Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

Приближаясь к стоянкам «Мессершмиттов», Девятаев быстро стянул с себя последний элемент полосатой робы – штаны. «Уж лучше сидеть в кабине голым. Это даст хотя бы маленький шанс, – решил он. – А если пилоты истребителей заметят за управлением „Хейнкеля“ человека в робе, то вырулят следом и сразу после взлета собьют…»

И вот тяжелый бомбер медленно катится между стоящими «мессерами» и «фоккерами». В это время сзади чья-то рука тормошит плечо.

– Гляди, Мишка, транспортные садятся! – крикнул Кривоногов.

Михаил повернул голову к взлетно-посадочной полосе и почувствовал, как холодеет в груди.

Точно! На бетонку друг за другом приземлялись два транспортных самолета. Первый добежал до конца полосы и повернул влево к свободным стоянкам. Второй намеревался последовать его примеру. Девятаеву пришлось уменьшить скорость руления, чтобы пропустить прилетевшие транспортники.

– Спрячься, Ваня! – приказал он, заметив неподалеку фигуру в черном комбинезоне.

– Согласный! Сейчас им лучше на глаза не попадаться…

На глаза попалась немка, выполнявшая обязанности руководителя старта-финиша. Она часто дежурила на этом месте и ловко «дирижировала» потоком взлетавших и приземлявшихся самолетов. Особенно ее талант проявлялся при интенсивных полетах, когда за несколько минут по взлетно-посадочной полосе проносилось по десять – пятнадцать самолетов.

В правой руке она сжимала ракетницу. Несколько раз пальнув из нее в небо, регулировщица подала экипажу «Хейнкеля» какие-то команды. Какие – Михаил не понимал. Да и плевать ему было на «дирижера», потому как до заветного начала взлетной полосы оставалось несколько десятков метров.

Стараясь копировать действия пилотов люфтваффе, Девятаев неспешно вырулил на исполнительный старт, но специально остановился чуть подальше от немки в черном. На всякий случай. Ей ведь никто о взлете «Густава» не сообщал.

Все, впереди – ровная бетонная ленточка. Этакий трамплин к свободе. Перед стартом сердце опять заходится в неистовом ритме.

Левая ладонь толкает рычаги раздельного управления, выводя моторы на максимальные обороты. Машина дрожит и готова рвануться вперед, но на месте ее удерживают тормоза.

– Мишка, чего ждешь?! Сейчас очухаются! – крикнул позади Кривоногов.

Кивнув, Девятаев крепко сжал ладонями штурвал и плавно отпустил тормоза.

СССР; Казань

1937–1940 годы

– Не торопись, делай все вдумчиво, обстоятельно. Главное правило в авиации не забыл?

– Помню. Все предусмотри и трижды проверь! И только после этого отправляйся в небо.

– Верно. В последних контрольных полетах у тебя все получалось нормально. Не дрейфь, – получится и сейчас…

Летчик-инструктор Александр Мухамеджанов прохаживался вдоль правого борта учебного самолета «У-2» и давал последние наставления Михаилу Девятаеву, готовому выполнить свой первый самостоятельный вылет. Погода в районе аэродрома Казанского аэроклуба стояла отличная: тепло, безоблачно, легкий ровный ветерок. Под стать погоде было и настроение молодых учлетов, допущенных инструкторским составом до самостоятельных полетов. Лица у них светились от счастливого приятного волнения. Целый месяц до сегодняшнего дня они летали на «У-2» под присмотром инструктора, сидевшего в задней кабине. Опытный наставник подсказывал, объяснял, а иногда и брал на себя управление, если машина не слушалась юного авиатора.

Наконец дежурный по старту дал отмашку белым флажком.

– Ну все, Михаил. Действуй, – хлопнул инструктор ладонью по борту и направился к штабной палатке под едва колыхавшимся черно-белым рукавом «колдуна».

Учлет сидел в передней кабине самолета. Задняя, где обычно размещался инструктор Мухамеджанов, на этот раз пустовала. Лишь впереди у винта ожидал команду техник-моторист Фарид Абашев.

Девятаев ощутил пробежавшую по телу мелкую дрожь. Подняв левую руку, он крикнул:

– Готов!

Фарид ухватился за лопасть, сделал шаг в сторону и хорошенько крутанул воздушный винт. Мотор выплюнул из выхлопных патрубков клуб сизого дыма и тотчас забормотал на низких оборотах.

Прогрев с минуту мотор, а также проверив работу органов управления, Михаил просигнализировал дежурному о готовности вырулить на исполнительный старт.

Взмах флажка. Учлет увеличивает обороты двигателя до восьмисот, отпускает тормоза. Легкий самолет послушно катится по ровному травянистому полю…

Вот и «старт». Слева выложенная белыми полотнищами огромная буква «Т», указывающая направление ветра и одновременно обозначающая точное место касания колесами при посадке.

Последняя проверка рулей и показаний приборов. Правая ладонь крепко сжимает ручку управления, левая устремляется вверх, сигнализируя о готовности к взлету.

Дежурный по старту держит красный флажок. Получив доклад о готовности, он поворачивается точно по курсу взлета; красный флажок в его руке сменяется белым.

Энергичный взмах. Взлет разрешен.

Выдохнув, Михаил поправляет полетные очки, защищающие глаза от встречного воздушного потока. Дав мотору полный газ, он отпускает тормоз и удерживает педалями взлетный курс.

Самолет бежит навстречу слабому ветерку, с каждой секундой набирая скорость.

Шестьдесят километров в час. Ручку немного от себя, чтоб приподнять над землей хвост, уменьшив тем самым сопротивление воздуха, и дать возможность машине еще немного разогнаться.

Отлично!

Скорость – восемьдесят. Теперь ручку плавно на себя…

Самолет легко оторвался от земли и стал набирать высоту. Бегущая по траве тень быстро уменьшается в размерах.

– Лечу! – громко крикнул Михаил. – Мама, я лечу! Сам! Без инструктора!..

Первый самостоятельный полет молодого учлета состоял всего из двух кругов над аэродромом. Первый – проход над летным полем, после второго следовала посадка. Приземлившись точно в районе буквы «Т», «У-2» заруливал на стоянку. Учлет выключал двигатель, покидал кабину и докладывал о выполнении программы полета своему летчику-инструктору. Тот поздравлял подопечного и принимал от него в дар пачку папирос. И только после этого новоявленный пилот попадал в объятия товарищей – таких же учлетов, как и он сам.

Следуя данной традиции, сияющий Михаил расстегнул привязные ремни, выпрыгнул из кабины самолета, шагнул навстречу подходившему Мухамеджанову и лихо доложил:

– Товарищ летчик-инструктор, учлет Девятаев программу первого самостоятельного полета выполнил полностью! Замечаний к работе матчасти нет!

– Молодец, – пожал тот Михаилу руку. – Посадку выполнил на «отлично».

Девятаев выудил из кармана коробку папирос.