Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане»

— А не помочь ли вам собраться, товарищ капитан, — раздраженно зашумели подруги.

— Забирайте, забирайте свои конфеточки, икру красную, шпротики… Хорошо, что мы не притронулись…

— Не на таких напал, цену он всему знает…

Кошевский сердито бросил в дипломат помятую коробку конфет, узкие баночки с икрой и шпротами, твердый сервелат в мелких опилках. Выпрямил плечи, бросил прощальный взгляд на каменно застывшую Елену.

— А это что? — остановила она его взмахом руки, показывая на блестевший в углу японский двухкассетный магнитофон «Шарп», стоивший более тысячи твердых инвалютных чеков.

— Это был мой чистосердечный подарок, — заносчиво ответил Кошевский.

— Забирай, Евгений, — отчеканила Елена, — Брось свои старые штучки. Сколько раз ты оставлял у меня в углу свои дорогие подарки. Испытывал, не соблазнюсь ли? Не соблазнюсь. Ступай…

Кошевский вышел из комнаты и побрел по темноте длинного коридора, пошатываясь и хмурясь. Яркая лампочка на пороге деревянного крылечка ударила светом по глазам. Он остановился в растерянности.

— Припозднились, капитан, — раздался тусклый голос в стороне от крыльца, и Кошевский разглядел сидящего на скамье невысокого прапорщика, заведовавшего в полку продовольственным складом.

— Зашли еще в полдень засветло, вышли поздно затемно, видно выгорело что-то, — завистливо произнес прапорщик, потягивая едкий дым дешевых солдатских сигарет. — Тут у нас в полку очень интересуются, как там ваше сватовство с этой вашей первой любовью? Неужто не устояла?

Кошевский хмыкнул самодовольно, нарочито покачивая блестящим «Шарпом»:

— Я еще не встречал женщины, которая бы устояла перед блестящим будущим. Правда, Елена Сергеевна, немного ломается. Набивает цену, так сказать. Что ж, мы заплатим любую цену. Деньги и терпение у нас в избытке.

— Перед деньгами никто не устоит, — ухмыльнулся прапорщик. — Было бы денег много. Деньги — это сила. Вот только казус есть… Дружка ее не боитесь? Есть у нее один…

— Знаю, — раздраженно сказал Кошевский. — Этот дружок у меня давно стоит поперек горла. В свое время ему крепко попадало от меня. И еще достанется…

Кошевский рванул ворот кителя.

— Он у меня попляшет.

Прапорщик щелкнул языком:

— Правильно! Давно пора прижать им всем хвосты. Этим горлопанам из рейдовых рот… Пайки им подавай по полной норме, понимаешь. Ага-а… Ка-ак же… Разбежались… Чрезвычайно рад знакомству!

Кошевой развернулся вдруг к прапорщику с приторной улыбкой.

— Дорогой товарищ, а не погудеть ли нам с вами! Культурно посидеть за столом! Поговорить! Да мне еще нужно где-то переночевать, а то неудобно, сами понимаете, оставаться у невесты в первую же ночь. За ночлег плачу щедро, — капитан тряхнул дипломатом, в котором зазвенели бутылки, загремели банки.

— Деловой разговор, — немедленно отозвался прапорщик. — Очень уважаю деловых людей. В нашем полку деловых почти нет. Одна шелупонь голозадая…

— И еще такой деликатный вопросик, — изображая смущение, засмеялся Кошевский. — Может, завербуем на наш скромный ужин каких-нибудь платных девочек? Чеков хватит на всех, хоть на весь ваш женский персонал, — он выхватил из внутреннего кармана толстую пачку денег, обмахиваясь ими как веером, — организуем веселый мальчишник, прощание с холостяцкой жизнью.

Прапорщик угрюмо покосился на деньги, невесело повел плечами:

— А вот платных девочек у нас нету, сам бы платил каждый день, тоже денег хватает… Здесь другие порядки. Здесь все только по любви, — он недовольно кивнул в сторону женского модуля, — здесь все поголовно влюбленные в боевых офицеров из рейдовых рот. Мода у них на этих горластых драчунов со шрамами.

— Просто вы плохо вербуете, прапорщик, — засмеялся Кошевский. — Мало предприимчивости. Эти порядки надо менять. Надо выбивать из ваших женщин романтическую дурь. Между прочим, я могу перевестись в ваш полк на строительный объект. Я ведь замполит строительной части, а у вас планируется строить новый узел связи с каменным бункером для штаба. Это для меня выгодное задание. Можно многое провернуть. И, конечно, в свободное время перевербуем всех этих влюбленных дурочек. Будем искушать и искушаться…

Прапорщик довольно засмеялся хриплым лающим смехом, потер взмокшие ладони:

— Веселый вы человек, легко все у вас…

— Да, у нас все схвачено, — согласился Кошевский и побрел вслед за поднявшимся прапорщиком, украдкой тоскливо оглядываясь на заманчиво горящие огни женского модуля.

— Давай посекретничаем, замполит, — махнул Орлов погасшей сигаретой, и когда Андрей опустился на край снятого бушлата, понизил голос. — Давно хочу спросить, Андрей Николаевич? Ты ничего не замечаешь? Тебе не кажется, что слишком много странного происходит за последние дни?

— Что именно? — вздрогнул Шульгин.

— Именно, последний фугас, — тихо ответил Орлов. — Ты когда-нибудь встречал фугас, поставленный в безлюдном месте, на узкой тропе, в полной глухомани? Встречал такие казусы, нет? Учитываешь? Как тебе нравится тихий, забытый Богом уголок, в котором случайно встречается свежезарытый фугас?

Орлов достал из планшета карту, развернул ее и ткнул желтым от табака ногтем в тонкую сеть коричневых линий.

— Хочу отметить, как профессионал. Так точно выставить фугас можно только в одном случае. Сразу догадаешься, замполит? Или подсказать?

— Если у них имеется такая же карта с планом операции, — ответил медленно Шульгин. — Тогда можно так точно установить фугас.

— Вот именно, — покачал головой Орлов.

Шульгин неуверенно пожал плечами.

— Все это как-то странно. Но все к этому фугасу лепится. Во-первых, наша высадка на их укрепленный валунами ДеШеКа…

— Во-вторых, — добавил Орлов, — это плато, через которое ты прошел с группой. Вас ждали тоже на заранее укрепленных позициях. В-третьих, — это мое чутье. Сердцем чувствую какой-то подвох. Так вот я скажу… Орлов потер небритую щеку. — Мне все время кажется, что не мы преследуем банду, а они идут за нами нога в ногу.

Орлов оглянулся по сторонам.

— Постоянный огневой контакт. Мне кажется, что все камни у духов пристреляны, по которым мы идем, не так ли, замполит? Они как будто знают, где мы будем в следующий момент. И готовят нам одну ловушку за другой.

— Да уж, ловушек хватает на этой операции, это верно, командир. Мы все время идем с бандой плечом к плечу. Такое ощущение, что душманы прекрасно знают направление нашего движения…

— Точно, замполит! Мы у них постоянно на мушке. Вот такое кино! Заметь, они ставят фугас именно там, где мы должны пройти по заранее проложенному на карте маршруту. У них, судя по всему, есть информация…