Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман

— Ща! — Ашот довернул в сторону Васиного самолета и, пристроившись чуть ниже и сзади, осмотрел его машину. — Нет. Все чисто.

— Дырки есть?

— Вроде нет, — Ашот пристроился позади и правее МиГа Базилио, и еще раз осмотрел самолет друга. — А, не, вижу одну небольшую в крыле… Все нормально?

— Кажись, да. Лечу, тьфу-тьфу-тьфу. «Тигр», я второй, прием! — Вася перешел на вьетнамский. — Наводите нас…

— Вернитесь на базу! — потребовал РП. — Запрещаю…

— Вась, они кажется, уходят… — пробормотал Ашот, глядя на дымные следы выхлопов, расчерчивающие небо впереди. Американцы и в самом деле разворачивались, видимо, собираясь уйти к себе на юг. Судя по следам, не просто разворачивались, а бросились врассыпную.

— Точно… «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»! — по-вьетнамски произнес Базилио.

— Какого хрена взлетел, второй? — прохрипела рация.

— Вас прикрыть. Идем на выручку, держитесь! Чапай, форсаж!!!

…Почти разминувшись с американцами, Хваленский взял ручку на себя и начал выполнять боевой разворот. Янки пронеслись над ним, и он оказался позади и ниже их самолетов. Быстро набирая высоту, капитан одновременно с этим разворачивался, оказываясь у них в хвосте. Правое крыло МиГа задралось в небо, левое накренилось к земле, которая медленно поворачивалась далеко внизу. Сильная перегрузка вдавила летчика в кресло, — в глазах аж потемнело из-за отхлынувшей от головы крови. Сжав зубы, Хваленский продолжал доворачивать следом за четверкой американских самолетов, — и вдруг словно в полусне увидел, как два из них пускают ракеты в сторону аэродрома.

— С-суки! — прорычал он, ловя в прицел ближайшую машину. Судя по скошенным вниз стабилизаторам, это был старый знакомый, — «Фантом». Тяжелая двухместная и двухдвигательная машина, вооруженная дальнобойными ракетами, оснащенная более мощным радаром, нежели у МиГа, но куда менее маневренная — поскольку весила вдвое, а то и втрое больше русского самолета.

Врагов разделял сейчас едва ли километр, и солнце ослепительно сияло за спиной капитана, — условия для пуска ракет были почти идеальными. Хваленский нажал кнопку «Захват», расположенную на ручке управления, — и почти сразу в его наушниках взвизгнул зуммер, предупреждавший, что ракета захватила цель и готова к пуску.

— Н-на!!! — выдохнул капитан, плавно нажимая на гашетку. Тонкое белоснежное жало сорвалось с пилона и унеслось вслед американцу, оставляя белый дымный след. Спустя какую-то секунду летчик увидел, как прямо за «Фантомом» вспухло белое облачко разрыва, — а потом американец клюнул носом и стал падать, оставляя за собой расширяющуюся полосу черного дыма.

Прежде, чем остальные успели броситься врассыпную, капитан навел и выпустил вторую ракету по другому «Фантому», — но на этот раз безуспешно: американец увернулся. Чертыхнувшись, летчик переключил оружие на пушку и довернул следом за ближайшим из самолетов. Двое отвернули на восток, к побережью, а третий почему-то стал забирать к западу, в сторону Лаоса. Словно предчувствуя свою гибель, он суматошливо маневрировал, не давая капитану прицелиться. «Фантом» был так близко, что Хваленский различал даже шлемы летчиков, то и дело оборачивающихся, чтобы увидеть его МиГ. Судя по всему, где-то неподалеку от линии фронта крутился американский самолет радиоэлектронного противодействия, забивавший помехами все мыслимые радиочастоты, потому что рация вдруг стала неразборчиво хрипеть. Периодически, впрочем, четко слышались отдельные слова на русском и вьетнамском:

— …янки… немедленно… ракеты… слева… вернитесь…

И вдруг совершенно отчетливо прозвучало:

— «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»!

«Базилио? Вот зараза!!!», — удивленно и вместе с тем радостно подумал Хваленский.

— Какого хрена взлетел, второй? — попытался сердито спросить он. Сердито не получилось, — слишком радостно сейчас было на душе, которую переполняли охотничий азарт и небывалая эйфория.

— …прикрыть… — различил он сквозь треск помех.

— Не сметь! — прорычал капитан, но Базилио его не услышал, — кто-то перебил его и быстро-быстро заговорил по-вьетнамски:

— Тревога! Тревога! Шесть целей, направление два-ноль-ноль, скорость восемьсот, удаление три! «Лев-три», атакуйте их! Повторяю…

Поймать в прицел «Фантом», мечущийся вправо-влево перед самым носом МиГа, оказалось делом нелегким, — американец слишком хотел жить, и потому маневрировал на пределе возможностей. Со второй попытки Хваленский сумел-таки всадить в него очередь, — и тот, потеряв крыло, сорвался в штопор. Издав воинственный боевой клич, капитан заложил широкий вираж, наблюдая, как противник, беспомощно вращаясь, падает в джунгли. Экипаж катапультировался почти у самой земли, — над деревьями раскрылись два белоснежных парашюта, а потом самолет врезался в землю, и над лесом поднялся огненный гриб взрыва.

Почти сразу вслед за тем в наушниках Хваленского раздался тревожный визг системы, предупреждавший о нацелившихся на самолет вражеских ракетах — и капитан спикировал к земле, срывая им захват. «Те двое опомнились, или еще кто подоспел?» — подумал он, сжимая зубы от навалившейся на тело перегрузки.

— Чапай, он мой! — вдруг услышал Хваленский далекий, искаженный рацией голос Базилио.

— Давай, наводи ракету!

«Какая, к чертям, ракета?» — удивился капитан. «У них же только пушки…».

— Н-на!

— Есть, Вася, смотри! Драпает! Как драпает, ты погляди!!! А второй, второй как удирает!!!

— Пусть живет… Возвращаемся. «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»!

— Слышу вас, второй, — отозвался капитан. — Мой курс — ноль восемь пять, высота — ноль пять, сообщите ваш.

— Курс три-три-ноль, высота один и четыре.

— Вижу вас, — Хваленский заметил выше и чуть левее блеснувшую на солнце серебристую искорку. — Сейчас догоню. «Тигр», я «Леопард-один», мы возвращаемся. Потерь нет.

— Вас понял, «Леопард-один».

Хваленский снова включил форсаж и пошел вверх, догоняя своих лейтенантов. Вскоре он уже был рядом и, сбросив скорость, пристроился чуть левее Васи.

— Парни, топлива у вас сколько? — первым делом спросил капитан.

— Шестьсот литров, — отозвался Базилио.

— У меня четыреста, — сказал Ашот. «Блин… — подумал капитан. — Аварийный остаток уже пошел, быстрее приземляться надо…».

Глянув на топливомер, он вслух произнес:

— У меня восемьсот. Садитесь первыми.

— Товарищ капитан, может, в строю над базой пройдем? — предложил Вася. Старлея явно распирало от гордости за то, как он ловко отогнал от командира вражеские самолеты.

— Не дури! — резко ответил Хваленский. — А если еще «Фантомы» придут? А у тебя керосина на несколько минут…