Олег Татарченков - Группа сопровождения

Разговор по телефону с начальником райотдела милиции составил всего несколько минут. Решили, что завтра к семи вечера корреспондент объявится в РОВД и его прикрепят к экипажу какой-нибудь патрульной машины.

Уфимцев положил трубку и глумливо улыбнулся Шведу:

— Завтра ночью я катаюсь с милицией. Переработка получается, шеф… Матвеич, разреши сегодня смотаться пораньше, а? Клянусь Аллахом, в понедельник утром материал на двести пятьдесят строк будет у тебя на столе. Ну?… — Игорь сменил глумливое выражение на дегенеративно-просительное.

— Хрен с тобой! — махнул рукой Швед, — Катись!

Благодарствую, пан директор! — Уфимцев выскочил из-за стола, подмигнул Анечке, которая в этот вечер была просто обворожительна (Игорь пару раз пытался приударить за ней, но отстал, узнав окольными путями о том, что у стажера с круглыми коленками имеется парень) и бросился надевать куртку. В дверях он сделал взмах рукой, прощаясь со всеми и постарался побыстрее выскочить наружу: сталкиваться в коридоре с редактором газеты и снова повторять то, что знал Швед, ему не хотелось.

Уфимцев вышел на крыльцо, бросил взгляд поверх крыш, в черное холодное небо (к ночи стало сильно подмораживать) поднял воротник куртки и облегченно вздохнул: еще один рабочий день кончился. Он вышел на тихую улицу, до которой едва долетал шум находившейся метрах в двухстах Красной площади. (В Ярославле, как и в Москве, есть Красная площадь, только без мавзолея, зато с гигантским Ильичем, указывающим перстом в сторону храма Ильи Пророка и обращенным задней частью к сталинскому дома, прозванному горожанами из-за особенностей архитектуры «штанами»).

Игорь подумал, что он не кокетничал, когда говорил Шведу о «временной творческой импотенции». Действительно уже с месяц у него был творческий застой. Уфимцев с трудом выполнял необходимую норму в две тысячи строк, пробавляясь, в основном, подписями к чужим фотографиям и громоздкими отчетами с пресс-конференций, где не требуется не анализа, ни ума.

Ему было скучно.

Игорь с удовольствием вспоминал свои предыдущие месяцы работы в газете, когда с радостью хватался за любые темы, писал по ночам, не обращая внимания на усталость, и искренне радовался, что за любимую работу, на которой он был готов пахать чуть ли не бесплатно, ему еще платят деньги. А сейчас? Сейчас все изменилось. Какая-то апатия… Черт, откуда она взялась?

Уфимцев глубоко вдохнул морозный воздух и напомнил себе, откуда впервые появилось у него сосущее чувство разочарованности.

… В тот вечер Уфимцев с удовольствием хлопнул по клавише пишущей машинки, ставя на материале точку, считал текст, бросил стопку листов на стол машинистке и засобирался домой. До начала постановки в театре оставалось два с половиной часа, за это время требовалось успеть из центра домой — в самый большой спальный район города, натянуть костюм, повязать галстук и купить для Любы букет цветов. Да, той самой, с которой он познакомился в автобусе в Рыбинске при весьма неприятных обстоятельствах.

Игорь едва успел влезть в рукава куртки, как на пороге кабинета появилась фигура главного редактора. При его виде нехорошие предчувствия зашевелились в душе Уфимцева: Давицин не имел привычки просто так разгуливать по отделам газеты.

— Тебе из УВД сейчас не звонили? — редактор сразу взял быка за рога.

— Нет, — ответил Уфимцев, предчувствуя, что свидание с Любой, как и культурная программа с театром начинает накрываться медным тазом.

— Странно, — пожал плечами Давицин, — Впрочем, это без разницы… Милиция сегодня вечером проводит в городе рейд по борьбе с «шапочниками». Не мне тебе объяснять, что в последнее время эта братия вообще распоясалась, Срывают меховые шапки с голов даже в людных местах. Естественно, в УВД хотят не просто шухер навести, но и чтобы пресса осветила героические усилия правоохранительных органов по борьбе с преступным элементом. Поскольку ты эту тему курируешь, никого другого я посылать и не собирался… Что-то не так? — спросил главный редактор, заметив кислую мину на лице Игоря.

— У меня сегодня вечером культурная программа намечена. С походом в Волковский театр.

— Игорь, мне очень жаль разрушать твои личные планы, но сам посуди: посылать больше некого. Все разбежались по заданиям, да и тема, как ни крути, твоя. Не девчонок же из отдела культуры посылать. Кстати, о культуре… В компенсацию сегодняшнего пропущенного визита в театр, возьмешь в отделе пару контрамарок на любой спектакль. Я скажу завотделом… Пойми, я не так часто обращаюсь к тебе с подобными просьбами.

«В среднем, раз в месяц», — отметил про себя Уфимцев.

— Я не хочу, чтобы нас обвинили в игнорировании освещения борьбы с преступностью, которая сейчас все больше дискредитирует демократическую власть… — шеф, понял, что изрек уж совсем неудобоваримое из арсенала недалекого прошлого советской журналистки, недовольно сморщился, разозлился от своей промашки и добавил, — В общем, полвосьмого в УВД оперативное совещание. Аккредитованные журналисты там тоже должны присутствовать. И вообще не мне тебе объяснять, что в газете ненормированный рабочий день!

— Только у творческих работников, — пробурчал Уфимцев.

Редактор вышел из кабинета, и Игорь длинно и заковыристо выругался: надо было уйти раньше на пятнадцать минут!

Теперь спешить не стоило. Игорь неторопливо перемотал к началу пленку в диктофоне, зарядил новую катушку в фотоаппарат, проверил вспышку. Потом вытащил из нижнего ящика стола початую пачку «Балканской звезды» — новых сигарет, которых местная табачная фабрика только выбросила в свободную продажу. Он засунул ее туда пару недель назад, делая очередную попытку бросить курить, и поплелся в конец прокуренного коридора к пепельнице.

Через час он сложил свои репортерские аксессуары в порыжевший кофр и направился в сторону театра — нужно было предупредить Любу, что культурная программа сегодня накрылась из-за производственной необходимости.

…-Ты что, прямо с работы? — оживленная, розовая от быстрой ходьбы девушка в светлом пальто появилась на «пятачке» перед академическим театром имени Федора Волкова как раз между второй и третье сигаретами.

Уфимцев отшвырнул в сторону едва раскуренную «балканину» и ответил:

— Не только с работы, но и на работу, Люб…

— На работу? — тонкие брови девушки удивленно приподнялись, — А как же мы? Как билеты?…

Уфимцев глубоко вздохнул и огляделся по сторонам, лишь бы не встречаться с ней глазами: в свете фонарей на массивных чугунных столбах мимо проходили нарядные парочки, пробурлил крикливый школьный класс, протопал сапогами взвод курсантов-первогодков, загнанный в театр для кассового сбора и повышения культурного уровня будущих офицеров — все мимо. А напротив него стояла и требовательно смотрела голубыми глазами девушка Люба, красивая девушка Люба, второй курс экономического, в шерстяном бежевом пальто, кокетливой круглой шапочке, с черной сумочкой на плече и пластиковым пакетом, в котором лежали туфли. Она смотрела, и ты должен был что-то говорить, оправдываться…