Георгий Косарев - Сердце прощает

И тогда фашисты приступили к действиям. Из дома в дом шли они,подвергая каждый тщательному обыску. Искали в первую очередь местныхкоммунистов, воинов Красной Армии. Во время обыска забирали ценные вещи,хлеб, уводили скот.

К полудню в полицейское управление были доставлены шестеро мужчин, укоторых не оказалось на руках никаких документов. В тот же день их увезлииз деревни. Среди этих шестерых трое были окруженцы, которые не пожелалиуйти с Васильевым.

В дом Зерновых ввалились сразу четыре немца — лейтенант, унтер-офицери два солдата. Они осмотрели одну, затем вторую половину избы, чулан,произвели обыск, но ничего подозрительного не обнаружили.

— Где постоялец? — грубо спросил Марфу сопровождавший немцев старостаЯков Буробин. Его водянистые глаза беспокойно бегали из стороны в сторонуи боялись встретиться с взглядом Марфы.

— Я не знаю, — ответила Марфа, — он еще два дня тому назад ушел издому и не вернулся.

— То был супруг фрау? — спросил пожилой унтер-офицер с нездоровымжелтым лицом.

Марфа пожала плечами, но вынырнувший откуда-то Цыганюк быстроответил:

— Нет, это лейтенант Красной Армии, сейчас партизан.

На рукаве теплого пиджака у Цыганюка красовалась новенькая желтаяповязка полицая.

— Лейтенант? Партизан?! — удивленно произнес молодой белокурый офицери перевел взгляд на Любу, которая стояла в сторонке рядом с Коленькой. Онсмотрел на нее, то ли подозревая ее в чем-то, то ли что-то припоминая.

Потом, встретившись с Любиным взглядом, немецкий лейтенант, казалось,чем-то был поражен: «Что это такое! Где же я видел это лицо? Оно чертовскикрасиво! Клянусь богом, оно бесподобно!» Лейтенант сощурил глаза и, словноперелистывая страницы знакомой ему книги, принялся рыться в своей памяти.«Марта, дочь лавочника! — мелькнуло в его сознании. — Нет, что я, чепуха!Никакого сходства, только, пожалуй, губы... Но у Мартыбесстыдно-ненасытные глаза. А эта вот, — бросив вновь взгляд на Любу, —настоящий ангел. Да, вспомнил, у нее есть в чем-то сходство с Кларой. Но ита, кажется, не могла бы тягаться с красотой этой девушки. Как жаль, что явстретил ее не там, а здесь, в этой неприятной глуши».

Люба не выдержала развязного взгляда офицера и опустила глаза. Онакрепко обхватила прижавшегося к ней Коленьку и отвернулась в сторону.Лейтенант еле заметно улыбнулся и, словно любуясь, сказал:

— Вы есть настоящая красавица.

Староста Яков и полицай Цыганюк недоуменно смотрели на все, чтопроисходило в доме Марфы. Лишь два фашистских солдата, не обращая ни начто внимания, продолжали еще рыться среди домашней утвари и скрупулезнолистали школьные учебники. Лейтенант заговорил снова:

— Меня зовут Франц, фамилия Штимм, — отрекомендовался Любе офицер, —а как вас зовут?

Люба промолчала, на лице ее блуждали испуг и растерянность. Лейтенантподозвал к себе унтера и что-то сказал ему по-немецки, тот буркнул«яволь», вынул из своего ранца маленький фотоаппарат и, наставив на Любу,дважды щелкнул затвором. Затем он подошел к Любе и спросил:

— Дивчинка ест тако же партизанка?

— Что вы, господин начальник, какая она партизанка, — поспешилаМарфа, — она совсем еще дитя, ей всего шестнадцать лет.

— Али то не ест мало лет, фрау! — не спуская липкого взгляда с Любы,продолжал унтер. — Така симпатична дивчинка и млодый лейтенант-партизан...колосаль роман! Потребно немножко говорить с дивчинкой, где может быть тотлейтенант.

