Виктор Булкин - Цветы в огне войны

Велики дороги у войны, а мир тесен! Пока Николай, обалдев от встречи с ней, раздумывал, как подойти к ней, с машины с красным крестом послышалась команда: «В машину, вперед!». Раненый боец и медсестра быстро побежали к машине, машина тронулась, набирая ход. Николай бросился вдогонку, он почти догнал машину, но забраться на ходу не получилось.

– Стой же, остановитесь! Среди вас в машине едет одна фашистская стерва, ее надо передать суду, это правда!

Но никто не расслышал его слов, и машина рванула и уехала. Николай остановился, отдышался и увидел приближающую легковую машину, в ней сидел офицер. Он остановил машину и попросил догнать только что уехавшую санитарную полуторку: «Это очень важно, товарищ офицер!».

Но офицер отмахнулся от него: «Мне бы твои заботы», – и уехал.

Николай вернулся к колонке, где его ждали бойцы, Федор спросил удивленно:

– Куда ты рванул за машиной? Ты знакомых встретил со своей деревни что ли?

Но Николай сказал ему, что в медсестре, которая стояла с раненым бойцом, узнал Тоньку-пулеметчицу, хотел догнать ее и передать командованию, но она опять ушла…

– Как ты ее узнал?

– По разговору, по ее словам и по дикому взгляду, который ищет свою жертву. Она так смотрела на меня с машины… Вот это встреча!!! Ну ничего, мы еще встретимся, самое главное, я напал на ее след и знаю, где ее искать. Обязательно найду ее, посажу в клетку и буду эту убийцу показывать всем, – засмеялся Николай от своей шутки.

Последовала команда: «По машинам», – и они быстро побежали к своей полуторке. Орудийное подразделение отправилось на огневые позиции. Уже вечером, немного оправившись от встречи со своим врагом, Николай вернулся в реальность.

Командование объявило, что будет бой за Кенигсберг. Выбрали закрытое место для установки 152-миллиметрового орудия, произвели расчеты и подготовились к бою. Кенигсберг был, как на ладони. В самом городе окопалось и забаррикадировалось большое количество немцев. Немецкие войска получили поддержку с Восточной Пруссии по железной дороге Пиллау-Кенигсберг. Часть, где воевал Николай получила секретное задание от командующего дивизией – нейтрализовать и подорвать состав, с грузом.

Стояла выжидательная тишина. Велись переговоры о немедленной капитуляции немецкого гарнизона. Командование немецкого гарнизона ответило отказом. На это войска Красной Армии приняли решение о ликвидации немецкого гарнизона и освобождении города Кенигсберга. Наши провели разведывательные действия о засадах немцев, и в эти места сбрасывали с воздуха бомбы. Пехота перешла в наступление, немцы яростно сопротивлялись. Шел жестокий бой, не на жизнь, а на смерть. Советские войска медленно, шаг за шагом, продвигались вперед, но враг был еще силен.

Расчет Николая – четко просматривать и контролировать ситуацию по железной дороге. Немецкий товарный состав с боеприпасами прорывался в окруженный город, но безрезультатно. Расчет гаубицы точными попаданиями разбивал состав, разрывал рельсы. Немцы пытались их восстановить, но тщетно – снаряды советской гаубицы мешали им это сделать. Это подорвало силы немцам, так как они очень рассчитывали на эту помощь. Немцы старались уничтожить гаубицы, стали стрелять и в некоторые попали, но орудие Николая самоотверженно сражалось в этом бою, и он метко уничтожал цели с криком: «За слезы наших матерей! Огонь! Пли!».

Бой продолжался два дня, стихал только на короткое ночное время. Немцы сдаваться не собирались и засели в фордах, башнях, что располагались вокруг города.

Огонь нескольких гаубиц снова выплюнул снаряд по составу, и состав заполыхал огнем – этот снаряд был выпущен из орудия Николая. Николай даже подпрыгнул от радости: «Знай наших! За Родину!».

Фашисты отреагировали на взорванный состав яростной атакой. Снаряды рвались то тут, то там, и вдруг взрыв прогремел совсем рядом с Николаем, он запомнил яркий взрыв и свист осколков и потерял сознание от пронизывающей боли в сердце. Федор, его друг, получил ранение в голову, и оба лежали рядом, два друга, плечом к плечу сражавшиеся за Родину, за победу.

Николай лежал навзничь, изо рта бежала кровь, он хрипел, но был жив. Бойцы расчета подбежали к ним, осмотрели: Федор был мертв, а Николай был жив и нуждался в срочной помощи.

– Быстро заводи машину, нельзя терять время, грузи обоих в полуторку.

Кто-то крикнул, чтобы вытащили документы, но командир приказал везти в медсанбат без промедления. Медсанчасть обнаружили неподалеку от поля боя.

Врач осмотрел сначала Федора и констатировал смерть. Николаю был поставлен диагноз «Сквозное проникающее скольчатое ранение в области сердца». Николай родился в рубашке, так сказал доктор, так как пуля находилась в нескольких миллиметрах от сердца и прошла навылет. Но у каждого своя судьба. «Значит, судьба твоя, твой ангел-хранитель были с тобой. Организм молодой, быстро справится с ранением, и вернешься еще в строй», – подытожил доктор. Николаю оказали необходимую помощь и поместили в палату, уложили в постель.

Оказывается, когда Николаю оказывали помощь, одна из дежурных медсестер была всем известная Тонька-пулеметчица. Поколесив дорогами войны, теперь она не Тонька Макарова, а зовут ее Антонина Гинсбург. Настолько она была изворотлива в жизни, что смогла со сбежавшими немцами расстаться. Убедившись, что дела немецкой армии не увенчались успехом, она перешла линию фронта, сделала себе другие документы медсестры и устроилась в один из медсанбатов под Кенигсбергом. Особо никто не стал проверять ее биографию, не до того было в это сложное время. Отстала от своей части, это было частым явлением. В медсанчасти ее приметил и полюбил раненый майор Гинсбург. Он предложил ей стать его женой, и она дала свое согласие. О ее прошлом никто не мог даже догадываться, настолько безупречно она себя поставила здесь. Но несколько дней назад она встретила Колю, который, по ее понятию, должен быть убитым, но он жив и узнал ее. Она видела, как он бежал за машиной, хотел догнать и запрыгнуть, это ей не сулило ничего хорошего. Машина ее унесла быстро от погони разгоряченного бойца.

И вот теперь он лежит здесь, в ее госпитале, без сознания, и находится в ее власти. В её голове зрел коварный план:

– Когда-то я тебе говорила: «Не перечь мне лучше, но ты не соглашался, непокорный ты мой. Теперь уж я найду способ, чтобы отправить тебя на тот свет. Сейчас ты представляешь большую угрозу для меня, и сделать я это должна четко и без свидетелей.

Она очень пожалела, и уже не раз, что когда-то не расстреляла его в лагере вместе со всеми, и теперь он преследовал ее повсюду.

– Я тебя обязательно уничтожу, пока ты не пришел в сознание, и свожу по крапиву, – произнесла она вслух, записывая в журнал регистрации Николая Булкина.