Вальтер Горриш - Звучащий след

— Беги, черт! — крикнул я на него.

Стараясь догнать передних, мы побежали к железному катку высотой в человеческий рост. На его дышле — огромном, грубо обтесанном бревне — были укреплены три поперечных рычага. По обе стороны от катка возле каждой перекладины стояло по три человека. К катку была подвешена борона. Увидев борону — железную решетку с острыми вдавленными в землю зубцами длиной в руку, — я понял, какая работа нам предстоит. «Велодром» — полоса глинистой земли метров в двести длиной — был почти такой же ширины, как каток.

— Давай! — заорал Гарри еще издалека. Схватившись за перекладины, мы подняли дышло вверх. Эрвина мы с Ахимом поставили между нами.

— Марш! — приказал Гарри.

Метр за метром мы, надрываясь, тащили каток, утрамбовывая вязкую глину; метр за метром борона, подвешенная к катку, снова разрыхляла ее.

Мы могли бы с таким же успехом уснуть или умереть. Результат нашей работы все равно остался бы неизменным до второго пришествия. Уголовники, которые окучивали и выпалывали грядки, были, надо полагать, счастливы — ведь они всего только уголовники, не политические.

Короткий резкий треск взметнулся над проволокой. Мы замерли, повернув головы к лесу.

У Нетельбека вырвался какой-то клокочущий звук — ужас перехватил ему горло.

Эрвин вызывающе поднял подбородок и уставился в разорванные облака.

— Иозеф уже покончил со всем. Для него тысячелетняя империя миновала.

Широко расставив ноги, Гарри стоял возле клумбы и крикнул нам в сложенные рупором руки:

— Пошли!

Мы всем телом налегли на перекладины. Каток заскрипел. Красные астры, словно пятна крови, алели на клумбах.

Так, изо дня в день, из недели в неделю прокладывали мы нашу бесконечную дорогу. Изредка появлялся Гарри, чтобы убедиться в том, что мы не сидим сложа руки.

И вот однажды, когда мы тянули каток, силы покинули Эрвина. Он потерял сознание. Еще не зная, в чем дело, я подумал, что виноват в этом Гарри, которому Эрвин, следуя общему примеру, наверное, отдал свой завтрак. Мы с Ахимом до тех пор молотили Эрвина руками и ногами, покуда наконец боль не заставила его очнуться… В ту же минуту появился Гарри. Поскребывая свое изуродованное ухо, он долго смотрел на Эрвина.

— Устал? — спросил он коротко. — Да ты, я вижу, маменькин сынок.

— Парнишка один из лучших работников во всей нашей бригаде, — сказал Ахим. — У него живот схватило. Со всяким случается.

Не в силах вымолвить слово, Эрвин кивнул. Он старался казаться здоровым и бодрым. Гарри посмотрел на небо, на бледное солнце, просвечивавшее сквозь облака.

— Ровно через час мы кончаем. Придется тебе потерпеть. — И он неторопливо полез в карман брюк, где лежали карандаш и блокнот.

— Потерплю, разумеется, — пролепетал Эрвин, замирая от страха.

Я заметил, что у Эрвина какие-то дела с Нетельбеком, которые он скрывает от нас с Ахимом. Невероятно, но он отдавал бывшему врагу свою еду. Ничего не сказав Ахиму о моем открытии, я решил узнать, в чем причина странного поведения Эрвина.

Однажды за обедом, увидев, что он снова отдает Нетельбеку половину своей порции, я последовал за ним до дверей умывальной. Прильнув к щели, я увидел, что Эрвин долил свой котелок водой, взболтнул его содержимое и начал пить жадными глотками. Но почему же он делится едой с Нетельбеком? Что заставляет его истощать себя? Долго так продолжаться не может. Скоро имя его появится в блокноте у Гарри. Не успел Эрвин завернуть кран, как я отошел от дверей и уселся на скамью, уткнув голову в ладони. Сквозь растопыренные пальцы я внимательно наблюдал за Эрвином.

Впервые за долгое время мне удалось как следует разглядеть его. Я увидел, как страшно он постарел. Две резкие морщины, протянувшиеся от крыльев носа к уголкам рта, придавали чертам его выражение суровой решимости. Но особенно поразил меня полный отчаянья взгляд, который он бросил на Ахима. Хотя Эрвин все больше слабел, в нашем присутствии он старался казаться таким же, как прежде. Нетельбек обращался с ним все деспотичней, а он просто пресмыкался перед ним и тащил ему то свой хлеб, то дневную порцию супа, то вечернюю.

Однажды после обеда, когда ливнем совсем размыло дорогу и мы то проваливались по щиколотку в вязкую глину на «велодроме», то вытаскивали из нее ноги с великим трудом, Эрвин вдруг зашатался. Наблюдавший за работающими Гарри подошел поближе.

— Держись, Эрвин, — прошептал Ахим.

Мы подняли дышло и всей грудью налегли на перекладины. Сантиметр за сантиметром тащили мы каток по размытой глине. Никогда не надрывались мы так, как в этот день, когда нам пришлось тащить до самого вечера еще и обессилевшего Эрвина.

И к тому же весь этот труд был сплошным издевательством. Ведь, когда бы я ни оглянулся, передо мной открывалась одно и то же: выутюженная катком и снова вздыбленная бороной дорога. Наконец, подхватив Эрвина под руки, мы дотащили его до нар.

— Что же тут удивительного? Ведь он подкармливает не только Гарри, но еще и Нетельбека, — сказал я Ахиму.

Тот побледнел.

— Нет, в самом деле? — переспросил Ахим.

— Да, я давно уже это заметил, — подтвердил я снова.

Ахим разом сорвался с места и решительно направился в умывальную к Нетельбеку. Вскоре я услышал спор, становившийся все громче и возбужденней. Только я собрался посмотреть, в чем там дело, как вдруг отворилась дверь и вошли раздатчики с котлом. И в ту же секунду дверь распахнулась снова и на пороге появился Ахим, тащивший за воротник Нетельбека. Вслед за ними в барак ввалились и другие заключенные. Нетельбеку удалось наконец вырваться, и он забился в самый дальний угол нашей спальни. Только теперь я заметил в полумраке, что Ахим размахивает табуреткой над головой.

— Ладно, ты еще пожалеешь! — пронзительно кричал Нетельбек. — Гарри, я желаю завтра подать рапорт по команде.

Эрвин, который тем временем уже пришел в себя, стоял в толпе зрителей, прижимая к груди котелок с супом.

Молодой чех, мой сосед по строю, бросился к скорчившемуся в углу Нетельбеку.

— Сволочь, сволочь! — выкрикивал чех.

— Так, с этим покончено, — Ахим сумрачно посмотрел на Эрвина. — Ешь теперь свою похлебку.

И положив руку мне на плечо, он увлек меня за нары. Несколько секунд он молча сидел рядом со мной, устремив взгляд поверх сарая на лес. Лицо его приняло спокойное выражение, словно у человека, отдыхающего после тяжелой, изнуряющей работы. Вдруг Ахим привычным жестом уверенно выбросил руку вперед.

— Ба, — сказал он, гордо подняв брови. — Со мной им позабавиться не удастся.

— Да что же случилось? — спросил я, задыхаясь от волнения. Ахим вскочил на ноги и снова вперил взор в зеленый сарай. Я вспомнил об угрозе Нетельбека. Кровь прилила мне к сердцу. Наконец Ахим разъяснил мне все в двух словах.