Виктор Булкин - Цветы в огне войны

Интриги Тоньки-пулеметчицы по-прежнему продолжались, и она постоянно изощрялась в своих неуемных желаниях к Николаю. Наблюдая за ним, она поняла, что он взял ее хитростью. Идти служить немцам он, по-прежнему, не собирался, и ей нужно было что-то с ним решать. Она стала разрабатывать очередной план.

Как-то Антонина сидела с Давыдовым в столовой, и зашел разговор о бане.

Ей пришла в голову идея истопить баню яблоневыми дровами, после них стоит очень приятный яблоневый аромат.

– Я хочу пригласить в баньку нашего коменданта, сделать ему рождественский подарок и хороший массаж. Для этого нужно найти яблоневые дрова, заготовить и истопить баню, и сделать это должен паренек из пленных, Николай, нужно отправить их с другом за дровами и обязательно приставить к ним охранника, а остальное я беру на себя.

Антонина была особо приближенной к коменданту, и ее желания выполнялись, поэтому Кузьма не стал с ней спорить, хотя она явно превышала свои полномочия.

На другой день Кузьма приказал полицаю Тарасу Остапову и его сыну, запрячь две подводы, взять с собой двух заключенных, Николая и Митю, и отправиться в заброшенный яблоневый сад за дровами. Тарас пытался возразить против этих заключенных, ему не хотелось иметь дело с земляками, но Кузьма рявкнул на него, что это приказ свыше, и он не собирается его менять.

– Да смотри, чтобы не сбежали, головой ответишь за них.

Выехали засветло, на одной подводе Тарас с Митей, на другой – Филипп с Николаем. Тарас, глядя на оборванного и сильно похудевшего Митю, предупредил его, что при малейшей попытке к бегству будет стрелять без предупреждения, и все остальное время ехали молча.

На другой подводе шел более откровенный разговор, так как встретились два одноклассника.

– Ну как тебе служится у немцев, доволен жизнью теперешней? – спросил Николай, зябко кутаясь в потрепанный сюртук.

– Я сам не хотел, но отец настоял, он сказал, что немецкая власть пришла навсегда, и служить будешь им без разговоров.

– А как же ты смотришь в глаза людям? А если об этом узнает твоя невеста Аня, – спросил Коля.

– А ты не говори ей, я тебя прошу, Николай.

– Нет, Филипп, твой отец не прав, русский народ все равно разобьет немцев и победит любой ценой.

Филипп горестно опустил голову.

– Но я никому не расскажу о тебе, если ты мне окажешь одну небольшую услугу. Помоги мне совершить побег. Подумай над моим предложением, ведь мы с тобой всю жизнь дружили.

Филипп стал говорить, что это невозможно, ведь отец едет вместе с ними и контролирует ситуацию, начнет сразу же стрелять.

Николай умолял его – это шанс, в его жизни другого не будет, а умирать молодым не хочется.

– Ладно, – сказал Филипп, – рискнем, только ты беги зигзагами, я буду стрелять и промахнусь.

Прибыли к старому яблоневому саду и остановились у дороги, снег пошел большими хлопьями, подул ветер и началась метель. Полицаи остались стоять в стороне, а Николай с Митей стали рубить и таскать дрова. Когда подводы наполнились и они пошли за последними дровами, Коля крикнул:

– Митя бежим! Это наш с тобой шанс!

И они побежали зигзагами к лесу, как о ни и договаривались ночью, обсуждая побег.

Тарас взревел, глядя на Филиппа и с криком: «Чего стоишь! Стреляй!», – сам выстрелил, прицеливаясь в спину Мити. Филипп рванул винтовку, стал целиться в Николая, убегающего все дальше и дальше. Тарас прицелился в Николая и выстрелил, Николай почувствовал, как обожгло руку, но он бежал, не оглядываясь. Лес был уже рядом, и он быстро принял его и укрыл. Тарас махнул от досады рукой и пошли к подводе. Филипп дал понять отцу, что убиты они оба.

– Да, я так и доложу, что убиты были при попытке к бегству.

Тарас быстрыми шагами подошел к Мите, ногой повернул ему голову и убедился, что Митя мертв.

– Все, отправляемся обратно. А может, возьмем Митю? Это будет доказательством, а про Николая скажем, что утонул в болоте.

Началась метель. Полицаи повернули лошадей и отправились назад, в Локоть. По дороге, Тарас, не переставая, ругался на Филиппа, что тот промазал и не попал в Николая.

Раненый в руку Николай шел по лесу, по-видимому, кость была не задета, но крови потерял немало. Он был очень счастлив, что оказался на воле, свобода пьянила его и радовала. Митя остался лежать недалеко от леса на снегу. Его обнаружили жители поселка, которые прибежали, услышав стрельбу. К счастью, Митя был тяжело ранен, но жив. Тарас не разглядел это, так как была сильная метель. Жители увезли Митю на санях в деревню, и его выхаживала знахарка.

Тем временем полицаи прибыли в лагерь. Встретил их Давыдов, гневно спросив, где заключенные.

Узнав, что при попытке к бегству были оба убиты, потребовал доказательства. Тарас заверил, что из-за метели, кони еле тащились, и они не стали везти трупы: «Но, если не веришь, можешь проверить». Но проверить Давыдов не смог, так как метель продолжалась несколько дней. Благодаря затее с баней, жизнь Николая и Мити была спасена от расстрела, и они пошли каждый своим путем.

Николай шел по лесу, превозмогая боль в руке, в убежище односельчан. Раненую руку он промыл снегом, оторвал кусок рубахи и перетянул. Слава богу, пуля едва коснулась, разорвав мягкие ткани. Голодный, холодный он переночевал в стогу сена: зарылся глубоко, согрелся и заснул. На третий день, ночью, он наконец-то прибрел к убежищу односельчан. За время его пребывания в лагере в Локте немцы разбомбили и сожгли село Глинное.

Люди бежали, спасаясь, в лес, к реке Нерусса, строили себе убежища. Мать Николая с сестрами жили вместе в одной из землянок. Присмотревшись, он нашел без труда землянку своих родных по домашним вещам.

Совершенно без сил он постучал трижды в оконце землянки – это был условный сигнал для матери. Открыв дверь, увидев сына живым, мать тихо заплакала, но, присмотревшись, и оценив его состояние, она взяла себя в руки и помогла войти в землянку. Она помыла сына, переодела во все чистое, накормила, напоила горячим травяным чаем и уложила в постель, после этого они стали думать, где лучше спрятать его, так как оба знали, насколько опасно оставаться здесь, потому что постоянно велись обыски.

Спрятаться Николай решил в берлоге медведя, которую они знали, это место было неподалеку от убежища, медведица покинула это место несколько лет назад, и оно было надежное. Ранним утром Николай с матерью нашли это место, Николай укрылся там. Поздними вечерами мать приносила сыну еду, немного поговорив, она уходила. В одну из ночей Николай обнял мать, поблагодарил за все и сказал о своем решении уйти в партизанский отряд, который находился в нескольких десятках километров от их убежища.

Не без труда удалось Николаю разыскать место дисклокации партизанского отряда к утру следующего дня. Здесь он увидел и знакомых партизан из своей деревни, которые знали, что пришлось пережить Николаю, поэтому, переговорив с командиром отряда и получив инструкции, Николай встал в строй и принял присягу. В партизанском отряде Николай служил исправно, ничем не выделяясь.