Староста Яков и новоиспеченный полицай Цыганюк со скрытой усмешкойпереглядывались.

Унтер-офицер достал из кармана записную книжку с заложенным в еекорешок тонким карандашом.

— Дивчинка ест цурка фрау? Проше...

Марфа уловила смысл вопроса.

— Дочка, — ответила она поспешно. — Моя дочка, она не партизанка. Апостоялец наш немолодой, он ей в отцы годится. Она не знает, куда он ушел.И я не знаю.

— Так, дочка, — повторил унтер и что-то записал в книжечку. Лейтенантприблизился к Любе и спросил: — Вы не ответили мне, как вас зовут?

Люба опустила глаза и снова промолчала. Староста Яков Буробин,согнувшись перед офицером, угодливо произнес:

— Любка. Зернова Любка, так ее зовут... Дура! — возвысил он голос. —Что ж ты молчишь? К тебе же обращается господин офицер!

— Прекрасное имя, хорошая фамилия — Зернова! — восхищенно произнесШтимм, а унтер по слогам записал: Зер-но-ва Люпка.

— Люба, дочка моя, — растерянно твердила Марфа, смотря то на унтера,то на лейтенанта, и не могла себе взять в толк, чего ради пристали они кее дочери.

— Я приду к вам, я буду вас навещать, — уже на пороге проговорилШтимм и, приложив руку к сердцу, вместе с другими скрылся за дверью.

Когда немцы вместе с Яковом и Цыганюком покинули дом, Марфа тяжеловздохнула.

— Господи, что же это такое? Что же мы будем делать-то? — обратиласьона к дочери.

— Раньше надо было думать, — ответила Люба и вдруг вспылила: — Все,все ушли, — Витя, Борька, Валя тоже ушла! Только ты меня не пустила. Атеперь спрашиваешь, что делать? Не знаю я!

Минуло несколько дней, а оккупанты все не унимались. Они продолжалиотбирать у крестьян скот, птицу, хлеб. Не обошли они и Марфу. Как-то к нейво двор ввалились три дородных румяных солдата. Они увидели кур, веселозатараторили, стали ловить их. Поднялся неистовый переполох. И все-такиполовина из них оказалась в руках развеселившихся вояк.

Встревоженная этим шумом, замычала в хлеву корова. Солдаты радостнозахлопали себя по бедрам.

— Му-му! — произнес один из них и подмигнул Марфе.

— Му-у! — отозвался второй. Потом он передал бившуюся курицу своемунапарнику, достал из деревянных ножен тесак и направился в хлев.

Марфа кинулась ему наперерез. Она встала спиной к дверце хлева изакричала:

— Не пущу, не подходите!

Солдат остановился, улыбка его сошла с лица. Он схватил Марфу зарукав, отшвырнул ее в сторону и, накинув на рога корове ремень, потянул еесо двора. Марфа, опомнясь, нагнала солдат уже далеко за домом.

— Отдайте скотину, куда вы ее ведете? Чем я буду кормить детей? —кричала она на всю улицу.

Солдаты шли, ухмыляясь, не обращая на Марфу внимания. Уже рядом сошколой ее вдруг окликнули:

— Фрау Зернова, момент!..

Марфа оглянулась и увидела возле школьного крыльца пожилогожелтолицего унтера. Рядом с ним стоял тот же белокурый молоденький офицер,который был в ее доме во время обыска и назвался Францем Штиммом.

— День добрый, фрау Зернова. Наш лейтенант имеет интерес до фрау...

— Моя корова, корова!.. — простонала Марфа, указывая рукой на солдат.

— Хальт! — скомандовал внезапно офицер и что-то быстро и резко сказалпо-своему солдатам. Те остановились, недоуменно переглянулись, потомщелкнули каблуками и повели корову обратно к Марфиному дому.