Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

– Кто первый заметит в небе противника, тот захватит инициативу и получит преимущество. Противника надо искать постоянно – как только сел в машину. Впереди, слева, справа, сзади, снизу, сверху. В облаках, за облаками и под ними. Везде! И всегда! А шелковая косынка… Всегда ее подвязываю под ворот кожаной куртки и все равно натираю шею. Натираю, потому что каждый полет башкой верчу на триста шестьдесят градусов. А если перестану вертеть – снесут мне ее…

И снова для Девятаева начались боевые будни. Август 1941 года в Тульской области и южном Подмосковье выдался жарким и солнечным, а потому летать приходилось часто. Первый осенний месяц затянул небо сплошной облачностью, сменил жару на прохладу и принялся обильно поливать землю затяжными дождями.

Из-за непогоды эскадрилья Боброва по несколько суток не поднималась в воздух. Зато в другие дни – когда облачность редела и сквозь нее пробивалось солнце – летчикам выпадала интенсивная работа. Случалось так, что садится дежурное звено, заруливает ближе к лесу на стоянку. Летчики глушат моторы, покидают кабины, спрыгивают с крыльев на траву, желая покурить или пообедать, а в воздух взвивается сигнальная ракета. И снова – на вылет!

В один из последних дней сентября Девятаева вызвал комэск Бобров.

– Михаил, метео обещает на сегодня хорошую погоду, – сказал он, подводя подчиненного к разложенной на столе карте. – Гляди… вот здесь расположен штаб наземного соединения. Нужно слетать туда и доставить начальнику штаба пакет с важными документами.

Девятаев склонился над картой.

– Слетаю, товарищ командир. Только вот с местом посадки бы разобраться…

– Вот смотри… – Бобров провел пальцем по карте, – севернее вдоль населенного пункта тянется шоссейная дорога с неплохим покрытием.

– Так… вижу.

– Пройдешь пониже, определишь ветер и выполнишь посадку.

– Понял.

– Теперь далее. На обратном пути заверни вот сюда. – Комэск обозначил на карте район. – Нам поставлена задача произвести здесь разведку. Погляди на дороги, которые идут в Прилуки и Ромны. Двигаются ли по ним немецкие войска, в каком количестве? Задача ясна?

– Так точно, Владимир Иванович.

– Тогда держи пакет и бегом на стоянку. Взлет по готовности…

Через пятнадцать минут самолет Девятаева взмыл в небо…

Михаил отлично справился с поставленной задачей: без труда нашел расположение наземного соединения, выполнил посадку на шоссе рядом со штабом и передал пакет лично в руки его начальнику.

Козырнув, запрыгнул на крыло, занял место в кабине. Крикнул на всякий случай «От винта!» – чтоб любопытная пехота случайно не попала под лопасти. Запустил мотор. Газанув, разогнался по узкому и мокрому шоссе. Взлетев, помахал крыльями и взял курс на обозначенный командиром квадрат, где предстояло осуществить визуальную разведку…

Над лесистым районом, сквозь который проходили ломаные линии дорог на Прилуки и Ромны, он пролетел дважды, вглядываясь в каждый дорожный излом.

Заметив движущуюся по дороге немецкую технику, Михаил приблизительно оценил ее количество и состав.

Закончив осмотр района, он развернул самолет в сторону аэродрома и вдруг увидел слева километрах в пяти на фоне светлого облака черные точки.

– «Мессеры», – догадался он и принялся считать: – Один, два, три, четыре…

Получилось шесть или семь машин. Все они встали в круг и, выполняя заходы на какую-то наземную цель, методично поливали ее свинцом.

Девятаев сдавил ладонью ручку управления:

– Ах, сволочи!..

Ему вдруг стало жутко обидно. Это была территория его страны, его родное небо. Всего в девяноста километрах к северу находилась красавица Москва.

Советский истребитель резко довернул в сторону неприятеля и начал набирать высоту для внезапной атаки со стороны солнца…

Первая атака вышла на загляденье – в точности как учили опытные командиры. В прицеле появился один из «мессеров». Удерживая его и взяв упреждение, Михаил нажал на гашетку.

Немецкий истребитель кувыркнулся в воздухе, задымил, выбросил язык пламени и пошел к земле.

Девятаев тут же переключился на следующего. Тот оказался чуть в стороне, и пока лейтенант ловил его в прицел, немецкие асы перегруппировались и сами пошли в атаку.

К советскому истребителю потянулись огненные трассы.

Дав короткую очередь по «мессеру», Михаил бросил самолет в сторону. Первый рой пуль и снарядов пронесся мимо. Но уже на втором вираже одна из трасс задела его «Як».

Самолет затрясло от попаданий в фюзеляж и в плоскости. А когда Михаилу удалось увести машину из-под огня, одна из пуль впилась ему в ногу.

Постепенно снижаясь и резко меняя курс, Девятаев пытался уйти от преследования. Самолет, к счастью, почти не пострадал. А вот правая нога пилота едва слушалась – вероятно, пуля перебила мышцу и связки. Правый сапог был полон крови, красная лужица расползалась и по полу кабины…

У самой земли Михаил выполнил головокружительный маневр и оторвался от погони. В этот момент в глазах помутнело, показания приборов стали расплываться.

– Кровь… черт… Надо остановить кровотечение. – Михаил оторвал от планшета тонкий ремешок.

Одной рукой он кое-как перетянул бедро, но завязать крепкий узел не получалось.

– Надо куда-нибудь сесть, иначе не дотяну. – Он начал искать пригодную для посадки площадку.

Вскоре прямо по курсу показался заброшенный аэродром – ровное поле с полуразрушенными служебными постройками у леса. Чуть дальше, за лесом, вился дымок над крышами деревянных домишек небольшой деревни.

Выпустив шасси и выполнив разворот, Девятаев зашел на посадку. Во время снижения на высоте сорока метров он заметил, как сбоку на земле что-то мелькнуло.

Женщины! Три пожилые женщины бежали от лесной опушки и махали ему светлыми платками: «Не садись! Улетай!»

Разобрав их сигналы, Михаил понял, что в этой деревушке находятся немцы, и, прекратив заход, дал полный газ.

Пролетая над краем селения, он и вправду увидел несколько грузовиков и около сотни немецких солдат…

До своего аэродрома пилот все-таки дотянул. Садился в полузабытьи, а когда самолет коснулся колесами пожухлой травы, он потянул на себя рычаг газа и… уронил голову на грудь, потеряв сознание.

Прибежавшие товарищи вытащили бесчувственного пилота и уложили на крыло. Вся кабина была залита кровью. На дюралевом полу валялся окровавленный планшет без ремешка.

– Он потерял много крови. Нужно срочное переливание! – объявил после осмотра раненого доктор. – Срочное! Прямо здесь! До медсанчасти можем не донести…

Отдать свою кровь вызвались многие. Доктор выбрал командира эскадрильи Боброва.