Виктор Булкин - Цветы в огне войны

Вдруг из одного блиндажа вылез дьякон Никифор с мешком в руках и пошёл, озираясь. Увидев Николая, он остановился.

– Слушай, божья душа, куда подевался весь народ? Может, видел мою мать, сестер? – спросил Николай.

Никифор нервничал, пряча за спину мешок, ведь он занимался мародерством, как уже потом проанализировал Николай.

– Людей угнали полицаи и немцы, а куда – не знаю, – тихо ответил дьякон.

– А ты что здесь бродишь? Почему тебя не угнали? – удивился Николай.

– А я спрятался от них! – соврал Никифор и быстро скрылся в кустах.

Только позже Николай узнал, что этот гаденыш дьякон был главным доносчиком и виновником в смерти Оли. Ох как он пожалел, что не грохнул его еще тогда.

А в тот момент он отправился к могиле своей Ольги, по рассказам людей он примерно представлял место их захоронения, совсем недалеко от убежища. Пройдя немного, он увидел на опушке леса недалеко от болота в зарослях кустарника два свежих креста, наспех изготовленных и установленных на свежевырытых могилах. Пока он размышлял, стоя неподалёку, из-за рощи галопом выскочила лошадь, на ней верхом сидел полицейский в форме. Николай узнал в нем Ваську Окуня и поспешил ему наперерез. Окунь бросил поводья и, не обращая внимания вокруг, подошел к могиле и сел на колени рядом с ней. Он что-то говорил быстро, просил прощение за содеянное, доказывал свою невиновность. Окунь так был занят этим, что не заметил приближение Николая, который, подходя, крикнул:

– А вот с тобой-то я и мечтаю встретиться, а поговорить есть о чем.

Окунь моментально вскочил и зигзагами побежал к лошади, схватил поводья и оказался в седле. Николай судорожно схватил винтовку сплеча, почти не целясь, выстрелил вслед Окуню. Выстрел оказался неудачным, пуля сшибла ему шапку с головы, а сам он остался живым и ускакал, нахлестывая лошадь.

Николай с досады плюнул и ударил прикладом о землю: «Ну ничего, оборотень, далеко от меня не уйдешь, я из-под земли тебя достану и вздерну на осиновый кол».

Он подошел к могиле Оли и заговорил: «Ах Оля, Оленька моя, как же я потерял тебя!» – приговаривал он, убирая могилу, и на ранние луговые цветы упала скупая мужская слеза.

– Ку-ку! Ку-ку! – доносилось то и дело где-то поблизости.

Николай с горя схватил винтовку и выстрелил в ту сторону, откуда куковала кукушка:

– Да замолчи ты, проклятая! – в сердцах бросил он. Надо было раньше куковать, когда тебя просили об этом. А теперь оно нам не нужно.

Все стихло, только лес шумел, да склонился куст калины над могилой Оли. Николай поцеловал крест, поклонился над могилой и со словами,-

– Спи вечно, моя любимая, в раю, а я за тебя буду мстить! – И зашагал в направлении партизанского отряда, в направлении войны.

Немцы не ослабляли нажим на позиции партизан. Все их планы по наведению порядка на местах срывались, поэтому они поступали все более ожесточенно и со злостью. Партизаны тоже не собирались сдаваться на милость победителя. И вот, наконец-то, на Крюцких покосах произошел большой бой.

В один из дней в районе Кокоревских лесов, партизаны вынуждены были сняться с постоянного места дисклокации, так как им грозило окружение.

Вновь вывел эсэсовцев на расположение отряда партизан, все тот же предатель, дьякон Никифор. В партизанском отряде служил его родственничек, и через него он знал, где они находятся. Значит, в отряде был предатель, который втерся в доверие и передавал всю информацию немцам. Дьякон Никифор же служил немцам верой и правдой, сдавая всех, в надежде, что за его злопыхательские заслуги после войны немцы поставят его настоятелем храма. Во-вторых, дьякон мстил Советской власти за своего отца, помещика. У него коммунисты отобрали все земельные владения, а его объявили врагом народа, затем он был репрессирован и отправлен в тюрьму, где и пропал.

В этот теплый июньский день немцы теснили партизан, силы были неравные. У немцев было тяжелое орудие, танки, партизаны вынуждены были отступать, давая немцам бой и атакуя их. Партизаны отступали по Кокоревскому большаку в сторону реки Десны. В одном неглубоком месте партизанам удалось перейти реку Навлю, и они оказались на болотистых Крюцких покосах. Но немцам верно служили предатели из местных, которые смогли все просчитать, и через брод реки Навли они бросились вслед за партизанами. Со стороны реки Десны, с другого фланга, партизан атаковала другая группировка немцев.

Положение партизан стало критическим, но они с боем отступали через пролесок к смешанному лесу. Лес был их спасением, до него оставалось немного. Лес немцы не любили, они его не знали и побаивались. В лесу возле каждого дерева и канавы их поджидала смерть, а силы партизан в лесу удваивались и утраивались.

На подступах к лесу шла ожесточенная стрельба. Партизаны метко косили немецких солдат, и они своими трупами усеяли Крюцкие покосы. Но наших солдат, сраженных немецкими пулями, тоже полегло немало в этих местах. Среди погибших был легендарный испанский партизан-интернационалист Леонардо Гарсиа, он покоится в братской могиле на Крюцких покосах.

В этом бою воевал и наш герой Николай. Его душевная рана кровоточила, ему хотелось мстить предателям: Окуню, Давыдову, – и, конечно, же разобраться с ними по полной.

Последовала команда командира отступать в сторону Бочинского леса. Николай вместе с партизанами медленно отходили, прячась от немцев и стреляя на ходу. И вдруг – о чудо! Николай увидел, что со стороны реки Навли шли два человека. Один из них был дьякон Никифор, рядом с ним шел немецкий офицер. Никифор был в своей рясе, которая мешала ему идти быстро, он семенил рядом с бравым немецким офицером, заглядывая ему в лицо, что-то говоря и показывая рукой в сторону Бочинского кордона.

У Николая быстро созрел план мщения. Он подозвал к себе партизана Шурика-Звонаря. Свое прозвище Звонаря он получил еще до войны, так как работал в церкви звонарем и дьякона знал не понаслышке. Он тоже видел, как эта мразь крутится перед немцем, рассказывает ему, как окружить и уничтожить партизан.

– И что ты предлагаешь, у тебя есть план? – спросил он у Николая.

– А вот что, ты дай мне свою винтовку, а я тебе автомат.

– Это еще зачем?

– А вот зачем, – сказал Коля, – ты же знаешь, я лучший стрелок в отряде, как только они приблизятся на расстояние выстрела, я кокну офицера в лобешник. Ты же подкрадись сейчас к ним поближе и незаметно спрячься.

Как только офицер будет убит, ты бери в оборот дьякона и веди сюда ко мне. Уразумел? Действуем!

Когда офицер и дьякон приблизились, Николай прицелился и выстрелил в офицера, пуля попала в голову и офицер упал. Никифор остолбенел, этого он не ожидал никак. И каким было его удивление, когда из-за кустов выскочил не кто иной, как Шурик-Звонарь из местной церкви, да еще с автоматом.