Александр Соколов - Пацифист. Берта

- Э, не! - запротестовал прапорщик.- Не свадьба еще, рано.

- Но мы ведь не сможем быть на свадьбе,- упорствовала Изольда Яковлевна.- Пусть целуются, хоть посмотрим.

Она была весела, озорна, и Женя уже не мог оторвать от нее глаз. Не ожидал, был обескуражен, любил, обнял бы сейчас, закружил бы по комнате. И Оксана не сводила глаз с будущей свекрови, такая она была красивая, утонченная, в ушах сверкали маленькие серьги с бриллиантами, цепочка-змейка на шее поблескивала- королева!

- Горько! - повторила весело Изольда Яковлевна.

И они встали, поцеловались коротко, а в окна с улицы подглядывали соседи и, быть может, осуждали.

Весь вечер Изольда Яковлевна задавала тон за столом, была весела, и остроумен был Виталий Андреевич, шутил, каламбурил, и Женя впервые слышал от него столько народных прибауток, и ни одного непонятного «элитного» слова не было произнесено им, будто жил он на соседней улице. Даже Михаил Трофимович разговорился. Рассказал смешную историю из пожарной жизни, а Изольда Яковлевна смеялась громче всех и ска» зала:

- Ну, сват, и работенку вы себе подобрали - не бей лежачего. Хоть выспитесь.

- Та вже ж. Шо и говорить, коли не горить. А як загорится что, так хоть погриемся.

На дачу ехали возбужденные, мать смешно цитировала по-украински деда Трофима, и отец был великолепен, а сидевший на переднем сиденье Женя оглядывался на них и не узнавал, и удивлялся, и любил их безмерно, и был благодарен за то, что приехали.

Когда мама уходила спать, Женя подошел к ней, обнял:

- Спасибо тебе, мама!

Она погладила его по коротко стриженной голове:

- Будь счастлив, сынок.- И чтобы не расплакаться, быстро ушла в спальню.

Свадьбу решили сыграть по весне, когда тепло станет, чтобы гостям не тесниться в доме, а накрыть столы в саду под цветущими яблонями и - гуляйте, люди добрые, веселитесь.

На случай дождя Михаил Трофимович соорудил над столами навес из брезента метров на двадцать пять, провел внутрь электричество, лампочки развесил. Включил вечером, проверил: светло под навесом как днем. Две яблони попали под навес, не рубить же их. И Циба так все сладил, что цвели они теперь прямо над свадебным столом, будто огромные букеты, а чтобы ветки не мешали гостям, подвязал их повыше - красиво получилось, сказочно.

Оксана ходила меж цветущих яблонь, наклоняла ветку, рассматривала розовые лепестки, будто впервые видела, а может, действительно впервые увидела в цветках иной смысл, что этот цветок появился не чтобы глаз радовать - он продолжение жизни, ведь весна - это свадьба природы, а цветы - маленькие невесты.

Утром, в день свадьбы, пришли подружки наряжать невесту. Платье белое принесли и фату.

Женя немного бледен, волнуется, непривычно ему такое скопление народа, а все только на него и смотрят. Да и белая рубаха, костюм непривычны, отвык, так и хочется себя со стороны оглядеть - хорошо ли сидит одежда?

У Дома культуры вдоль аллейки выстроились девушки в украинских костюмах, в руках у них ленты шелковые. Подходят сваты, и ленты поднимаются, пестрят над головами. Сколько раз стояла так Оксана, старших подружек в замужество провожая, а теперь вот и сама под лентами оказалась.

Грянул духовой оркестр традиционный «Егерский марш», да так, что все невольно пошли в ногу. А внутри клуба ковровые дорожки постелены, стол нарядный с цветами стоит, а подле него - председатель сельсовета с лентой через плечо, на которой герб Украины вышит. Здесь же завклубом Максим Максимович и директор школы Вера Игнатовна.

Остановились все, замерли. Слышно, как муха пролетит.

- Именем Украинской Радянской Социалистычной Республики…- начал торжественно говорить Макар Иванович, и все как-то напряглись: не шуточное дело, власти народной нужно давать клятву, и еле слышными голосами молодые ответили на вопросы:

- Так.

- Да.

И вот блестит золото на пальцах, и едва улавливается смысл того, о чем говорит в напутственном слове Вера Игнатовна.

Жене казалось, что все это не с ним происходит. Так, попал случайно на веселое гулянье. И не один. С Оксаной. Держал ее за локоток, поглаживал руку, успокаивая, и во все глаза наблюдал за веселящимся людом.

Вот и сослуживцы прибыли во главе с командиром старшим лейтенантом Капустиным. В руках у него огромный букет тюльпанов. На грядках в Петривцах тюльпаны едва показали из-под земли свои головки, значит, в Припять ездил командир, в оранжерею. На военных все обратили внимание.

Улыбаясь, Капустин вручил цветы Оксане. Потом снял фуражку, склонил голову и поцеловал невесте руку.

Женя был рад, что командир пришел их поздравить:

- Спасибо, Юрий Алексеевич!

И Оксана сказала:

- Спасибо, Юра!

И поцеловала в щеку старшего лейтенанта. Женя артистично изобразил ревность:

- Ах, так? В первый же день!

- Ого!- рассеялся Капустин.- Ревнивый! Ну, ребята, задобрите его.

Вперед выступил Арвид с огромной коробкой, перевязанной шелковой лентой.

Циба опять вспомнил о своих обязанностях:

- Слушай команду! Всем к столу!

Он запел:

Ударили пробки шампанского, так что с цветущих яблонь посыпались лепестки, полилась фонтаном пена, заахали женщины, зазвенели бокалы.

- Горько! Горько!

Встают новобрачные, целуются робко, и их прощают за неумение.

Бегают старушки, все еду носят, а на столах чего уж только нет: и рыбка заливная - в Чернобыль Михаил Трофимович специально ездил - там раздолье с рыбой, и холодец свиной, и грибы маринованные и соленые, и огурцы, и помидоры, и пышки, и вареники - глаза разбегаются, а женщины уже подают в горшочках запеченное мясо, и кажется, несть числа блюдам, настолько богат стол, что всю деревню можно накормить.

Устал народ закусывать, в танец ноги просятся, и вот бойкая молодица выскочила, выбежала из-под навеса на освещенный пятачок земли, пошла по кругу.

Вот и мужичонка к ней потянулся, и вскоре опустели столы - все гости завертелись в свадебной полечке, не остановить.

Уж давно звезды на небе высыпали, а гулянье только вошло в разгар. Новые гости прибыли, с работы Михаила Трофимовича. Как на маскараде - по всей форме разодеты, в касках пожарных. Под навес не пошли, остались во дворе, в темноте. Потом позвали хозяина из-за стола, а тот, как увидел их, стал приглашать настойчиво: дочь ведь замуж выдает!

Но прибывшие отвели его в сторону, долго что-то говорили, а Михаил .только отнекивался, потом раздосадованно махнул рукой, огорчился, но ведь куда денешься, тоже служба, язви ее в душу! Вернулся на свое место, сказал тихо жене: - Пожар там, на атомной,- и вышел незаметно.