Николай Пронин - Бойцы Сопротивления

Знакомясь с майором, лейтенант впервые за последние три года назвал свою настоящую фамилию: Рябов.

— Вы звонили в Париж?

— Да!

— Все в порядке, — продолжал майор, — отряд движется в Энен-Льетар.

Некоторое время он расспрашивал Рябова об отрядах, о людях, об операциях, которые они провели. Потом неожиданно сказал:

— Я бы хотел поговорить с вами о личных планах. Интересно, каковы они?

— Как можно скорее попасть на Родину, а там — на фронт, — ответил Рябов, не задумываясь.

— Ясно, — усмехнулся майор, — а другие партизаны об этом не мечтают?

— Почему же? — смутился лейтенант. — Это желание большинства.

— То-то, что большинства. А вы видите, как ведут себя англичане и американцы по отношению к русским, освобожденным из немецкой неволи. — Майор прошелся по комнате и продолжал: — У нас есть сведения, что они пытаются заманить советских людей не только в армию, но и завербовать их в свою разведку. Поэтому для нас сейчас главное — это собрать всех русских людей во Франции. С этой целью в Энен-Льетаре решено создать сборный пункт. А лично вас — назначить заместителем начальника этого пункта. Как вы на это смотрите?

— Я солдат, товарищ майор, — ответил Рябов.

— Значит, решено!

Девятого сентября был подписан приказ о назначении Рябова заместителем начальника сборного пункта.

«28 сентября.

Пошел шестой месяц, как Красная Армия пересекла границы своей Родины. Теперь уже недалек тот день, когда она начнет сражаться на немецкой земле. Приближаются к границам Германии и союзники. И это нас радует. «Еще чуть-чуть, — думает каждый из нас, — и враг будет повержен, мы выедем на Родину». Однако после очередной встречи с майором наши иллюзии на этот счет бесследно улетучились.

Оказывается, везти нас на Родину по суше пока нет никакой возможности. Война в Европе полыхает вовсю. Не подошло время отсылать нас и морем. На Атлантическом побережье немцы упорно удерживают такие порты, как Дюнкерк, Сен-Назер, Ла-Рошель, Ла-Паллис, Руайан, мыс Грае, полуостров Киберон, прибрежные острова. На итальянской границе в их руках находится еще большая часть французских укреплений. Отдельные группы противника действуют в районах От-Морьен и Барселонетты. Нацисты свободно перебрасывают свои войска из Лориана на мыс Грае под защитой дюжины подводных лодок, базирующихся в Ла-Паллисе. Опираясь на эти базы, передвижные колонны противника предпринимают набеги на окрестные районы. Эти базы играют также роль перевалочных пунктов на пути в Испанию, Аргентину и Северную Африку, где подвизаются нацистские службы. Нужны они и для тех банд, которые продолжают скрываться в различных районах Франции, совершают нападения и диверсии в тылу союзников в Западной Европе.

Так что с нашим отъездом на Родину придется подождать».

(Из дневника)

Накануне партизанам стало известно, что под давлением масс генерал де Голль вынужден отменить свое решение о роспуске внутренних сил Сопротивления, подписал новый декрет о слиянии ФФИ с регулярной армией. Ходят слухи, что в первую французскую армию уже влилось сорок тысяч бойцов ФФИ. Для пятисоттысячной армии ФФИ сорок — это, конечно, немного, но, возможно, это только начало…

Вечером как бы в подтверждение этого в кабинете начальника сборного пункта резко зазвонил телефон. К аппарату подошел Рябов. Командир батальона ФФИ, размешавшегося по соседству, он же начальник гарнизона майор Поло сообщил, что в нескольких километрах к востоку от города в лесу обнаружена группа немцев. Завтра утром франтиреры идут на прочесывание леса, и просил выделить в помощь небольшой отряд русских партизан. А через день подобная просьба повторилась. Только на этот раз немцев вылавливали чуть севернее Энен-Льетара. Так что предположения партизан, что их помощь еще потребуется французам, начали сбываться.

Одно смущало их — в последнее время продвижение союзных войск на восток почему-то застопорилось. Поползли слухи о том, что якобы немцы ведут секретные переговоры с англичанами и американцами. Хорошо, если это геббельсовская «утка», а если правда? Нужно быть готовыми ко всему.

Было созвано совещание командиров отрядов и групп. Доложив об обстановке в городе, о случаях нарушения воинской дисциплины на сборном пункте, Рябов внес предложение слить отряды и группы в одно воинское подразделение. Это предложение было поддержано единогласно. Был сформирован батальон.

Сразу после совещания весь личный состав батальона выстроился на площади перед зданием гимназии. Начальник штабы Кулаков зачитал приказ о введении нового распорядка дня.

— Пока еще неизвестно, когда мы вернемся домой, — заговорил Рябов. — Война не кончилась, и в любую минуту мы должны быть готовыми ко всяким неожиданностям…

Он прошелся вдоль строя, всматриваясь в лица партизан, и продолжал:

— Мне бы хотелось напомнить вам, что теперь, когда мы собрались в одном месте, когда мы — это определенный контингент советских людей на чужой земле, мы особенно приметны, каждый наш шаг на виду. Помните это и высоко несите звание и достоинство советского человека. С завтрашнего дня вводятся регулярные занятия, станем жить по новому распорядку дня.

На следующий день, в шесть часов утра, над сборным пунктом звонко пела труба. На площадку выбегали голые по пояс партизаны. День начался с физзарядки. После завтрака политруки провели в подразделениях политинформации и тут же приступили к изучению материальной части оружия и строевой подготовке.

Днем занятия, а вечером обсуждение сводок с фронтов, просмотр кинокартин. Среди партизан выявилось немало певцов, музыкантов, танцоров, чтецов. Вскоре концерты самодеятельных артистов заинтересовали не только тех, кто был на сборном пункте, но и многочисленных гостей: французов, английских и американских солдат и офицеров. Постепенно в жизни партизан появилась некоторая устойчивость, стал вырабатываться определенный ритм. И если бы не чужбина, не война, которая полыхала где-то рядом, можно было бы подумать, что на сборном пункте собрались призывники, с которыми ведется обычная военная подготовка.

Этот день начался, как и многие другие. С утра в подразделениях прошли политинформации. Дежурный по части отправился в киоск за свежими газетами. Назад вернулся взволнованный:

— Товарищ лейтенант, посмотрите, что пишет «Либерте» ! {25} 25 Орган коммунистической партии города Лилля.

Рябов взял газету и тут же его взгляд задержался на середине страницы, где был помещен портрет Василия Порика в профиль. Под портретом — броский заголовок: «Он погиб ради того, чтобы жила Франция — лейтенант Василий Порик — герой Красной Армии».