Виктор Булкин - Цветы в огне войны

– Здорово, друг! Не ожидал? – крикнул Звонарь, направляя дуло автомата ему в грудь.

– Ты что, Шурик! Что ты хочешь от меня? – заныл писклявым голосом дьячок.

– А вот что, а ну ка кругом! И быстренько иди вон к тому пролеску, ждут тебя там, есть к тебе большой разговор! Быстро, я сказал, вперед!

Дьякон задрал свою рясу и быстро зашагал под дулом автомата. Когда он увидел Николая, он потерял дар речи. Он вылупил на него глаза, сразу всё осознав.

Николай строго обратился к нему:

– Вот мы и свиделись снова, фашистский угодник, твою мать, это по твоей наводке были схвачены и расстреляны отец Александр и моя любимая девушка Оля.

– Нет, нет, Коля, это не я, ты ошибаешься, я тут ни при чем, – затараторил дьякон.

– Нет, это ты долгогривый, я сам видел, как ты вынюхивал, когда мы шли по тайной тропе, мародерничал после угона жителей. Так что по законам военного времени тебе полагается смерть, бес ты поганый, а не дьякон православной церкви.

Никифор упал на колени, стал ползти к Николаю:

– Не убивай меня, дурака старого, беспомощного, я могу многое сообщить вашему командованию о планах немцев. В это время откуда не возьмись из леса выскочил Яшка Немыкин с автоматом и закричал:

– Да что тут его слушать, мракобеса, это по его наводке немцы гнали к болоту беженцев, и многие утонули в топях болотных. Так что к сосне его, и пусть молится в последний раз! Из-за тебя, гадость, утонул в болоте мой родственник, я сам сейчас с тобой разберусь.

Неожиданно для всех дьякон повел себя иначе:

– Я вам мстил, мщу и буду мстить, коммуняки вы, ненавижу вас всех! – неожиданно он повернулся и побежал в сторону леса, но меткая автоматная очередь Яшки сразила его, и он упал лицом в болотную жижу.

– Да, не рановато ли ты его грохнул Яша? Он бы еще пригодился нашему командованию со своими сведениями, – спросил Коля.

– Да с него пользы, как с козла молока, а вони – большая куча. Сколько он принес вреда всем нам, трудно измерить. С ним нужно было давно разделаться, многие бы остались живыми.

Когда наши товарищи будут хоронить бойцов, могут и этого похоронить в братской могиле. А чтобы этого не случилось, мы его тело утопим в болоте. Звонарь с Яковом раскачали его и кинули подальше, в самую болотную топь. Через некоторое время болото засосало его в самую бездну, а на поверхности появились лишь пузыри. Николай, Яков и Звонарь удовлетворенно зашагали догонять своих, быстро скрываясь в лесной роще.

После неудачных боев партизаны отступили в глубину леса. Немецким головорезам поначалу показалось, что они лишили партизан боеспособности, но оказалось, что расслабляться нельзя, и на многих участках боев немцы терпели поражение за поражением и тоже отступали с захваченных территорий. Гитлер лихорадочно пытался стабилизировать обстановку и бросал на восточный фронт все новые и новые резервы. Немецкие части были переброшены с Брянских лесов и направлены под Курск, там наметили дать грандиозный бой Красной Армии. Для поддержания власти на уже захваченных территориях было решено оставить немецкие комендатуры и местных полицаев из числа предателей, но этого было, конечно же, недостаточно, так как окрепшие в боях и увеличившие свои ряды партизаны набирали силу и не давали немцам покоя. По-прежнему полыхали комендатуры, летели под откос немецкие эшелоны, немцы несли большие потери в войсках.

Николай продолжал сражаться в партизанском ополчении. Понемногу зарубцовывалась большая рана с гибелью Оли, но отомстить Ваське Окуню и Давыдову он сделал своей целью и вынашивал план. От людей он услышал, что Давыдов неравнодушен к Наталье Григорьевне Фирсовой, и что она в это время жила с дочками в Поповском, куда определил ее именно Давыдов, спасая от лагерей. Вот и задумал Николай заманить их с Окунем, чтобы устроить им засаду.

Он побывал там, встретился с Натальей, уговорил ее написать записку Давыдову с просьбой приехать в Поповское на Покров день, якобы ей срочно нужна его помощь. Поначалу Наталья отнекивалась, объясняя тем, что она не хочет подавать ему надежду, быть ему обязанной, да и грамоте она была не обучена, чтобы писать записки.

– А смерть твоего мужа на его совести, тебе разве не хочется ему отомстить?

– призывал к ней Николай. – У меня тоже есть к нему дело: смерть отца Александра и Оли, много на нем крови и грехов. Вот и устроим ему суд.

На том и порешили. Николай сам написал записку своим корявым подчерком и попросил Наталью передать ее через старосту Дениса Волкова. Благо, в этот день на Поповском старосты не было и появление партизан никто не заметил. Через пару дней Наталья смогла передать записку Волкову, а тот, в свою очередь, отвез ее Давыдову.

Получив записку, Давыдов спросил:

– Что ей надо, она тебе сказала?

– Нет, ничего не сказала, просто просила передать.

Какое-то змеиное чутье подсказывало Давыдову, что там какой-то подвох, но низменное чувство позвало его в дорогу, и он просил передать Наталье, что он приедет на Покров. А сам отыскал быстро Окуня и распорядился, что на Покров они едут в Поповское, чтобы он прихватил с собой двух полицаев для прикрытия.

– А зачем едем туда, скажешь? – спросил с любопытством Окунь.

– А, в гости поедем к землякам, все-таки престольный праздник.

– Да знаем мы твоих земляков, – про себя пробурчал Васька, но пошел выполнять приказ Давыдова, собираться в дорогу.

Николай тем временем, спросив разрешение у командования, создал группу захвата. Получив разрешение, он включил в группу, Якова, Шурика-Звонаря и еще пару бойцов, опытных и проверенных в деле.

На Поповское партизаны прибыли пораньше, хотя заранее знали, что «женихи» спешить не будути появятся после полудня.

Давыдов, в глубине души надеялся, что Наталья, и взаправду, ждет от него помощи, чтобы он помог ей определиться в жизни, в связи с приближением фронта. В его продажную голову не приходила мысль, что и Наталья

Григорьевна, и тысячи таких же женщин, только и ждут фронта, чтобы советские солдаты освободили их от тяжелого гнета порабощения, которое принесла им немецкая оккупация.

Поселок Поповское, был расположен на большой делянке среди леса, прямо в самом центре. А при выходе из леса тянулся небольшой луг, поросший камышом. По весне, все здесь утопало в яблоневом цвете, но сейчас был Покров день. По приезду в поселок Николай с группой изучили местность. Затем он расставил всю группу захвата на посты. Троих бойцов он определил на въезде – выезде и велел им замаскироваться до поры, до времени. Сам вместе с Яшкой и Звонарем решил затаиться в хозяйственных овинах. Благо там были прорези для смотровых окошек. Прибыли они на лошадях, лошадей пришлось привязать чуть подальше, в березовой роще.