Вальтер Горриш - Звучащий след

Однако, прежде чем читатели перейдут к самой книге, мы расскажем им другую, на этот раз документальную «повесть», главным героем которой является Вальтер Горриш — автор «Звучащего следа».

…Третий день шли изнурительные бон: батальон имени Чапаева занимал оборону; держались, но сил уже не было. Это происходило в Испании, в тридцать восьмом…

Сержант Горриш поднял голову, тотчас же заплясали над ним невидимые тарантулы. Снова залег, широко раскинув руки, негромко сказал:

— Мне кажется, что мы обнимаем сейчас весь земной шар.

Человек, лежавший справа, засмеялся.

— Ого! Ты мыслишь образами. Ты что, писатель?

— Нет, каменщик.

Горриш не лгал. Писателей в батальоне было всего двое: Ганс Мархвица и Людвиг Ренн…

…Первые впечатления бытия. Отец-матрос на войне, мать работает на фабрике. Вальтеру Горришу одиннадцать лет. В одном с ним дворе живет семилетняя девочка. Вынесли куклу.

— Ты будешь доктор, хорошо? Ах, моя дочка заболела, полечите ей горлышко…

Весной 1918-го пришло известие: отец Вальтера, матрос, участвовал в беспорядках, избил палубного офицера.

Девочка с куклой:

— Отойди. Мне с тобой играть не разрешают. Твой отец бунтовщик.

Старик сапожник, сосед, подошел, обнял его за плечи.

— Пойдем-ка, брат, лучше ко мне. Расскажу я тебе сказку…

…Кайзер бежал, конец войне, в Германии революция. Вернулся отец. Дома разговоры:

— Россия, Ленин, Карл Либкнехт…

…Капповекий путч. Победили рабочие. На всю жизнь запомнилось: толстый вахмистр, негодяй и доносчик, ползает на коленях перед вооруженными людьми.

— Пощадите, у меня пятеро, мал мала меньше. Не оставьте сиротами!

Рабочие переглянулись, выругались.

— Живи. Черт с тобой!

Потом пришли белые. Толстяк в мундире жандарма ходил с группой офицеров из дома в дом.

— Этот…

— Этот…

— Этот…

Выводили на улицу. Лицом к стене. Выстрел…

По соседству жил некий Мейльман — тоже с фронта. Когда формировались красные отряды, рабочие сказали ему:

— Записывайся! Ты ведь наш!

Мейльман только рукою махнул.

— Что вы! Не пойду! Хватит с меня воевать!

Явились белые.

— Ты фельдфебель запаса, будешь служить нам, не то расстреляем.

Мейльман надел форму, стал служить.

В эти дни Вальтер многое понял.

…1924 год. Он штукатур, закончилась пора учения. Вступил в комсомол. Теперь-то зададим жару буржуям!

Как-то началась забастовка. И вдруг партия разъясняет: данная забастовка — провокация. Агитируйте против. Сил у вас мало, хозяева это учли и сами придумали забастовку, чтобы, подавив ее, запугать вас надолго.

Никак не мог согласиться. Что за черт! Как же я, комсомолец, — и вдруг против забастовки?..

Работница, коммунистка из центра, принесла ему книгу.

— Прочитай. Поймешь.

Взглянул на обложку: «Государство и революция».

Так он узнал, что истина не всегда лежит на поверхности: без теории коммунисту нельзя…

Летом 1932 года Горриша тяжело ранило в уличной схватке с фашистами. К тому времени он был уже в партии — профессиональный революционер, командир красного полувзвода.

Отлежался. Поправился. Ходит по рабочим окраинам с портфельчиком — агент общества «Страхование от пожаров». О, какой пожар следовало раздуть!

Власть захватили фашисты. Коммунистические организации разгромлены. Лучшие товарищи расстреляны или томятся в тюрьмах. Партия в глубоком подполье. «Страховой агент» создает боевые группы, восстанавливает старые связи, тысячи нитей, которые казались навсегда перерезанными. В августе 1933-го на его след напало гестапо. Партия сказала: «Отправишься в эмиграцию — тобой рисковать мы не можем».

Началась эпоха скитаний: Саар — Франция — арест в Париже — бегство — переход бельгийской границы — Брюссель — Гент.

И вот Испания, интербригада, батальон имени Чапаева.

— Пусть люди знают, что, кроме гитлеровцев, кроме легиона «Кондор», в Испании сражаются и другие немцы.

Ему присвоили звание сержанта. Его любили за открытый нрав, за храбрость и умение. Пригодилась профессия каменщика: помогал строить укрепления.

Но к литературе он не был причастен, разве что провел однажды на командный пункт батальона русского писателя в берете, с трубкой. Потом уж только узнал его имя: Илья Эренбург…

…Однажды комиссар батальона сказал:

— Будем выпускать стенгазету. Горриш, возьмешься?

Сержант Горриш был дисциплинированным солдатом, не стал возражать, спросил только:

— А что такое стенгазета?

— Газета, которая висит на стене.

— Понятно…

Стал пробовать. Ничего не получалось, но вдруг им овладело желание писать — многое было пережито, увидено, хотелось все это рассказать людям.

Долго трудился над первым рассказом. Наконец закончил, принес комиссару.

— Вот, возьми на память. А меня пошли туда, к ребятам, в окопы…

Франкистская пуля вывела его из строя. Лежа в лазарете, получил от комиссара письмо:

«Нужны ли тебе книги? Кстати, могу сообщить новость. Твой рассказ я переслал в Прагу, на конкурс, в иллюстрированный журнал. Тебе присуждена первая премия».

Из госпиталя снова на фронт. Офицерская школа. Погоны майора. Когда завершилась испанская трагедия, попал в лагерь во Францию, в сороковом году вишийские власти выдали его немцам.

— Отправляйся на родину, домой, к жене, к деткам.

Он знал, какая его ждет дома «жена».

Когда пересекли границу, на первой же немецкой станции в вагон явилось гестапо.

Месяцы, годы пыток, мучений, ожидание неминуемой казни. И вдруг наряжают в солдатскую форму, выдают хлеб, сто граммов колбасы.

— Господин Горриш, поздравляем: вы призваны в армию, в батальон «999».

«999» — батальон смертников…

…Всю жизнь он мечтал: «Случится чудо, поеду в Советский Союз, увижу советских люден, брошусь им на шею: — Братья! Товарищи!»

И вот ночь перед атакой. В руках у Горриша винтовка. Завтра предстоит эта долгожданная встреча с русскими братьями. Конечно, стрелять он не станет, пусть лучше его убьет красноармейская пуля. Но ведь так и не узнают, что шел он к ним не как враг, отпихнут его труп ногой, плюнут:

— Фашистская гадина!

…В батальоне было шесть коммунистов. Шесть человек на целый батальон — это очень мало. Но, если эти шесть человек коммунисты, они могут сделать то, чего не сделают сотни других.

Всю ночь в окопах слышался сдержанный шепот. Это шесть агитаторов проводили «разъяснительную работу».

Под утро, когда офицерский состав батальона был разоружен и ликвидирован, в небо взвилась сигнальная ракета.

— В атаку!

Горриш выскочил первым, что-то закричал, кинулся вперед, но вдруг, зацепившись за проволочное заграждение, повис, глупо и беспомощно, как мешок.

Посмотрел: прямо на него двигались русские танки. Он закрыл глаза.