а на западной, у въезда в городок, такую же мастерскую держал Якоб Вольфзон.

Почему-то все, кому надо было починить плуг, веялку, отремонтировать ходовую часть телеги, подковать коня, накачать автомобильную покрышку, перебрать коробку скоростей и заправить мотор, останавливались у мастерской Вольфзона.

У Вольфзона было два сына: Соломон и Авраам, близнецы, ровесники Зеппа. Если Фриц и Якоб при встречах мирно беседовали, угощали друг друга табаком, а то и распивали по бутылке пива, сыновья их, обучаясь в одном классе городской школы, открыто враждовали. Коренастый, не по летам сильный Зепп не упускал случая поколотить Соломона или Авраама, хотя знал, что братья поймают его где-нибудь и общими усилиями намнут бока.