Альберт Зарипов - Партай-геноссе

А тот уже начал извергать вторую, очень замечательную по смыслу тираду… В ней командирская речь шла обо всех солдатах с той брони, которые удумали самовольно распоряжаться дорогостоящими материальными ценностями… Начиная от таких мелочей, как изнашиваемые при стрельбе автоматные стволы и заметно истощённый ресурс обоих двигателей, не говоря уж об амортизационных издержках соприкасающихся друг с другом трущихся деталей… И закончил Весёлый своё выступление упоминанием о безвозвратно утерянных сотнях литров дизельного топлива и тысячах штук патронов, бездарно растраченных в последние полчаса…

— А ведь за них придётся платить… — выговаривал командир уже своим привычным тоном. — Причём именно вам, а не мне. И в десятикратном размере!

Его подчинённые, безмолвно сидевшие на другой БМПешке, тоже решили проглотить на время свои языки. Они даже не стали уточнять то, что в количественном отношении боеприпасов было израсходовано не тысячи штук, а всего-то сотни две или три… Хотя нет, около четырехсот… Ведь пулемётчик Билык тоже постарался от души… И на фоне их всеобщего молчания голос прорезался только у одного человека…

Ну, разумеется, у самого достойного представителя нашей партии в дикой афганской пустыне…

— Веселков! — в обычной своей назидательно-поучающей манере произнёс Болотский. — Как вы можете так выражаться? Один сплошной мат-перемат!

— Сам себе удивляюсь, товарищ майор! — невозмутимо отпарировал командир группы. — Наверное для связки слов…

Следует непременно отметить тот факт, что в коротенькие промежутки между упоминаниями о необходимости бережного отношения к военной матчасти Веселков умудрялся вставлять очень уж знакомые всем нам идиоматические выражения… В которых прямым образом или же в косвенном порядке затрагивались отдельные родственники провинившихся, причём всё больше по женской линии, а также непосредственно сами разгильдяи, раздолбаи, ну и так далее… Всех не упомнить… Возможно, и товарищ парторг не успел документально зафиксировать только что услышанное многообразие, однако в общем их контексте он всё же решил высказаться. Скорей всего, для того, чтобы хоть так подчеркнуть своё старшинство по званию.

Однако командир группы сейчас ничуть не смутился присутствия товарища парторга и в лишний раз напомнил о том, что к вверенному государственному имуществу следует относиться с повышенной рачительностью. Конечно, ещё можно было добавить для красного словца такое расхожее выражение, как «Социализм — это строгий учёт и контроль, дорогие товарищи!». Но наш старлей в бурных овациях, переходящих во всенародное ликование, совершенно не нуждался. Зато он произнёс очень важную фразу, которая вызвала у нашей половины группы тихую радость.

— Смирнов! — сурово сказал Веселков. — Едешь за нами! И смотри у меня!.. А то я из-за тебя чуть было не потерял все ориентиры.

На этом парторговская вольница закончилась, и все бразды правления перешли в самые достойные среди нас руки. Товарищ майор благоразумно промолчал, сделав совершенно равнодушное лицо. Будто последние слова старшего лейтенанта Веселкова относились только к расшалившемуся механику-водителю Смирнову. И в этом проявилась вся его партийная мудрость. Ведь слова словами, но заблудиться в бескрайней афганской пустыне — это будет совсем не трудно сделать. А штатный командир группы ведь не только умеет сравнивать топокарту с окружающей местностью, но и находить среди песчаных холмиков очень важные ориентиры.

Тем временем Весёлый чинно уселся на своё командирское место и приказал нашему механу трогаться в дальнейший путь. Воспрянувший духом Лукачина радостно гигикнул и запустил двигатель. Когда наша первая БМПешка медленно, почти что величаво проехала мимо второй брони, Лука притормозил на секунду и быстро дал двойную прогазовку. Конечно, при выхлопе отработанной соляры строго назад это действо выглядит более эффектно… Но хитрющий западенец довольствовался теми возможностями, какие у него имелись… Разве что гусеницами не шаркнул по очереди… Одна за другой… Как это обычно проделывают своими задними лапками небольшие, но страшно горделивые собачки, забрасывая землёй и песком кое-что после себя…

— Эй, Пукачина! — донёсся голос Коли Малого. — Хватит бздеть! Езжай давай!

Наш механ хохотнул довольным тоном и поехал дальше. По указанию командира группы мы теперь держали курс прямо на очередную вереницу холмов. Ведь полчасика назад мы остановились именно у их подножий метрах в пятидесяти, и именно в том направлении скрылось обстрелянное стадо джейранов. Шансов на то, что кто-то из подраненных животных упал без сил, было слишком мало… Но всё же попытаться стоило. Ведь все мы видели то, как многочисленные трассера поразили нескольких джейранов. Что, впрочем, совсем не помешало этим диким животинкам всё с той же скоростью улизнуть в неизвестном направлении.

Однако когда мы въехали на самый верх, то здесь нас поджидал совершенно другой сюрприз. Гораздо приятнее, нежели охота на быстроногих джейранов. Ведь сейчас на нашем пути оказалась более серьёзная дичь, при одном только виде которой сразу же начинают чесаться указательные пальцы правой руки, а в левой стороне груди что-то принимается колотиться со страшенной силой…

— Караван!

Громкий крик Коли Малого заставил всех нас мигом обшарить взглядом свои сектора наблюдения. И точно! Спереди и справа, то есть по направлению на два часа по циферблату… Там находилось около десятка навьюченных верблюдов, рядом с которыми стояло несколько человеческих фигурок. Они тоже наблюдали, но уже за нами…

— Вперёд! — скомандовал Веселков строгим тоном. — Усилить наблюдение! Чтоб ничего не успели спрятать!

Приказание было отдано вполне своевременное. Ведь расстояние до обнаруженного каравана составляло километра полтора-два. А ещё нашим БМПешкам предстояло спуститься по склонам холмов на ровную поверхность такыра, затем пересечь его, и только на противоположной стороне этого высохшего озера нас поджидал тот самый караван. А значит, на все наши перемещения уйдёт минут десять-пятнадцать или даже все двадцать. А за это время проворные афганцы успеют спрятать в песках что угодно. Хоть одноствольное ружьишко со стареньким патронташем, хоть переносную зенитную ракету, хоть небольшую установку для запуска реактивных снарядов.

Так оно и вышло… То есть на спуск с холмов и преодоление такыра мы затратили около пятнадцати минут. Когда наши БМПешки подъехали к каравану, нас вышло встречать аж шесть человек. Уже одного беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять несколько моментов. Что этот караван остановился здесь на привал несколько часов назад. Поскольку у них горел костёр, на котором что-то варилось в чёрном котле. Что привал афганцы устроили на самой границе твёрдой поверхности такыра и сыпучих песков пустыни. Следовательно, что-либо запрещённое они успели припрятать уже давным-давно. Что теперь-то все караванщики вышли к нам не с распростёртыми конечно объятиями, но абсолютно безоружные и совершенно миролюбивые.