Сергей Трифонов - Пощёчина генерал-полковнику Готу

– Господь праведный! Ты таки послал мне наконец пана полковника!

Шинкарь стряхнул грязным полотенцем со столика на пол крошки.

– Панам офицерам для начала бимбера или только покушать?

Зайцев, секунду подумав, ответил:

– Мне бимбера, ему, – он указал на водителя, – холодного лимонада, а ты, Гордеев, что пить будешь?

Не дождавшись ответа, продолжил:

– А ему пива.

Шинок был неопрятный. Пол устилал толстый слой опилок, стены обшарпанные, засиженные мухами старые литографии, давно немытые стёкла окон. Зато в шинке было прохладно и безлюдно.

Пиво оказалось холодным и приятным на вкус, а поданное жаркое – телятина и картофель, тушённые в сливках, – просто отменным. Пообедав, сержант Батрак, оставил командиров, пошёл охранять машину. Мало ли чего случится. Зайцев, допив остаток бимбера, удовлетворённый откинулся на спинку стула, закурил венгерскую контрабандную сигарету, пачку которых с загадочной улыбкой принёс шинкарь.

– Вы, Алексей Михайлович, не обижаетесь, что я на «ты» перешёл? Вы всё же в сыновья мне годитесь.

– Что вы, товарищ подполковник, мне так приятнее. Непривычно как-то, когда «выкают».

– Ну и ладно. Старайся, Гордеев, всё замечать, делать зарубки в мозгу. Проявляй бдительность, местным никому не доверяй, никому ничего не обещай, не выпивай с ними, остерегайся женской навязчивости.

– Как же так? Мы же их вроде как освободили, и теперь они такие же советские, как и мы! – с горячностью воскликнул Гордеев.

– Не горячись и не шуми так. Освободить-то освободили, но советская власть здесь ещё не окрепла, даже не укоренилась окончательно. Население мысленно живёт там, в несуществующей уже Польше, мыслит прежними категориями, побаивается нас, советских, особенно чекистов и военных, с опаской ожидает репрессий, всеобщей коллективизации, отмены частной собственности и экспроприации имущества. Западная Белоруссия буквально напичкана германскими шпионами и диверсантами, которые ждут своего часа.

– Вы считаете, что война с Германией неизбежна? А как же прошлогодний Пакт о ненападении, расширение взаимной торговли, постоянные заявления наших высших руководителей о дружбе с Германией?

Подполковник пристально поглядел на молодого командира, видимо, оценивая, пойдёт ли тот в особый отдел или нет.

– Знаешь, Гордеев, мне почему-то кажется, ты умный и порядочный человек. Да и награды твои говорят, немало хлебнул там, на финской. Мне не пришлось. После Испании послали учиться в Академию бронетанковых войск, а через полгода отозвали и направили в бригаду, с которой во время освободительного похода дошёл до Бреста. Там нас и расквартировали. А война, дорогой мой, обязательно будет. Не верь нашей трескучей пропаганде. Сталин ведь войны не хочет. Он отлично понимает, не готовы мы к войне. Испания, финская война, да и освободительный поход показали: Красная армия в техническом отношении слаба, танки наши устарели, ты и сам это знаешь. Мизерная часть артиллерии на мехтяге, не хватает автомашин, ещё много чего… Главное же – народ приходит в армию безграмотный, с техникой не дружит. И с командирами большая проблема. Причина, думаю, тебе известна. Будет война. – Зайцев тяжело вздохнул. – И очень скоро будет. Но, гляди, Гордеев, помалкивай, язык за зубами держи. Службу неси исправно, уши держи навостре, головой крути на триста шестьдесят градусов. Устанешь, захочешь пообщаться, заходи ко мне домой. Я один живу.

– Что так? – удивился Гордеев.

– Пока в Испании был, моя дорогая супруга к интенданту ушла. Сытой и спокойной жизни захотела. Да и бог с ней. Детей ведь всё равно нет. Так что заходи, не стесняйся.

Танковая бригада была расквартирована в Бресте, в Южном военном городке, в двух с половиной километрах от границы. Позднее, прослужив два-три месяца, Гордеев понял, насколько дислокация бригады и развернувшейся на ее основе 22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса 4-й армии Западного особого военного округа, была крайне невыгодной. Районом сбора бригады, а потом дивизии, являлся район Жабинки. Чтобы туда попасть, необходимо было переправиться через реку Мухавец, пересечь Варшавское шоссе и две железнодорожные линии: Брест – Барановичи и Брест – Ковель. Любой мало-мальски грамотный командир понимал, что на время прохождения бригады (дивизии) остановится всякое движение в районе Бреста, начнётся транспортный коллапс, а в городе – хаос.

Гордеев задавал себе вопрос: неужели командование округа этого не понимает? Как и не понимает того, что близкое расположение к границе создаёт угрозу больших потерь личного состава, техники, боеприпасов и ГСМ от артиллерийского огня противника и окружения. Но Гордеев, помня слова подполковника Зайцева, держал язык за зубами, ни с кем такие вопросы не обсуждал.

Приняли его в бригаде хорошо. Как и всех молодых командиров, разместили в так называемом Доме командирского состава, добротном двухэтажном кирпичном здании; выделили большую и светлую комнату с армейской металлической кроватью, платяным шкафом, тумбочкой и тремя стульями. В конце коридора располагалась общая кухня, а за ней – общие туалет и ванная комната с душем. Питался Алексей в офицерской столовой, в магазине военторга покупал хлеб, масло и колбасу на завтрак.

С соседями он старался поддерживать добрые отношения, был приветлив, помогал, чем мог по хозяйству, участвовал в коллективных праздничных застольях, но выпивал символически. Вскоре он обратил внимание на то, что большинство молодых семей командиров питались не дома, а в столовой, лишь по вечерам собираясь на кухне для чаепития. Оказалось, что молодые жёны просто не умели готовить. Многие из них недавно окончили профессиональные училища, техникумы, некоторые – вузы, привыкли к жизни в общежитиях и питанию в студенческих столовых. А те, кто были выходцами из села и, кроме простейшего набора продуктов в виде картофеля, капусты, моркови, лука и чеснока, ничего другого ранее не видели, просто не знали, что выбрать на богатом продуктовом рынке Бреста, как приготовить рыбу, куру, говядину или свинину.

Однажды Гордеев был свидетелем совсем анекдотического случая. Его коллега, командир танковой роты, устроил ужин по случаю дня рождения супруги. Молодая женщина, желая удивить супруга и гостей, приготовила густые щи на сборном мясном бульоне. Мясо в щах оказалось жёстким, явно недоваренным, равно как и хрустевшие на зубах овощи. Но вкус был какой-то необычный, непривычный, отбивавший традиционный аромат щей. На удвивлённые взгляды гостей улыбавшаяся хозяйка с гордостью заметила:

– Что, вкусно? Необычно, да? Это я туда апельсиновые цукаты и сушёный инжир добавила. Поляки на рынке посоветовали!