Борис Егоров - Продолжение следует...

В воздухоплавательной части офицер служил до тех пор, пока не поступил в академию. Ныне он полковник-инженер и зовут его Анатолий Можаев.

Только после рассказа Можаева я вспомнил, что однажды, много лет назад, я встретил на трамвайной остановке Михаила Горина. Он был в военной гимнастёрке без погон. Под ремень, как у школьника, засунуты учебники.

Он опаздывал на занятия в институт.

— Тоже демобилизовался? — спросил я.

— Ага. После того как с колбасы упал. Сбили меня, гады...

Подошёл трамвай, Миша бросился вперёд и уже с подножки прокричал свой адрес. Но я не разобрал, не расслышал из-за шума проезжавшего мимо грузовика.

Больше я его не встречал. Но теперь я представляю, в каких обстоятельствах «упал, сбили». И знаю о том, что в штабе фронта ему «надоело решать эти примитивные задачки» и его послали в воздухоплаватели.

Я хорошо понимаю причину возникновения обидной для офицера отдела кадров записки. В спецшколе по точным наукам — математике, физике, химии — Миша Горин преуспевал, был отличником. Причём без всякого труда. Организованностью и усидчивостью он не отличался, был довольно бесшабашным и в часы самоподготовки, когда другие сидели за учебниками, Горин отбивал чечётку. И достиг в чечётке такого класса, такой быстроты, что каблуки его стучали во много раз чаще, чем скорострельный пулемёт. Это был даже не стук, а жужжание.

И когда Мише дали решать примитивные задачки, его академическая гордость была уязвлена.

...А Владимир Простаков ходил «с крестом» на рукаве. Он попал в истребительно-противотанковый полк. У истребителей танков на рукавах были чёрные нашивки и на них скрещённые орудийные стволы.

Воевал Простаков на том же фронте, что и я, — на Четвёртом Украинском. Наши пути, оказывается, много раз пересекались.

Его полк входил в подвижную группу. Такие группы состояли из полка пехоты на виллисах, танковой бригады, истребительно-противотанкового артполка и дивизиона эрэс — «катюш». Прорывали оборону и устремлялись в тыл противника, сокрушая на своём пути всё встречное.

Ещё раз вспоминается мне та бесконечная дорога в Прикарпатье, где на протяжении многих километров — сброшенные в кюветы танки и самоходки, перевёрнутые повозки, крики раненых, вереницы бредущих в плен, взорванные склады, горящие дома крохотных деревенек, развеянные ветром бумаги немецких штабов, трупы, трупы... И тяжёлый смрад в воздухе. Начинается ливень, и так всё вокруг разогрето-раскалено, что дождевая вода превращается в пар. Трактористы включают фары...

— Во время одного из таких рейдов, — рассказывает Владимир Простаков, — мы заняли железнодорожную станцию. Пришёл немецкий поезд, который привёз подарки гитлеровским офицерам. Охрану поезда мы тут же сняли и в честь победы чокнулись подарочным французским шампанским. С тех пор, когда пью шампанское, всегда вижу эту станцию... Но приходилось нам очень горячо. В бою под Бельско, в Карпатах, немцы пошли в контратаку. Убило командира батареи «катюш», и обстоятельства сложились так, что мне пришлось заменить его и управлять огнём эрэсов. После нескольких залпов, которые я корректировал, мы получили возможность прорваться в город.

Слушаю рассказы товарищей и думаю: у каждого на воине был один знаменательный бой, такой, что все предшествовавшие — всего лишь подготовка к нему, репетиция. У каждого была наивысшая точка, которая требовала неведомого ранее напряжения ума, воли — всех сил. Словно и жил ты только для того, чтобы выдержать именно этот экзамен. А длится он порой всего несколько минут. Несколько минут — и вся жизнь... И чем эти минуты окончатся, зависит только от одного тебя. Часы бьют твоё время. Оно пришло неожиданно. Оно приходит неожиданно всегда, и никто не знает, когда судьба и история повернутся к тебе, глянут в упор и спросят: «Ну, что ты можешь?»

В том случае, если экзамен не выдержишь, плати честью, именем, а очень возможно, и жизнью. Переэкзаменовки не даётся. Ты хорошо готовился к этому испытанию?

«Спецы» начали подготовку ещё до войны, в те мирные дни, когда школьную или лагерную тишину вдруг разрезали, разбрасывали в стороны частые-частые беспокойные звуки сигнальной трубы: «Тревога!» В те дни, когда майор Керемецкий объяснял: «Если противник окружил ваш наблюдательный пункт, будьте артиллеристами до последнего: вызывайте огонь на себя!» А преподаватель математики доцент Иринарх Петрович Макаров учил: «В решительные моменты вам всегда будет недоставать времени. У вас должна быть быстрая математическая реакция...»

Для Владимира Простакова наивысшей точкой был бой под Бельско.

...Наша атака угасает, задыхается, удары начинает наносить противник, по мосту через горную речку идут его подкрепления. Нужен массированный удар. Иначе нашим не выстоять, выдвинутые вперёд по ущелью огневые точки и НП будут смяты.

Падает снаряд. Командир батареи эрэс убит. Кричат:

— Есть тут артиллеристы?!

Есть. Один молодой лейтенант. Бери, лейтенант, карту и планшет убитого... Вся надежда только на тебя. Они идут... Найдёшься, сумеешь?

Сумел! И бой перевалил за критическую черту...

— Володя, а как ты всё-таки справился с эрэсами?

— Они были в нашей группе. Подружился с офицерами. Интересовался, чем их стрельба отличается от нашей. Остальное, как говорил Макаров, математическая реакция.

Помощник начальника штаба полка по разведке Владимир Простаков закончил войну в Праге. Служил в Германии и на Дальнем Востоке.

Когда я позвонил полковнику-инженеру Простакову, приглашая его к себе в гости, то попросил: «Захвати самое дорогое, что сохранилось у тебя от давних времён».

Он привёз книгу «Курс теоретической механики. Часть первая. Статика. Кинематика». На книге надпись: «Тов. Простакову В. В. от командования 5-й Московской артиллерийской школы за проявленные исключительные способности в области математических наук и самостоятельную разработку научной темы. 11 июня 1942 года».

Простаков был одним из тех, кого мы называли фанатиками-математиками, и, оказывается, они вместе с Борисом Федотовым ещё в девятом классе сдали математику за десятый.

Вот почему на уроках Борис читал «посторонние» книжки — это были вузовские учебники.

Школа находилась тогда в Ишиме, и доцент Макаров брал Простакова и Федотова с собой на вечерние прогулки.

Шли неширокими ишимскими улицами, по деревянным кладям, которые проложены вместо тротуаров. Клади высокие. Когда идут дожди, под ними вода.

За городом река и степь.

Тут и пролегали маршруты вечерних прогулок. Во время прогулок Макаров вёл со своими учениками беседы на научные темы. Часто останавливались, чертили прутиком на снегу или на земле геометрические фигуры, формулы.