Михель Гавен - Дорогая Альма

Однако разлеживаться времени не было — это Маренн точно знала. Надо было как-то взбираться наверх. «Вообще, лучше бы уж поехали к Олендорфу и сфотографировались с большевистским генералом, — подумала она. — Сами себе западню устроили. Да еще какую».

Она присела на колени, положила руку Рауха себе на плечо и хотела поднять его. Но вдруг за спиной послышался шум — посыпались мелкие камушки. Маренн обернулась — крупная овчарка осторожно спускалась вниз, приникнув мордой к земле. Это был Граф. «Похоже, Пирогов наверху и послал собаку на поиски», — догадалась она.

— Эй! Мы здесь! — Маренн произнесла негромко, громко кричать она боялась.

Собака вскинула голову и, увидев Маренн, завиляла хвостом и стала спускаться быстрее.

— Граф, миленький, мы живы, живы!

Когда овчарка подбежала, Маренн потрепала ее по загривку.

— Тебя послали искать нас? Ну, нашел, нашел, молодец. Теперь надо поскорее подниматься, показывай дорогу, — попросила она. — Как ты сюда спустился? Ведь не по отвесной же скале? — Она подняла голову. — Это невозможно.

Виляя хвостом, Граф лизнул руку Маренн и, подпрыгнув, заскулил — он точно призывал идти за собой. Затем побежал между камнями вдоль скалы. Взвалив на плечо Фрица, Маренн поспешила за собакой — она догадывалась, что счет идет на секунды. Так и получилось. Едва они отошли на несколько метров — машина взорвалась. «Мерседес» объяло пламенем. «Как же ты вовремя, собачка!» — с отчаянием подумала Маренн. Она ясно понимала, что они чудом избежали гибели.

Собака неторопливо шла вдоль скалы и все время оборачивалась, проверяя, идет ли следом Маренн. Внизу, в карьере, солнце палило нещадно. На какое-то время Маренн потеряла счет времени. Она отдавала себе отчет, что, скорее всего, Граф ведет их в обход, к более пологой части, где спустился сам и где они смогут подняться наверх. Она уже не могла точно сказать, сколько они идут, ей казалось, что прошли часы. Вдруг она заметила, что ноша ее стала легче. Фриц пришел в себя — он оперся рукой о скалу и отпустил ее шею.

— Я же говорил тебе, от машины надо отойти подальше. Тебе же просто необходимо было помахать Ивану веточкой, а то без этого не обойтись никак, — произнес он недовольно. — Где теперь эта веточка? В машине сгорела?

— Нет, представь, со мной, — ответила Маренн сдержанно. — В кармане. Во всяком случае, то, что от нее осталось. Как ты? Сильно покалечило? Только рука?

— Да, ободрало. — Он кивнул. — Ничего, заживет. Еще головой стукнуло. Но — ерунда.

— Потом проверю, не думай, какая это ерунда, — предупредила Маренн. — Кто же знал, что такое случится. Что известняк этот такой сыпучий.

— Сам виноват. Поставил машину слишком близко к обрыву. Но ничего бы не было, если бы ты не приблизилась к ней перед самым падением. Ну, упала бы. Только лучше. Хороший повод вообще снять вопрос о поездке к Олендорфу. Машины нет — ехать не на чем.

— Но, собственно, сейчас все так и есть, — откликнулась Маренн. — Машины нет — ехать не на чем. И сами мы изрядно потрепанные — для убедительности.

— Только на минуточку, мы чуть не сгорели в этом авто, — напомнил Раух с грустной усмешкой, потом спросил: — Куда мы идем?

— Думаю, к тропинке, по которой можно выбраться из карьера, — предположила Маренн. — В том месте, где мы упали — там отвесная скала, не подняться. Я только успела вытащить тебя с сиденья, как машина уже взорвалась. И тут появился Граф. Видимо, он ведет нас к месту, где спустился сам.

— Предполагаю, что наверху наш ждет Пирогов с товарищами, — заметил Раух. — И выйдем мы километра на полтора дальше, чем упали. А что с нашим сопровождением? — поинтересовался он. — Где мотоциклисты охраны?

— Понятия не имею. — Маренн пожала плечами. — Наверное, они остались наверху. Во всяком случае, за нами они не прыгнули, — пошутила она. — Вызвали подмогу, я полагаю. Или уже доложили, что мы погибли.

