Мэтью Риджуэй - Солдат

Суровая программа физической подготовки, которую проходили наши солдаты, также имела большое значение для поднятия их боевого духа. Хотя ни генерал Брэдли, ни я никогда не были в боях, мы оба знали, что только солдаты с тренировкой первоклассных боксеров смогут выдержать напряжение боя и побороть усталость, вызываемую длительными маршами, недостаточным отдыхом и огромной тратой сил в бою. Многие бок были проиграны главным образом из-за того, что слабые физически солдаты быстро выдыхались, и когда дело доходило до последней атаки, они оказывались слишком усталыми, чтобы идти в бой. В первые дни войны в Корее было много примеров такою трагического истощения сил, когда расположенные на передовых позициях войска, полусонные пт крайней усталости, истреблялись противником в своих же окопах.

Исключительно трудный учебный курс, предусматривающий преодоление препятствий в виде глубоких канав, бревенчатых барьеров и высоких стенок, был одним из превосходных средств физической закалки солдат. Генерал Брэдли и я настояли, чтобы все офицеры дивизии независимо от того, находятся ли они на штабной работе или на командной должности, вместе с солдатами прошли этот курс физической закалки. Мы тоже не составляли исключения. Помню, сколько смеха вызвала у солдат демонстрация нашей ловкости. Последним препятствием был довольно широкий ручей, который, к несчастью, служил сточной канавой. Нужно было подбежать к этой канаве, ухватиться за веревку, на которой были навязаны узлы, и, раскачавшись, по-тарзаньи перемахнуть через ручей. Генерал Брэдли и я бежали по учебному городку вместе. Поскольку я был младше как по возрасту, так и по должности, то все время, пока мы перепрыгивали канавы и карабкались через стенки, находился примерно на шаг сзади. Вот, наконец, последнее препятствие, Генерал Брэдли прыгнул, но руки его соскользнули с веревки, и он со всего маху плюхнулся в зловонный поток. Разумеется, вид генерал-майора, облепленного нечистотами, вызвал всеобщий хохот. Этот инцидент остался одним из самых памятных эпизодов периода обучения. Когда я увидел, как упал генерал, моим первым побуждением было, конечно, последовать за ним. Но тут же я подумал, что, поступив таким образом, зашел бы в своей вежливости слишком далеко.

Когда боевая подготовка 82-й дивизии наладилась и пошла полным ходом, генерал Брэдли был направлен в лагерь Борегар, где должен был вступить в командование 28-й дивизией национальной гвардии [17] Национальная гвардия представляет собой милиционную армию каждого отдельного штата. Организовала она по принципу регулярной армии, а степень укомплектованности дивизии составляет около 70 % штатного состава. (Прим. ред.) штата Пенсильвания, которая никак не могла подготовиться должным образом и крайне нуждалась в новом командире. Таким образом, мне посчастливилось занять в 82-й дивизии высшую командную должность, и вскоре после этого я получил временное звание генерал-майора.

Это произошло 26 июня 1942 года. Через месяц с небольшим нас известили, что 82-я дивизия будет реорганизована в моторизованную дивизию, и мы начали получать сотни грузовиков и других машин.

Едва наша дивизия была преобразована в моторизованное соединение, как мой старый друг генерал-майор Паркс, приехав из управления боевой подготовки генерального штаба, с таинственным видом вошел ко мне. Он закрыл дверь, осторожно огляделся вокруг и приглушенным голосом, почти шёпотом, спросил меня, не хочу ли я командовать воздушно-десантной дивизией, Я сказал, что и понятия не имею о воздушно-десантной войне. Паркс ответил, что никто толком не знает об этом. Однако, как всем нам было известно, немцы весьма успешно использовали парашютные и планерные войска против англичан на Крите. Очевидно, рождалась новая форма ведения войны, и 82-я дивизия — лучшее из обучавшихся тогда соединений — была избрана для того, чтобы разработать тактику возду шно-десаптной войны.

В то время у меня не было никаких знаний в области воздушно-десантных операций. Я не имел ни малейшего представления о том, какой должна быть организация воздушно-десантного соединения и его вооружение, а также его тактика и способы использования. Мне было известно о подготовке парашютистов в небольших эсперименталь-ных подразделениях, и я полагал, что рано или поздно пехотные командиры будут иметь в своем распоряжении парашютные части. Поэтому я решил при первой возможности совершить один или два прыжка с парашютом, так как мне не хотелось заставлять людей делать то, о чем ясам не имел никакого представления и чего сам никогда не испытал. Б феврале, мне довелось быть в Форг-Бен-пинге, и я получил разрешение совершить прыжок. Однако единственный самолет, приспособленный для прыжков с парашютом, не смог подняться из-за каких-то неисправностей или плохой погоды, и мне не пришлось тогда совершить свой первый прыжок.

Новые обстоятельства властно требовали, чтобы я как можно скорее прыгнул с парашютом. И вот вместе с начальником артиллерии моей дивизии генералом Джо Суингом я поехал в Форт-Беннинг под предлогом, что мне надо познакомиться с повой тактикой пехоты, которая была разработана там. Я нашел своего старого друга генерала Бада Майли и рассказал ему, что предстоит делать 82-й дивизии. Если кому бы то ни было в моей дивизии придется прыгать с парашютом, сказал я, то мне хотелось бы попробовать первому. Майли славился в Уэст-Пойнте как великолепный гимнаст, а теперь был в числе пионеров воздушно-десантною дела. Он командовал одним из первых двух взводов парашютистов, подготовленных к тому времени.

Майли заявил, что завтра же утром с большим удовольствием испытает меня в качестве парашютиста. Узнав о моем намерении, Джо Суинг потребовал, чтобы и ему разрешили прыгнуть с парашютом. Именно этого я и ждал от Суинга и, разумеется, одобрил его желание. Бад Тоже согласился, сказав, что чем больше нас будет, тем веселее.

Глубокой ночью после двух стаканов виски с содовой и плотного обеда мне казалось, что трудностей для меня не существует. Однако, проснувшись рано утром на следующий день, я начал сомневаться в разумности этой авантюры. Теперь моя затея казалась мне прямо-таки идиотской. Дело кончится тем, что я сломаю себе ноги, если не случится чего-нибудь похуже. «Вот дубина! — ругал и себя. — Зачем нарушать основное правило старого солдата — никогда не вызываться добровольцем ни на какое дело?»

Но идти на попятный было уже поздно, Майли встретил меня за завтраком весело, нисколько не волнуясь, словно прыжки с самолета — самая обыкновенная вещь, которую человек должен делать каждый день просто для того, чтобы поразмять мускулы. Он поглотил изрядное количество снеди, и я поступил точно так же, не желая показать, что немножко нервничаю. После завтрака мы направились в гимнастический зал, где какой-то сержант минут десять инструктировал меня. Он затянул на мне парашютные ремни и заставил выпрыгнуть из двери макета самолета, установленного на высоте примерно трех метров. Затем сержант показал мне, что нужно сделать, чтобы парашют не потащил меня за собой, если будет ветер.