Николай Гревцов - Синие глаза (рассказы)

— А знаете, — я тоже сделал паузу и с ударением добавил: — стоило!

— Не знаю.

Это «не знаю», прозвучавшее подчеркнуто равнодушно и холодно, задело меня.

Я неохотно пошел в воду, уверенный в том, что, пока вернусь, девушка оденется и уйдет. Но показаться навязчивым мне не хотелось.

Вода по цвету напоминала бутылочное стекло и как стекло была прозрачна. Я поплыл к пятну, темневшему метрах в сорока от берега. Там, ухватившись пальцами за шероховатые на ощупь, буро-оливковые космы водорослей, я долго лежал в воде, прижавшись телом к мохнатой груди подводной скалы.

В глубине залива, за круто обрывающимся мысом, окутанные зеленой пеной садов и виноградников, белели домишки небольшого поселка. А дальше вяло тянулись блеклые, покатые холмы, поросшие сухими колючками.

Все в этот июльский день казалось каким-то по-особенному хорошим и необычным: и ласковая вода, и залитое солнцем бездонное небо, и знойная тишина, и девушка на берегу. И особенно приятно было то, что она все еще не уходила.

Теперь, надев сарафан, девушка сидела, опустив голову и охватив руками колени. Рыжеватые волосы скрывали лицо.

Прошло минут десять, и я вернулся на берег.

Шорох расползающихся под моими ногами голышей вывел девушку из задумчивости. Она подняла голову.

— Хорошо, правда?

— Замечательно.

— Вот теперь можно поверить, что вам действительно стоило сюда добираться.

Снова в ее глазах я увидел смешинки, но на этот раз не колючие, а доброжелательные. И мне стало почему-то легко и радостно…

— Ну что же, будем знакомы, — сказала она после того, как я назвал свое имя. — А меня зовут Иля. Странное имя, да?

Такое имя я слышал впервые и даже повторил его вслух: — Иля…

Она улыбнулась.

— Полностью мое имя звучит торжественно и загадочно: Иллирия. Не знаю уж, в каких святцах откопали его мои родители. Впрочем, я не обижаюсь. Наоборот. Разве плохо, что имя у меня не избитое? Вот только в школе меня почему-то все упорно звали Лилей.

Иля замолчала. Потом, как бы рассуждая сама с собой, сказала: — Странно. Я вот очень люблю цветы… Самые разные. А цветочные имена у людей — терпеть не могу. Какая-нибудь грубая, толстая и еще, не дай бог, пахнущая чесноком или хозяйственным мылом баба и вдруг — Роза.

Я засмеялся.

— А что, неправда? — девушка задорно вскинула голову, и ее рыжеватые волосы рассыпались по сторонам. Она поправила их легким движением свободной руки. — Между прочим, из всех цветов больше всего мне нравятся белые лилии. Они называются регале. Знаете?

— Не знаю, — сознался я.

— Регале — самый лучший, самый душистый сорт лилий… Этой весной мы решили около каждого цеха у нас на заводе разбить цветники. Сейчас перед нашим четвертым механическим чудесный газон с белыми лилиями. Представляете, как это замечательно: огромный корпус из стекла и бетона, всюду металл, машины — а рядом нежные лилии…

До сих пор я жалею, что тогда так и не спросил Илю, где и кем она работает. Честно говоря, я поначалу даже не подумал об этом. Я был под впечатлением неожиданной встречи, восхищался смелостью этой девушки. Действительно, надо быть человеком не робкого десятка, чтобы одной добраться до этой дикой бухты и не бояться так далеко заплывать в море. Поэтому, не придав значения ее словам «у нас на заводе», я поинтересовался:

— А вам часто дарят цветы?

— Нет, наши ребята обычно забывают это делать. — Она на мгновение задумалась, потом решительно заключила: — Я думаю так: если тебе человек нравится — надо стараться делать все, что нравится ему. А если не помнят, что я люблю, — значит, не очень-то и меня помнят. Разве не правда?

Я промолчал. Сказать, что такую девушку, как она, трудно не помнить, было бы просто банально.

— Не знаю, кто как, но, если бы я знала, что кто-то любит лилии, и мне бы хотелось сделать этому человеку приятное, — снова заговорила Иля, — я б эти лилии из-под земли достала.

Лилии — вовсе не такая редкость, чтобы их приходилось доставать из-под земли. Летом их полно в любом цветочном магазине, в корзинах цветочниц. Об этом я и сказал.

— Тем более, тем более, — настойчиво повторила Иля. Она на какое-то мгновение задумалась: — Как вы думаете, — она назвала меня по имени, — быть рыцарем это хорошо или плохо?

Иля смотрела на меня, прищурив свои светлые глаза, и где-то в глубине их я снова уловил усмешку. Разумеется, она не ждала от меня оценки рыцарства как социально-исторического явления. Мне вспомнилась «Перчатка» Шиллера, и я сразу нашелся.

— Таким, как, например, Делорм — по-моему, совсем неплохо. Помните шиллеровскую балладу?

Иля кивнула.

— А вот вы спустились бы на арену к хищным зверям, если бы этого захотела дама вашего сердца?

— Вот уж никогда об этом не думал…

Иля весело засмеялась и вдруг без всякого перехода спросила: — А лазить по горам вам нравится?

— Как сказать…

— А мне очень… — Она показала рукой вверх. — Вы вон туда еще не забирались?

Я скользнул взглядом по суровому ущелью, круто поднимающемуся вверх. Камни, одни голые камни — коричневые, серые, черные. И лишь кое-где зеленые островки кустов можжевельника и держи-дерева. А над всем этим скалистые отроги хребта, увенчанного фантастическими шпилями и башнями.

— Советую побывать там. Карабкаться туда, правда, трудновато. Но зато какой оттуда открывается великолепный вид! Где-то я читала, что Айвазовский сравнивал этот залив в вечерние часы с внутренностью перламутровой раковины. Но пока сама не увидела этого, даже не представляла себе, какая это прелесть.

Я еще раз посмотрел наверх.

Да, не дай бог, как говорят, оступишься и сорвешься. У меня даже вырвалось: — А если?.. — И я подкрепил свой вопрос выразительным жестом.

— Если, если… — передразнила Иля. — Я уже дважды бывала на том вот выступе… Видите? Вон гам… где кусты… Между прочим, колючие-колючие… И, как видите, ничего… Кстати, был здесь один такой. Тоже все… — Она внезапно умолкла, наклонилась, подняла плоский и отполированный, как пуговица, зеленоватый камень. — Там можно часами лежать и смотреть на залив, на эту бухту. Оттуда она, как на ладони, и совсем маленькая. — Размахнувшись, Иля ловко швырнула голыш в море. Камень плашмя ударился о гладкую поверхность воды, высоко подскочил, пролетел несколько метров, подпрыгнул еще раз и, наконец, ребром, без всплеска ушел на дно.

Девушка снова повернулась ко мне.

— В первые дни я упорно пыталась найти «куриного бога». Знаете, камушек с дырочкой. Его цепляют на ниточку и носят на шее, как медальон. На счастье.

— Ну и как?

— Безуспешно. Стало быть, не нашла здесь своего счастья. — Она едва заметно, одними уголками губ улыбнулась. — А вообще мне Крым очень понравился. Особенно горы и море. Раньше я бывала только в Жданове. Но разве можно сравнить Азовское море с Черным? Все равно что сравнивать Волгу с нашим Кальмиусом. — Иля снова весело засмеялась. — Знаете такую реку?