Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой

В тот же момент из подъезда дома к ней заспешила одетая в темное старуха. Глядя на нее, Джонни никогда в жизни не подумал бы, что человек в столь преклонном возрасте может так быстро ходить. Старуха взяла разволновавшуюся женщину под руку и повела ее к дому.

— Я могу вам выдать расписку за дверь! — крикнул им вдогонку Грилле.

Женщина вырвалась из рук старухи.

— Выдай-ка лучше сам себе расписку, ублюдок, пока не пришли русские и не сделали из вас отбивные котлеты!

— Вот оно какое наше положение, — только вздохнул Грилле, после того как вокруг снова установилась тишина. — И в таких условиях нам нужно стойко держаться. Но, собственно говоря, на чем же мы остановились? Ах, да, на тебе. Так почему же ты сейчас так живешь? Чей питаешься?

— Причины самые различные, — ответил туманно Джонни.

Он все еще никак не мог позабыть бедную женщину. Постепенно ему становилось все яснее, почему Франца и двух других его товарищей так беспокоила эта баррикада.

— Это какие же именно? — удивился Грилле. — Понимаю: где попрошайничаешь, где крадешь!

Джонни ничего не ответил ему.

— Смотри только не попадись, — проговорил Грилле, кивнув в сторону магазинов и лавок, которые были разграблены жителями за день. Сейчас мимо них как раз шли, не обращая никакого внимания на разгромленные витрины, несколько бедно одетых людей. — Вчера здесь одного-таки схватили и сразу же повесили в переулке на балконной решетке. Но если ты хочешь, если тебе надоело бродяжничать, то можешь присоединиться к нам. Нам требуются подносчики боеприпасов.

— Подумаю, — ответил уклончиво Джонни.

— Соглашайся и переходи в мое отделение! — Грилле описал палкой большой полукруг, в который он включил всех парней из гитлерюгенда, которые работали на уличной баррикаде. — Мне удалось здесь многих собрать, одного за другим. Мы уже почти превратились во взвод. Однажды я даже сформировал отделение велосипедистов-охотников на танки. Но эсэсовцы тут же реквизировали у нас велосипеды, поступив довольно-таки не по-товарищески. Будь это солдаты, те бы так не сделали. Во всяком случае, мой дорогой, — с пафосом воскликнул парень, откинувшись еще дальше назад, — как видишь, Грилле не бездействует! С тех пор…

— С тех пор? — спросил Джонни. — С каких это тех пор?

— Ну, с той самой безобразной ситуации на холме, когда произошел тот случай…

«Сейчас он заговорит о Густаве», — мысленно решил Джонни.

— Мы тогда, честно говоря, отходили: Фюрстенвальде, Хандельсберг, Грюнхайде. А в пути было проявлено столько неумения, беспомощности, хочу я тебе сказать. А там еще тот флегматик на шее…

— Что за флегматик?

— Я имею в виду того неповоротливого зенитчика. — Здесь он взглянул на Джонни. — Разве он не был твоим товарищем?

Не ответив на вопрос, Джонни спросил, чувствуя, как его сердце бьется все сильнее и сильнее:

— А разве эсэсовцы тогда его не убили?

— Нет.

— Как же так? Ведь они собирались это сделать?

Грилле начал кусать верхнюю губу.

— Где он тогда сейчас находится? — не отступался от Грилле Джонни.

За их спиной что-то загромыхало. Оказалось, что парень, который приволок дверь, опрокинул два фаустпатрона, которые были прислонены к стене дома, и они с шумом грохнулись на проезжую часть, почти под ноги Джонни и командиру отделения Гарольду Грилле.

— Идиот! — заревел на парня Грилле, отскакивая в сторону, словно его выбросили катапультой. — Ты, краснозадая макака! Да разве так можно поступать с боевыми зарядами? — Он подождал несколько секунд, не спуская недоверчивого взгляда с фаустпатронов, которые, к счастью, не взорвались. Джонни же так растерялся, что не двинулся с места.

Грилле, чтобы не оказаться посрамленным, вновь занял свое место.

— Убрать эти два заряда! — приказал он. — Они могут теперь в любой момент взорваться! Да, нелегко с такими. — Он снова повернулся к Джонни: — Их еще всех надо учить да учить. Кроме веснушчатого, здесь еще никто не был в бою. Придется мне как следует за них взяться. Сегодня утром я одного-таки послал к черту. Намотал он себе на шею толстую цветную шаль, запричитал мне о страшных болях в горле. Слабовольный человек, и это в такое-то время! Ну, что тебя еще интересует?

— Густав… — вымолвил Джонни.

— Ах, он… Ну, это был твой хороший товарищ, полусвятой. Именно поэтому его и собирались вздернуть подальше в лесу, куда его и повели шарфюрер и обершарфюрер. Но в начавшейся суматохе мы его потеряли.

«Значит, Густав жив, — подумал Джонни. — Мой друг Густав жив!» — мысленно ликовал он. Если бы сейчас из-за угла дома вышла его родная мать, то мальчуган едва ли обрадовался бы ее появлению больше.

Усиленное движение на улице.

Похвала унтерштурмфюрера.

«Мы будем бороться, как спартанцы!»

От избытка охватившей радости Джонни не сразу обратил внимание на громовые раскаты вдалеке. Только сейчас он отчетливо услышал их. В это время на центральной улице снова стало многолюдно. Люди с пустыми хозяйственными сумками и тощими рюкзаками вновь напали свои отчаянные поиски чего-нибудь из съестного. Из пивной на углу вывалилось около двух дюжин ополченцев, большей частью пожилых людей с впалыми лицами, почти стариков. На некоторых из них можно было заметить кое-какие предметы военного снаряжения: портупеи, ранцы, пилотки и противогазные сумки. Джонни увидел у некоторых из них штыки.

«Для чего им эти штыки?» — мысленно спрашивал себя мальчик. — Уж не хотят ли они идти с ними на советские танки?» Мальчуган видел, как лениво и неохотно, мешая друг другу, занимают они свои места в строю перед пивной, прежде чем уйти выполнять приказ однорукого капитана.

Нисколько не лучше выглядели и человек двадцать зенитчиков, которые под предводительством небритого унтер-офицера пролезли через отверстие в уличной баррикаде, чтобы оказаться по ту сторону заграждения. Все они, за исключением своего командира, который был вооружен пистолетом, были снабжены только саперными лопатками.

Несколько лучшее впечатление оставили о себе солдаты вермахта силой до батальона, которые в считанные минуты превратили улицу в небольшой военный лагерь. Каждый из солдат был вооружен карабином или автоматом, помимо этого у всех на ремне болтались ручные гранаты, имелись у них и легкие минометы.

Зазвучали команды. Прошло немного времени, и батальон был разделен на небольшие группы. Наконец на баррикаду прибыла группа эсэсовцев. Серая форма их выглядела новой, сшитой словно по заказу. Правда, кое у кого из эсэсовцев мундиры были испорчены пожаром.

— Кто здесь командует?! — грубо выкрикнул высокий унтерштурмфюрер.

Грилле мигом соскочил с камня.