Виктор Булкин - Цветы в огне войны

В силу своей молодости Николай быстро освоился в партизанском отряде, с точностью выполняя все задания, которые поручало ему командование, был дисциплинирован и исполнителен. Группа партизан нападала на немецкие комендатуры, подрывала составы с оружием, шедшие на Москву. Железная дорога пылала огнем мести.

Особенно Николай любил ходить на взятие «языка» и доставку его в отряд.

На это задание он обычно ходил с Ходоричем Иваном, родом из Белоруссии. Иван был постарше Коли, имел семью, слыл балагуром и весельчаком. Он рассказывал о своей жене Анчутке, о белорусской деревне. Вспоминая об нем, Николай эти истории рассказывал по-своему, украшая юмором. Во время отдыха или привала Николай рассказывал эти байки солдатам, которые угорали от смеха. Иван не обижался на Николая, только поглядывал на него искоса, говоря: «Моя Анчутка – жена мне хоть куда, а вот ты кого после войны возьмешь в жены мы посмотрим».

– Гоп-треп калошами, ни коровы нет, ни лошади, не гогочет, не ревет, тебя горе не берет! – так отшучивался Николай, хлопая при этом в ладони и вприсядку танцуя.

Больше всего Николаю и бойцам нравилась веселая история про двоюродного брата Ивана. Его брат женился на ленивой женщине, это выяснилось после женитьбы. С вечера она всегда была веселая, здоровая, миловались всю ночь, а утром, когда надо было работать по хозяйству, готовить завтрак мужу, жена занемогала, плохо себя чувствовала, оставалась в постели поспать. Муж сам себе готовил, а затем шел на работу. А жена спала до полудня.

Это продолжалось довольно долго. Но однажды терпение его лопнуло, и он сказал ей: «Хватит отлеживаться, вставай и иди к врачу». Жена заохала:

«Ой, да не могу даже встать я!» – заохала она и повернулась на другой бок. Муж сам пошел к доктору, рассказал о болезни жены, доктор внимательно выслушал его и сказал, чтобы тот пришел к нему вечером, и он выдаст ему «три флакона», которые вылечат его жену. Пришел мужик к нему вечером, как договорились, и попросил «три флакона». Доктор подозвал его поближе к себе, мужик подошел. Доктор неожиданно схватил его за шиворот и дал сильную оплеуху в одно ухо, при этом приговаривая: «Это тебе «один флакон»!». Затем нанес удар в другое ухо: «Это тебе «второй флакон»». Затем повернул мужика вокруг и пнул его в зад, да так сильно, что мужик отлетел на два метра: «А это тебе «третий флакон»! Все «три флакона» примени к своей ленивой жене с утречка пораньше, так, чтобы она с первого раза вылечилась навсегда».

Мужик обрадовался, поблагодарил доктора и поспешил домой, полечить жену поутру. Жена с утра отказалась вставать, попросила дать ей те флаконы, что ей доктор прописал. Муж попросил ее встать, а когда она встала, он схватил ее за шиворот и нанес ей оплеуху, сначала в одно ухо, затем в другое. Жена закричала:

– Хватит, я вылечилась с «двух флаконов», третий отнеси доктору обратно».

– Ладно, я так и сделаю, – сказал муж и снова пошел к доктору.

– Ну как, помогли флаконы твоей жене? – спросил доктор.

– Спасибо, доктор, моя жена выздоровела от двух флаконов, а третий я возвращаю вам, – и врезал со всей силы ему в ухо.

Доктор понял юмор мужика и сказал ему:

– Будут еще вопросы по здоровью жены, обращайтесь.

На том и разошлись. С тех пор его жена вставала засветло, готовила завтрак и шла сама на работу, лечение «двумя флаконами» явно пошло ей на пользу. От этой байки солдаты на привале покатывались со смеху, смеялся вместе с ними и Иван Ходорич.

Но шутки шутками, а дела делами, однажды их с Иваном поджидала беда, когда они в очередной раз отправились на задание. У одной из немецких комендатур они подкрались и лихо скрутили часового, затем потащили его к лесу, но он успел включить звуковую сигнализацию. Сигнализация завыла так громко, что тут же сбежались немецкие солдаты, офицеры стали палить беспорядочно во все стороны, в том числе и им в спины, ранив своего же немца в ногу. Николай крикнул ему: «Бросай, этого борова и бежим быстро отсюда!».

Они бросили немца и побежали, но тут случилось невероятное: одна пуля все же попала в спину Ивана, он присел на снег, крикнув Николаю: «Беги ты, сзади немцы с собаками».

Николай ему в ответ:

– Держись, Иван, мы своих не бросаем!

– Я серьезно ранен, не выживу, оставь меня, но тебя еще сумею прикрыть, я так просто свою жизнь им не отдам! Я их и здесь еще положу, прежде чем они меня добьют!

– Нет, нет, Иван, умирать – так вместе, – Николай прилег за большой пень, подготовив к бою автомат. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но вдруг у немцев погас свет, погасли все прожектора, воцарилась кромешная тьма. Немцы прекратили преследование в темноте, так как это было бесполезным занятием. Николай же, взвалил Ивана себе на спину и потащил его в сторону партизанского отряда. Пройдя минут двадцать, он услышал, как Иван, простонав, сказал последние слова:

– Коля, мы вместе не дойдем, я умираю, много крови я потерял, силы покидают меня, – и затих.

Николай положил его на снег, оглянулся и увидел, как тянулась струйка крови дорожкой на белом снегу. Но он не бросил друга. Немного передохнув, Николай опять взвалил его на спину, и так всю ночь, продолжая его тащить, иногда отдыхая, только под утро он добрался до отряда, но все-таки донес бездыханное тело товарища, чтобы с честью похоронить. Этот боевой поступок Николая командование оставило без внимания, обратив внимание на то, что задание по взятию «языка» было не выполнено, и никому не было дела до того, какие причины повлияли на это. Николай очень переживал о своем друге весельчаке Иване, и о том, что командование не отметило его геройский подвиг. Но война продолжалась, и таких несправедливостей у Николая впереди ещё очень много.

А пока народ русский, партизаны, поддерживаемые местными жителями, не давали покоя фашистским захватчикам на своей земле. Под ногами немцев буквально горела земля, они спотыкались, терпели свои первые поражения, но все равно лезли вперед, к Москве. По железной дороге «Киев-Москва» перли эшелоны с военными грузами, она проходила через навлинские леса, стоная от непомерных грузов.

Дорога охранялась немецким дозором очень усиленно. Но партизаны, местные ребята, все равно находили места подхода к рельсам и закладывали взрывчатку под рельсы. Немецкий дозор проходил пути, а партизаны наблюдали за ними, и, как только дозор проходил, партизаны быстро ползком пробирались к рельсам и закладывали в них тол. Затем в тол вставляли капсулы-взрыватель, в него втыкали шнур и быстро отползали в укрытие, отмотав шнур, нужной длинны. Взрывчатка была готова. Затем, затаив дыхание, дожидались прибытия грузового состава, а то, что он приближается, они определяли по колебаниям земли, приложив ухо к земле.