Мартын Мержанов - Так это было

Ударная армия генерала Н. Берзарина продвигалась к центру столицы. На левом ее фланге хорошо действовал корпус генерала И. Рослого. Он штурмом овладел пригородом Карлсхорст, частью пригорода Кепеник и с ходу форсировал Шпрее.

Шпрее! Это река, которая в туманном детском прошлом называлась на уроках географии и которую забывали тотчас же после него, вновь явственно напомнила о себе. Без малого двести лет назад донские казаки поили из нее коней. На ее берега всеми своими лапами оперся Берлин, и потому о ней думал каждый воин, еще будучи на Днепре, на Дону или на Волге… Думал и верил, что он придет на Шпрее. И пришел.

230-я дивизия, которой командовал Шишков, подходила к Шпрее в районе Карлсхорста.

Шишков опытный командир. Он участвовал в сражениях под Москвой, на Курской дуге, форсировал Днепр, за что получил звание Героя Советского Союза. И вот весной сорок пятого он командует дивизией, сражается за плацдарм за Одером в районе Кюстрина, выдерживает крайне тяжелые бои на Зееловских высотах и наконец подходит к Шпрее.

Ему 38 лет. Он устал, это видно по его глазам, по впалым щекам, по движениям, Он изучает по карте местность своей «разграничительной полосы». Телефонный звонок отвлекает его. Адъютант Щепанов докладывает:

— Товарищ командир, у телефона член Военного совета генерал Боков. — Шишков подходит к телефону, слышит:

— Даниил Кузьмич, ты подошел к Шпрее и стоишь у электростанции Клинкенберг…

— Именно так.

— Необходимо любой ценой оставить станцию неповрежденной… Ты понял? Взять нужно целехонькую. И завтра Берлину нужен будет ток… Ты, конечно, сумеешь это сделать?

— Слушаюсь, товарищ генерал…

Он вновь углубляется в карту. Теперь нужно менять задачу, ибо появилось новое обстоятельство — станция должна остаться «целехонькой».

Вскоре план был готов. В операции должны были принять участие три стрелковых полка и один артиллерийский.

К этому времени разведка дивизии, связанная с антифашистами, донесла, что гитлеровские солдаты проложили на станции взрывной кабель. Нужно было торопиться.

…Дежурный Альфред Вюле сидел в машинном зале и ждал своей судьбы. Он тоже знал, что станция должна быть взорвана, и с тревогой прислушивался к приближавшейся артиллерийской канонаде.

Альфред Вюле — антифашист. После того как ему стало известно о решении гитлеровцев взорвать Клинкенберг, он создал малочисленный «кружок сопротивления», каждый член которого носил при себе комбинированные щипцы.

Сейчас он сидел в темноте, отрезанный от мира и прислушивался к стрельбе.

Тридцать лет он работает на этой станции, знает все машины, механизмы. Неужели все это взлетит на воздух?

В зал входит его друг Роберт Еркиш:

— Это не может тянуться долго… Русские рядом… Внимательно смотри за командой подрывников.

Тем временем два полка дивизии Шишкова обошли электростанцию с севера и юга, а 986-й полк, при слабом сопротивлении, овладел электростанцией Клинкенберг. В полдень в комнате дежурного Альфреда Вюле появляются директор предприятия, полковник Шишков и советские офицеры.

Шишков, обращаясь к Вюле, говорит:

— С помощью немецких рабочих нам удалось перерезать подрывной кабель. Клинкенберг спасен! — Шишков протягивает руку Вюле. Дежурный не понимает русских слов, но он увидел улыбку советского командира, кислую мину на лице своего начальника, и ему все стало ясно.

Так суждено было, чтобы немецкий рабочий и русский шахтер, а ныне командир, пожали друг другу руки в момент самой жестокой борьбы за Берлин. Это было символично.

Через несколько часов полковник Шишков был ранен и до отправления в госпиталь, уже с забинтованной головой, докладывал:

— Товарищ генерал, приказ выполнен: электростанция спасена, перешли Шпрее, дивизия ведет наступление дальше.

…Наметился успех и у гвардейцев В. Чуйкова на направлении главного удара. Мюнхеберг пал, и генерал М. Дука, только что вступивший в командование дивизией, сразу же повел ее в атаку, сбил врага с последних позиций в лесу перед Шпрее и приказал немедленно ее форсировать. Гвардии майор Репин развернул дивизион, открыл огонь по домам, которые высились на противоположном берегу. Именно оттуда непрерывно били пулеметы, и река становилась непроходимой. Репин заставил их замолчать. К полудню переправились два батальона.

На восточном берегу Шпрее стояли чудом уцелевшая водная станция и множество спортивных лодок, перевернутых днищами вверх.

Генерал Дука и командир артиллерийского полка подполковник Зотов сели в одну из них и направились через реку. Вокруг рвались снаряды, лодку бросало на волнах. Один из снарядов грохнул где-то рядом: лодка перевернулась, и Дука с Зотовым оказались в воде. Их увидели с берега. Кто-то из солдат крикнул:

— Ребята, генерал плывет!

Плацдарм был захвачен, батальоны двинулись дальше.

…9-я гитлеровская армия под командованием Буссе с боями отступала на юго-запад. В эту армию входило много разного рода войск. Кого только тут не было! И горнострелковый корпус, и танковый корпус, и моторизованная дивизия, и истребительная бригада, и множество запасных и охранных частей, эсэсовские особые полки.

Сейчас уже не было предполья, эшелонированных рубежей — фронт тянулся по улицам и площадям. Бои шли в городе, который не сдавался. Правда, из окон все чаще и чаще жители вывешивали простыни — знак капитуляции, прекращения огня.

Иными были действия на 1-м Украинском фронте. Там, наоборот, широкое предполье давало возможность совершать маневры больших групп войск. Маршал И. Конев приказал усилить танковую армию Рыбалко артиллерийским корпусом прорыва. Он, находясь от танковой армии в 150—200 километрах, стремительным маршем двинулся на север, показав при этом отличные образцы самого сложного маневра.

Армия Рыбалко приближалась к южным окраинам Берлина, корпуса генералов И. Сухова и В. Митрофанова форсировали канал Нотте, прорвали внешний оборонительный обвод, затем танки И. Сухова перерезали автостраду Берлинринг в районе Юнсдорфа. К вечеру пригороды Бланкенфельде, Малов, Лихтенраде были в наших руках. Дела шли отлично. Армия П. Рыбалко вышла на Тельтов-канал на протяжении 12 километров. Один корпус танковой армии генерала Д. Лелюшенко обошел Луккенвальде, выдержал бои с армией генерала Венка и двинулся на север… Кольцо сжималось.

…Ночь застала нас в Карове. Генерал Шатилов дал нам офицера связи. Мы пошли по разбитой улице, а затем свернули в переулок и остановились у парадного входа отличного двухэтажного особняка. Офицер нажал кнопку звонка. Все это нас удивило: в разбитом, дымящемся Карове, где еще днем шли бои на юго-западной окраине, сохранился дом с целыми дверями и стеклами в окнах. Как он уцелел?