Дмитрий Ли - Журавли покидают гнезда

Юсэк отпустил руку, сник, вспомнив рассказ Хагу о жестокой расправе с братом командира, стоявшего сейчас рядом с Синдо.

Слова Синдо прозвучали убедительно и просто. Опустив голову, Юсэк отошел от нее к Иру.

— Угостите их обедом и пока разместите в бараке, — сказала Синдо Иру. — Позже я переведу их к себе.

В первом бараке, куда привел молодых людей Ир, было тесно и шумно. Увидев вошедших, все притихли и поднялись. Ир прошел к столу, на котором еще дымился большой самовар, усадил возле него Юсэка и Эсуги. Вскоре угол с двумя койками был освобожден. Перфильев принес матрацы, подушки и одеяла.

Эсуги не могла нарадоваться, что они наконец-то рядом с Иром и друзьями. Юсэк видел на лице учителя глубокую скорбь и догадывался о причине. С Бонсеком Ира связывала давняя дружба. Отважный парень доставлял много хлопот жандармам. Однажды, чтобы провезти через перекрытые охраной улицы оружие для подпольщиков, Бонсек умудрился впрячь в коляску жандарма. До сих пор этот случай оставался загадкой для многих. Сам же Бонсек объяснял его просто: встретившись с жандармом, он сообщил ему о найденной коляске с оружием и попросил сопроводить его до ближайшего жандармского управления. По дороге Бонсек вдруг подвернул ногу и рухнул на землю. Жандарму ничего не оставалось, как самому взяться за поручни. Мало того — он усадил в коляску Бонсека, который должен был освидетельствовать находку. Чтобы попасть в управление, следовало обязательно пройти переулок, где Бонсека поджидали друзья… И вот он погиб. Убийца боялся встретиться с ним лицом к лицу — выстрелил в спину.

Корейцы, особенно старики, узнав, что Юсэк и Эсуги прибыли из Кореи, набросились на них с вопросами. Но что мог ответить Юсэк? Цены на чумизу он, конечно, знал, мог рассказать и о том, как живут подневольные рикши, но не имел ни малейшего представления о борьбе патриотов и законах, издаваемых генерал-губернатором. Они, по-видимому, принимали его за товарища по борьбе, поэтому он решил признаться, кто он и что вынудило его покинуть родной очаг. Слушали внимательно, старики горько вздыхали. Эсуги сидела рядом, скрестив на коленях руки, и смущенно опускала глаза, когда Юсэк говорил о своих чувствах к ней. Сегодня он был как никогда многословен и не упустил случая рассказать о встрече с хунхузами и Тыкченом. Делал он это сознательно, чтобы новые товарищи знали, что и он пережил достаточно и насмотрелся всего вдоволь, а потому вполне достоин уважения и доверия. Парень, стоявший возле Юсэка и не спускавший глаз с Эсуги, когда Юсэк закончил свой рассказ, вдруг оживился:

— А я-то думаю, отчего у меня нос чешется все эти дни. Ей-богу — не вру, вот и сейчас чешется. Быть свадьбе, наверное. А что? Почему бы и нет!

— Хороший нос за неделю кулак чует, — хрипло кашляя, произнес пожилой мужчина по-русски. — Япошки почешут тебе его.

— Возможно, — согласился парень. — Потому и тороплюсь. А с расквашенным носом какое питье — не разберешь ведь ни запаха, ни крепости.

Шутка вызвала смех, посыпались новые остроты. А те, кто помоложе, навалились на Ира с просьбой устроить вечеринку, где они могли бы отвести душу перед предстоящим боем. Так сказать, поднять боевой дух. И здешние девчата, мол, уже давно дожидаются этого. И причина хорошая: сыграют свадьбу. «Какая может быть сейчас свадьба?» — недоумевал Ир. Еще сегодня, до прихода Юсэка и Эсуги, эти парни с горечью обсуждали сообщение о том, что к японцам, которые должны очень скоро выступить, присоединились английские и американские войска. От таких вестей можно прийти в отчаяние. Особенно после потери товарищей в недавнем бою. Потому сейчас и отрадно было видеть их возбужденные лица. Поднявшись с места, он пообещал поговорить с Синдо и Мартыновым, хотя был уверен, что они не примут такую просьбу всерьез.

Синдо поднялась навстречу Иру.

— Случилось что-нибудь? — спросила она.

— Вам не кажется, что к гибели Бонсека причастен Хагу? — сказал Ир. — Бонсек был убит на берегу Уссури. Неподалеку от него Хагу подобрал Юсэка и Эсуги.

— Но… его так же могли подстеречь и пограничники, — заметил Мартынов.

— Насколько я знаю — на этом участке сторожевых постов Нет, — пояснил Ир. — Да и нужно ли выискивать все злодеяния тигра, чтобы иметь повод его обезвредить. Пора кончать с ним, не то он и в самом деле притащит сюда банду. Кстати, Юсэк отказался от своих утверждений, что у Хагу много людей. Он рассказал все как есть.

Встав из-за стола, Синдо подошла к Иру.

— Хагу, видимо, именно на это и рассчитывал. Он предполагал, что Юсэк расскажет нам все как есть, — пояснила она. — И будет ждать нас в своем логове, куда и приведет банду атамана. Впрочем, давайте обсудим.

— Нам не обсуждать нужно, уходить нужно. Сама видишь, не готовы мы еще к сражению, — сказал Мартынов.

— Ты опять за свое, Петр, — Синдо с упреком глядела на него. — Нет, никто отсюда не уйдет. И мы с тобой, командир, в первую очередь.

Мартынов не стал спорить и только попробовал объяснить.

— Ты видела, какие у хлопцев глаза? А ты пойди к ним да посмотри: нет уже в них того, что было, а боец без уверенности — мишень для врага, плохое это дело, — доказывал Мартынов.

— Знаю я это, — сказала Синдо приглушенно и вдруг спросила: — А у нас самих-то есть уверенность? Может ли горсточка людей противостоять до зубов вооруженной армии? Вряд ли. Страшно сделать предательский шаг, покориться, уступить землю, твою и мою, чтобы такие, как Хагу, хозяйничали на ней, обратив поколение новых людей в своих батраков. Можно ли такое допустить?.. Думаю — предпочтительнее смерть.

— Так что ты предлагаешь? — выходя из себя, спросил Мартынов. — Принять бой? А чем? Да разве ту вражину припугнешь кулаками?

— Попробуем добыть оружие, — сказала Синдо.

— Где? На кого теперь рассчитывать? Центра-то больше нету.

— Придется обратиться к ним, к белым, — сказала Синдо и подошла к сейфу, стоявшему в углу. Достав из него мешок, бросила на пол. Содержимое высыпалось из него, и Ир увидел множество драгоценностей. — За такое богатство они тебе и самого атамана доставят на бричке! — сказала она. — А связаться с ними поможет отец Донсена, теперь, после смерти сына, атаман ему такой же враг, как и нам.

Она ждала ответа. Ир молчал, глядя на Синдо и Мартынова.

— Погубим мы и остальных хлопцев, — сказал Мартынов, переводя встревоженный взгляд с Ира на Синдо.

— Выхода нет. Придется попробовать.

— Где этот старик? — спросил Ир.

— Какой?

— Отец Донсена. Нужно действовать. Я готов пойти с ним.

— Наверное, подался к семье. Должен вернуться, — сказала Синдо, думая о своем. — Как там, в бараке? Спокойно?

— Все так же. Прав Мартынов, мне тоже не нравится настроение людей.