Георгий Свиридов - Черное солнце Афганистана

Стало ясно, что происходит что-то неладное. Однако мятежники успели обманным путем захватить пограничную заставу и разоружить пограничников, большая часть которых перешла на их сторону. Несогласные служить под новыми знаменами были, для устрашения колеблющихся, арестованы. «Отступников веры» вывели на базарную площадь и зверски зарезали.

Граница с Пакистаном оказалась открытой…

Этот высокогорный район входил в зону ответственности вертолетного полка, базировавшегося в Джелалабаде, а конкретно — эскадрильи Екимова. Последовал приказ, по которому майору предписывалось немедленно выслать боевые машины и блокировать мятежников, а также перекрыть пути возможного подхода из Пакистана отрядов и караванов, идущих для поддержки восставших.

На дежурстве находилось звено Сереброва. Капитан со своим ведомым Кононовым находились в полной готовности. Они и взлетели, взяв курс на север, к высоченным горам Гиндукуша, в узкую долину реки Кунар.

А к вылету стала готовиться пара вертолетов капитана Паршина.

Майор Екимов хорошо знал эту высокогорную провинцию, летал над ее хребтами и скалистыми вершинами, покрытыми вечными ледниками и свежим снегом. Именно здесь Екимов впервые испытал, что из себя представляет такое явление, как попадание вертолета в «подхват»… Он понимал, что полеты в этих местах требуют от экипажей повышенного внимания и большого физического и нервного напряжение. Особенно в жаркое время дня, когда с вершин гор в долины стекают невидимые воздушные потоки. Но это еще не все. Чем выше, тем разреженнее становится окружающий воздух. Он тоже таит в себе опасность. Летчики называют его «жидким» или «разбавленным воздухом».

На разреженность воздуха любые вертолеты, и особенно тяжелые МИ-24, реагируют незамедлительно. Возникает внезапное падение мощностей двигателей, увеличивается время, необходимое для того, чтобы винтокрылая машина выполнила команду летчика. Вертолет не отказывает, но работает в странно замедленном темпе. Не зная этих важных особенностей, летчик может напороться на крупные неприятности…

Голос Сереброва донесся до майора в расчетное время. Капитан обозначил свои координаты и добавил кратко:

— Выхожу в заданный квадрат!

Немного погодя последовал доклад:

— Обнаружил на земле цель — два афганских вертолета.

Послышался приказ Сереброва, обращенный к ведомому капитану Кононову:

— Иду в атаку! Прикрывай меня!

А некоторое время спустя, прозвучало тревожное:

— Сильный встречный огонь душманов! Есть попадание! Горим!

И тишина. Вязкая, тягучая тишина. Потом непонятный шум.

В эфире зазвучал хрипловатый голос Кононова:

— Держись командир! Прикрываю!

И снова тишина.

Екимов хмурился, покусывая конец карандаша. Он чувствовал, что произошло непоправимое. Надо что-то быстро принимать. По радиотелефону майор связался со взлетно-посадочным сектором, обратился к капитану Паршину:

— У Сереброва пожар, — сухо сообщил Екимов. — Там действуют активные силы противовоздушной обороны.

— Понял! — ответил Паршин.

— К вылету готовы?

— Да, командир!

— Вылет разрешаю!

Паршин, Беляк, и Кулешов хорошо знали район, куда сейчас направлялись их вертолеты. Именно здесь Александр потерял земные ориентиры, и они тогда случайно залетели на территорию Пакистана, но выкрутились и отделались легким испугом. В этой провинции они минировали перевалы и тайные горные тропы. Здесь громили крупный караван.

Паршин выжимал из послушного ему вертолета все возможное, спешил на подмогу командиру звена. Двигатели ритмично и напряженно гудели, над головой монотонно и уверенно шелестели лопасти, уплотняя разреженный воздух, и вертолет, как живой, дрожал и напрягался. Внизу по белым снегам хребта и горным вершинам торопливо скользили, догоняя друг друга, темные тени винтокрылых машин.

— Выходим в заданный квадрат! — доложил Паршин по внешнему переговорному устройству.

День выдался солнечным и ясным. Видимость была отличной, как говорят пилоты «миллион на миллион».

Александр первым увидел далеко впереди на пологой заснеженной вершине темную точку и рядом с ней крохотный костер. Он тут же доложил командиру вертолета.

— Один горит, а второй рядом!

— Вижу, — ответил Паршин и в свою очередь добавил. — Вертолет взлетает. Кононов!

— Уже хорошо! — обрадовано произнес Беляк.

В эфире послышался знакомый и чуть хрипловатый голос Кононова. Паршин услышал, как он докладывал о том, что благополучно совершил посадку на склоне вершины, что принял на борт экипаж Сереброва, успевший покинуть горящий вертолет, что раненых нет, и что он, Кононов, принял решение возвращаться на базу. Потом обрисовал обстановку у блокпоста.

— У входа в долину две зенитки! Будьте осторожны!

Расположенный на плоской горе в самом центре входа в долину блок-пост занимал выгодное положение. Он был основательно укреплен и нашпигован оружием, в том числе гранатометами и крупнокалиберными пулеметами. Небо прикрывали два зенитных орудия. Под прицельным огнем находилась вся долина, обрамленная высокими, почти отвесными горами.

Атака с хода, в лоб, проведенная парой Сереброва, положительного результата не принесла, но раскрыла оборонительную систему мятежников. Надо было что-то предпринять, что-то придумать. Паршин, управляя вертолетом, прикидывал различные варианты.

И как бы читая мысли капитана, в шлемофоне раздался голос Беляка:

— Командир, у меня есть задумка!

— Выкладывай!

— А если с тыла, из ущелья!

— Ущелье узкое, — ответил Паршин, рассматривая карту. — Там нам не развернуться.

— А если перемахнуть через хребет? А по ущелью мы уже летали, — Александр говорил торопливо, выкладывая свою идею. — На нашей стороне момент внезапности! Пока очухаются, пока развернут зенитки, мы их накроем! Давай рискнем, командир!

Паршин и сам понимал, что подход к блокпосту надо осуществлять по ущелью. Эффект внезапности будет решающим. Мятежники никак не ожидают появления вертолетов из ущелья, практически не пригодного для полетов. Сколько секунд необходимо, чтобы перенацелить зенитное орудие в противоположную сторону? Эти секунды решат все.

Вертолеты стали набирать высоту.

В разреженном воздухе машина были неустойчивы. Вертолеты то бросало из стороны в сторону, то стремительно возносило, чтобы затем низвергнуть вниз. Паршин был начеку, реагировал, восстанавливая необходимый режим полета. Бросил взгляд на приборы. Стрелка переползла отметку в четыре с половиной тысячи метров. Еще немного и они перемахнут через хребет.

— Как у тебя? — спросил у ведомого.