Мэтью Риджуэй - Солдат

В этом рассуждении я не видел никакой логики. Мое замешательство было усилено тем обстоятельством, что в то время как бюджет армии был снижен, экономисты с благословения правительства приветствовали величайший бум в стране, предсказывая в течение ближайших пяти лет повышение стоимости национальной продукции с 360 до 500 миллиардов долларов. Но ведь если это соответствовало истине, то тем более выделение дополнительно двух миллиардов долларов в бюджет армии не могло привести к банкротству страны.

Затем истинная подоплека этого дошла до моего сознания — военный бюджет основывался не столько на военных потребностях или экономических возможностях страны, сколько на политических соображениях.

Тот факт, что 76 процентов предполагаемого сокращения бюджета падало на фонды, представляемые армии, показал мне, что нам снова грозит опасность допустить ту серьезную ошибку, которая столь дорого обошлась нам в борьбе против слабейшего врага в первые несколько месяцев Корейской войны. Нами опять овладела тревожная иллюзия — туманная надежда на авиацию, которая, имея на вооружении атомные и водородные бомбы, якобы могла спасти нас в случае затруднений.

Я не могу представить себе более опасной точки зрения, ибо, разделяя ее, мы приближаемся к войне.

Против всех действий, которые, на мой взгляд, подрывали силу и моральный дух армии, я протестовал па заседаниях Объединенного комитета начальников штабов, в своих показаниях перед комиссиями конгресса, а также в письменной форме и на личных совещаниях с министром обороны. После каждого обмена мнениями с Вильсоном я убеждался, что или мыслительный процесс у него проходит на гениальном уровне, недосягаемом для меня, или его мышление находится под влиянием соображений, лежащих вне понимания солдата.

Основной пункт разногласий состоял, по-моему, в различном толковании того, как в случае войны должна применяться доктрина «массированного ответного удара». Я считал, что мы должны располагать силами и средствами для нанесения быстрого и сокрушительного ответного удара. Мы должны быть в состоянии наносить выборочные ответные удары и комбинированно применять один, два или все три вида вооруженных сил в такой пропорции и такой численности, каких потребует обстановка. Однако преобладало мнение, что достаточно держать напуганный мир под угрозой применения атомной и водородной бомбы.

Ни один мыслящий солдат не может разделять этого мнения. Ни один честный военный историк не поверит, что одна ядерная бомба и есть ключ к легкой и быстрой победе, тот самый ключ, которого человечество ищет с тех пор, как начались войны.

По иронии судьбы, наши единственные потенциальные противники — русские и китайцы — еще недостаточно «развиты», чтобы быть действительно уязвимыми для ядерной бомбы, хотя один из них, Россия, уже имеет или скоро будет иметь водородную бомбу для нанесения ответного удара. Кроме того, обе эти страны раскинулись па огромных территориях.

На этом гигантском материке настоящей победы можно достичь только путем разгрома вооруженных сил противника, подрыва его веры в победу и его воли к сопротивлению, путем установления контроля над его территорией и народом. Массовое уничтожение индустриальных ресурсов — только одно из средств подавить его способность к ведению войны. Такое уничтожение может не подавить, а лишь усилить его волю к сопротивлению. Первоначально оно может оказать незначительное воздействие на армию противника, но не позволит установить контроль над его территорией.

Кроме того, по моему мнению, массовое уничтожение несовместимо с христианскими идеалами [40] «Христианские идеалы» не помешали, однако, Риджуэю уничтожать мирное корейское население во время американской интервенции в Корее, а также разрабатывать планы атомной войны против Советского Союза и стран демократического лагеря, когда он был на посту командующего вооруженными силами НАТО и начальника штаба армии США. (Прим. ред.). . Оно несовместимо с основной целью, которую свободный мир преследует в войне, — выиграть справедливый и длительный мир. Длительный мир может быть обеспечен только путем превращения разгромленного агрессора в конструктивного члена содружества свободных наций.

Весной 1954 года мы чуть было не оказались втянутыми в кровопролитную войну в джунглях — войну, в которой наши ядерные возможности были бы почти бесполезны.

Это было в то время, когда французский гарнизон, составленный главным образом из солдат Иностранного легиона, ибо правительство Франции без особой охоты призывает французскую молодежь для службы в Индокитае, вел упорные, но безнадежные кровопролитные бои в Дьен-Бьен-Фу. Решение сражаться в Дьен-Бьен-Фу было принято не на основе военных соображений. По своим мотивам это было в основном политическое решение, попытка укрепить пошатнувшийся Лаос, границы которого оказались в опасности в результате продвижения китайцев.

Но какой бы бесплодной ни была эта борьба, мужество упорно сражавшегося французского гарнизона захватило воображение всего человечества. Вскоре меня стало глубоко беспокоить, что отдельные лица, обладавшие громадным влиянием в правительстве и вне его, подняли крик о необходимости именно теперь вмешаться в события, то есть со своими вооруженными силами придти на помощь Франции.

Одновременно была выдвинута все та же старая иллюзорная теория, что легкой и дешевой победы можно добиться путем отправки в Индокитай частей одних только военно-воздушных и военно-морских сил. Для меня эти рассуждения звучали зловещим набатом. Ведь стоит нам ввести в этот район свою авиацию и флот, как в поддержку им придется немедленно послать сухопутные войска.

Я знал, что ни один из защитников такого шага не представлял, сколько крови, денег и национальных усилий потребует эта операция. И я чувствовал, что необходимо как можно полнее информировать о всех этих факторах тех, кто имел влияние на принятие решения по столь важному вопросу. Чтобы подкрепить свои предположения фактами, я послал в Индокитай группу экспертов — представителей всех родов войск и служб: инженеров, специалистов по связи, медиков и опытных командиров, которые знали, как оценить местность с точки зрения боевых действий. Они должны были получить ответы на тысячу вопросов, которые никогда не пришли бы в голову всем тем, кто так легкомысленно рекомендовал нам вступить в войну. Какова глубина воды над баром в Сайгоне? Как оборудованы сангонская гавань и доки? Где хранить многие тонны снаряжения и продовольствия, которые понадобились бы нам для обеспечения войск? Насколько хороша дорожная сеть? Каким образом и в каком количестве можно перебрасывать грузы по мере продвижения наших войск в глубь страны Какой там климат? Как велико количество осадков? Каким тропическим заболеваниям могут подвергнуться солдаты в стране джунглей?