Алексей Гарри - Рассказы о Котовском

Комбриг был явно не в духе. Он натянул повод, Орлик послушно остановился.

— Эщ бабы, — крикнул Котовский хрипло, — кланяетесь Уважаете А сами чуть ночь — огорода-ми да в овраг мужикам-бандитам еду таскаете Думаете, я не знаю Погодите, доберусь я до вас, вертихвостки!

К комбригу подъехал сопровождавший его в лесном походе начальник особого отдела Коля Гажалов.

— Зря вы, Григорий Иванович, рискуете! Ведь среди этих женщин могут быть и переодетые бандиты…. Пальнет один такой сумасшедший…

Сорвав плохое настроение, Котовский уже повеселел.

— Ерунда, — махнул он небрежно нагайкой, — восстание идет на убыль! Вот только с Матюхиным разделаться — и тогда антоновщине крышка!

Итак, до решающей схватки оставалась целая неделя! Обдумав все, Котовский был даже рад этой отсрочке. Для того чтобы осуществить «идейку», которая мелькнула у него еще в вагоне Тухачевского, требовалась сложная подготовка. Предстоящая операция была настолько рискованна, что малейший промах мог обойтись очень дорого. По данным разведки, у Матюхина было тысячи полторы сабель. У Котовского — пятьсот.

В большой двухсветной гостиной на втором этаже собрались вызванные комбригом комиссар Борисов, начальник особого отдела Гажалов, командиры и комиссары обоих полков. Наступило время посвятить в тайну предстоящей операции более широкий круг людей.

Котовский в общих чертах изложил план операции, рассказал и про Ектова взят, мол, в плен, и все.

— Берем с собой в рейд, — закончил он, — весь строевой состав и все пулеметы. Обоз минимальный, сам проверю овес на пять суток, сахару мешков пять на случай, если на месте жрать будет нечего…

Представители полков внимательно слушали.

— Ну, сухари, конечно, — продолжал Котовский, — но ничего лишнего! Все остальное батарея, эскадрон связи, обоз — остается здесь.

— А прикрытие обоза — спросил командир первого полка Попов, всегда очень пунктуальный.

— Конная разведка батареи и все ездовые в обозе вооружены. У артиллеристов — два пулемета. Хватит! Уйдем мы ночью, скрытно, вернемся дня через три. Тут и банд поблизости таких нет, чтоб решились налететь! Охранение прядется соблюдать особенно тщательно.

Он кивнул Леньке:

— Командира батареи и политрука сюда! Только поскорей!

Порученец не позже чем через минуту вернулся в сопровождении артиллеристов. Комбриг, ни при каких обстоятельствах не терявший способности пошутить, спросил:

— Пушкари, вы что, на самолете, что ли, прилетели?

Командир батареи Продан замялся:

— Да нет, товарищ комбриг, — пробормотал он, — мы тут с политруком случайно под рукой очутились. Дело у нас было к дежурному по бригаде…

Он говорил неправду. На самом деле ординарец связи предупредил его о предстоящем совещании. Тогда он прихватил политрука и помчался к штабу а может, комбриг все-таки пригласит и их?

Котовский специально для артиллеристов вторично коротко, скороговоркой изложил план операции. Хотел он, чтобы как можно меньше народу знало о рейде, да. вот не обошлось…

Выслушав, Продан запротестовал. Был командир батареи чернобровым красавцем с пышной шевелюрой цвета вороного крыла. Кожа на лице у него оставалась белой, нежной и летом, под жарким солнцем; он обладал способностью краснеть, как девушка, когда смущался или волновался. Сейчас румянец залил ему щеки. Он встал и заговорил запинаясь:

— Товарищ комбриг, опять без артиллеристов обходитесь! Обидно… Разрешите мне взять свою конную разведку и войти взводом к Кириченко, что ли…

Комбат и помощник командира второго полка Кириченко дружили. Но Котовский рассердился и стукнул кулаком по столу.

— Мы что тут, в игрушки играем — крикнул он в сердцах. — Я тебя назначаю начальником тыла. Понятно Здесь останешься!

Продан, красный как кумач, умолк.

— И чтобы ты мне охранение поставил как следует, а то перережут вас тут без нас, как цыплят… Кто дежурил по бригаде сегодня ночью?

— Лебеденко, — отозвался Ленька, — взводный от второго полка!

— Давай его сюда!

Через минуту Лебеденко вытянулся у порога, поспешно оправляя на себе пояс и гимнастерку.

— Ты дежурил ночью — спросил Котовский строго.

— Я…

— Никаких происшествий не было?

— Никаких! Я вам утром докладывал…

— Какое было тебе приказание?

— Никого из села не выпускать, всех впускать! Выполнил…

— А как насчет женщин?

Взводный смущенно развел руками.

— Бабы… Сигают они по огородам ночью, верно… По своей нужде или по хозяйству, кто их знает Не за подол же их хватать, товарищ комбриг.

— Отчего же, — возразил Котовский, — иногда полезно и за подол схватить! Начальник особого отдела! Прошу разъяснить этому дамскому угоднику…

— Что ж, — отозвался Гажалов, — ты вот, Никита, миндальничаешь с женщинами, а они вовсе не по хозяйству ночами шмыгают… Огородами, огородами— да в овраг, а там их мужья или братья поджидают. Не беда, что они им еду носят, пусть жрут, черти, недолго им осталось на травке пастись… А вот что бабы бандитам сведения о нас сообщают, это плохо! Кто знает, не матюхинские ли это маяки здесь под носом расставлены Все может быть…

— Понял, Лебеденко — спросил комбриг. — И ты, Продан, мотай себе на ус, когда за старшего в Медном останешься.

И, обращаясь снова к Лебеденко, отрывисто бросил:

— Свободен, Никита, ступай!

Обескураженный дежурный по бригаде вышел. Котовский снова обратился к Гажалову:

— Начальник особого отдела, расскажи им подробней!

Гажалов достал блокнот, просмотрел какие-то записи.

— Так вот, — заговорил он, — минувшей ночью четырнадцать женщин с узелками в овраг спускались, вчера — девятнадцать… В том числе и хозяйка дома, где стоит командир первого полка…

Все рассмеялись, а Попов опустил голову, рассматривая сапоги.

— Здорово! — заметил комбриг. — А ведь верно, есть у нас такие, франты как увидят юбку, так и растают…

Командир первого полка еще ниже опустил голову. Действительно, он втихомолку ухаживал за своей хозяйкой, красавицей, женой скрывающегося где-то эскадронного из разгромленной группы Аверьянова…

— Ну ладно, довольно об этом, — продолжал Котовский, — только всем впредь наука! Теперь еще вопрос есть ли у кого в полку ненадежные Чтобы не обижать, отправим их куда-нибудь с пакетом, в Тамбов или еще куда… Лишь бы с собой их не брать.

Командир первого полка Попов тотчас же доложил совершенно официально:

— Во вверенном мне полку ненадежных в наличии не имеется!

А комиссар полка плечами даже пожал:

— Ненадежные Первый раз слышу! Это какие же такие?

Гиндин, командир второго полка, отнесся к этому вопросу менее спокойно. Он встал, нервно оправляя на себе портупею.