— Даже если они доложили, нас все равно будут искать, — заметил Раух. — А это значит, что Пирогову надо уходить как можно скорее.

— Фрау доктор! Эй! Сюда! — Сверху кто-то позвал по-русски. Маренн вскинула голову. У старой кривой сосны, вросшей в известняк, она увидела красноармейца — одного из тех, с кем встречалась в сторожке.

— Сюда, ко мне, по тропинке. — Он показывал пальцем на тонкий, как ниточка, проход между камнями метрах в трех от Маренн. — Наверх поднимайтесь! Здесь — выход! Граф, покажи! — приказал он.

Собака вспрыгнула на камень, остановилась и оглянулась, как бы приглашая за собой.

— Иван! Иван — там! — Красноармеец показывал теперь пальцем наверх. — Ждет вас там. Спуститься он не может. — И для пущей убедительности он сделал несколько шагов на месте, прихрамывая.

— Я поняла. — Маренн махнула рукой, подтверждая. — Он имеет в виду, что Иван не может к нам спуститься, и послал его. Здесь выход. Поднимаемся? Ты как, осилишь? — Она взглянула на Рауха.

— У меня пострадала только одна рука, все остальное на месте, — недовольно ответил тот. — Но и она шевелится. Так что дай-ка я пойду первым. Хватит уж тебе меня на себе таскать.

Он быстро поднялся на камни, а потом, опустив здоровую руку, втянул Маренн за собой.

— Так-то лучше.

— Это… Иван, там… ждет, — повторил красноармеец, когда они приблизились. — За мной пожалуйте.

Показывая жестом, чтоб немцы шли за ним, он подхватил винтовку и начал взбираться по камням наверх. Правда, все время нервно оборачивался, словно боялся, что на него нападут сзади. Граф обогнал его и, ловко перепрыгивая с камня на камень, первым выбрался из карьера.

— Что ты, Величко, как заяц, все озираешься, — послышался сверху голос Пирогова. — Кому ты нужен? Привел — и хорошо. Успокойся. А главный молодец — это Граф. — Он потрепал собаку по загривку. — Фрау Сэтерлэнд, вы не сильно постралали? — Он перешел на немецкий. — Сюда, сюда, господин офицер. — Пирогов подошел к большому валуну, нависающему над карьером. — Вот здесь выбиты ступеньки. Раньше-то техники не было никакой, рабочие люди самостоятельно в карьер спускались и поднимались тоже, здесь старая дорожка, с восемнадцатого века еще, как только разработку здесь начали. Давайте помогу. — Он протянул Рауху руку. — Держитесь. Мне-то и по ступенькам спуститься трудновато, — пояснил он. — Вот пришлось его послать, — кивнул на Величко. Тот быстро выскочил из карьера и отошел подальше — к дереву.

— Хорошо, что Граф со мной остался, — продолжил Пирогов, указав взглядом на собаку. — Человеку в сто раз труднее спуститься, да и искали бы дольше.

— Вы здесь вдвоем? — спросил Раух, выйдя на траву. — Мне показалось, в отряде было человек шесть. — Наклонившись, он помог подняться Маренн.

— Втроем, с Графом, — поправил его Пирогов. — Да, мы вышли к туннелю вшестером. Плюс Граф. Но когда все это случилось, машина упала вниз, я отпустил Кольцова с четырьмя бойцами. Пусть возвращаются в сторожку. Там ведь дед Микола должен подкрепление привести. Да и торчать тут всем вшестером опасно. Шестеро — не двое с собакой, обнаружить легче. К тому же там, у туннеля, ваши мотоциклисты, они, как я понял, уже доложили, что произошло, вызвали усиленный патруль, чтобы начать поиск. Я так сказал Кольцову: ты здесь не маячь, возвращайся с людьми в сторожку. Мне только одного оставь, который по горам лазить умеет, и Графа. А мы уж постараемся раньше патруля успеть. Так и вышло. Величко-то у нас из Крыма, горы для него место знакомое, — добавил Пирогов с улыбкой. — Уж простите меня, фрау Сэтерлэнд. — Он с горечью покачал головой. — Забыл предупредить, что старый этот известняк в туннеле, пересох давно, потому сыпучий очень. Не учел я машину-то, — сокрушался он. — Что она тяжелая очень. Раньше-то тут все на повозках ездили. Так они легче намного. Телегу-то держит, а вот машина ваша очень тяжелой оказалась. Чуть не угробил вас.