Николай Гревцов - Синие глаза (рассказы)

Конечно, Самсонов — молодчина. Отличный организатор, настоящий командир производства, человек подлинного творческого горения. Да, он непременно напишет его портрет, и пусть все увидят, каков он, герой нашего времени — простой советский человек-труженик.

Они долго мылись в бане, по очереди терли друг другу шершавыми мочалками спины и удовлетворенно фыркали. После купанья, разгоряченные и свежие, в одном нижнем белье, с удовольствием выкурили по папиросе и сошлись мнением, что лучше всех — ростовская «Наша марка».

— Сейчас около часа, — сказал Самсонов, бросив взгляд на часы. — Как у вас там в городе, не знаю, а у нас время обеденное. Может, пойдем ко мне? Обед дома есть, не праздничный, правда, но голодными, думаю, не останемся.

— Не возражаю. Более того — с удовольствием.

Петр действительно был рад приглашению. За обеденным столом, в домашней обстановке всегда легче найти общий язык, да и разговор течет непринужденней.

В коридоре быткомбината к Самсонову подлетел жгучий брюнет с узенькими черными усиками.

— Наконец, дорогой, нашел тебя. Целый час ищу — найти не могу.

— Что-нибудь случилось? — в голосе Самсонова послышалась тревога.

— Зачем случилось? Нормально все. Понимаешь, в чем дело: Тепляков звонил с «Капитальной». Очень просил приехать, на участке у него в третьей смене побывать. Он схему твою наладить пробует. С начальником шахты я уже говорил: не возражает.

— А машину пришлют?

— Как же, Тепляков сказал сам за тобой приедет.

— Ну что ж… Говоришь, в третьей смене?

Брюнет часто закивал головой.

— Точно, точно… В третьей…

Тогда позвони на «Капитальную». Пусть приезжают за мной к семи часам. И Веретенникова предупреди, что я завтра на утреннем наряде не буду.

…Первое, что бросилось в глаза Петру, когда он, повесив в маленькой прихожей плащ, зашел в комнату, — большой, почти на всю стену, книжный стеллаж. Он с любопытством посмотрел на Самсонова.

— Я вижу вы библиофил.

— Как же можно книги не любить. Ведь хорошая книга — большая радость!

Пока Самсонов доставал из серванта посуду, накрывал на стол, что-то разогревал на кухне, Петр рассматривал цветные корешки многочисленных книг. Заметив два салатного цвета томика Есенина, он вытащил один из них, сел на диван, стал листать. Нашел «Пугачева».

Голос Самсонова заставил Петра оторваться от книги.

— Жена сейчас на работе — приходится самому хозяйничать. Если что не так — не обессудьте.

— Ну что вы, — Петр окинул взглядом скатерть. — Вы отлично сервировали стол.

— Тогда прошу… Водку пьете или вино?

— Лучше водку. Хорошие вина редко попадаются, а от плохих — голова болит.

Самсонов из небольшого графинчика наполнил стопки.

— За знакомство.

— С удовольствием. Очень рад, что познакомился с вами.

Они чокнулись, выпили, закусили солеными помидорами и некоторое время молчали.

— Так вот, Сергей Петрович, — начал Петр, переходя непосредственно к цели своего визита. — Дело у меня несложное, но весьма для меня, скажу откровенно, важное. — Самсонов внимательно смотрит на гостя, слушает. — Скоро у нас предстоит большое событие: областная художественная выставка. И я хочу написать — время еще есть — ваш портрет.

— А почему именно мой?

— Видите ли, я решил написать портрет нашего современника… шахтера. Человека, который своим трудом… Ну, в общем, ваша кандидатура представляется мне очень подходящей.

— Можно было, конечно, более подходящие объекты найти. И по делам, и по… типажу. Так, кажется?

— В общем — да. А насчет типажа, я вам откровенно скажу, Сергей Петрович: модель вы отличная…

Самсонов поднял голову. В его взгляде нетрудно было уловить недоумение, обиду, и Петр поспешно объяснил:

— У нас моделью принято называть человека, позирующего художнику. Это нисколько не обидно.

Самсонов улыбнулся:

— Действительно, век живи — век учись… Ну, а по касается портрета — дело ваше. Ломаться я не люблю. Что от меня требуется — я вам постараюсь помочь.

Через несколько минут все было решено: сеансы начнутся с завтрашнего дня; позировать Самсонов будет ежедневно по два-три часа.

Беседа перешла на вещи, имеющие весьма отдаленное отношение к тому, ради чего Петр и Самсонов встретились: о ранней весне, о том, какая марка телевизора лучше, о перспективах команды «Шахтер» в новом футбольном сезоне, о неудачных попытках американцев запустить ракету на луну, об итальянских кинофильмах.

— Я их, пожалуй, все смотрел, которые у нас показывали. Что мне в них нравится — это большая любовь к простым людям. Правда, подчас режиссеры слишком уж натурализмом увлекаются и не говорят прямо, что же сделать надо, чтоб их героям жить легче и лучше стало. А вообще — хорошие фильмы. Помните «Полицейские и воры»? Трогательно и очень человечно сделано. Правда?

Петр задумчиво качает головой. Ему почему-то стыдно и неловко признаться, что он-то этого фильма не смотрел.

«Как будто нет времени в кино побывать. Совсем я что-то не так живу».

Спешить некуда. За Самсоновым машина заедет еще нескоро. Петру до встречи с Людмилой тоже остается много времени.

Постепенно разговор переходит на воспоминания, становится интимней, задушевней. И чем больше слушает Петр Самсонова, тем все сильнее нравится ему этот человек.

— Лично я не представляю себе, как это можно жить не только вообще не работая, но и мало любя свою работу. Так, правда, многие думают. Но в то же время, как часто мы сами обедняем свою жизнь. Вот я, к примеру, несколько лет назад знал одну работу— и все. Разве что в кино иногда сходишь. Кое-кто так и поныне живет. А ведь не может человек только одной работой жить. Вы вот о книгах спросили. Да. Как они душу обогащают. Можно прямо сказать: полюбил книги — и жизнь стала как-то полнее, мир шире и глубже видеть начал. — Самсонов умолк, а затем продолжал: — А ведь и по сей день немало таких, что и мимо книги равнодушно пройдут, а то еще и рукой махнут: что там, мол… Сам такой был. Спасибо, умный человек на пути встретился. Никак не хотелось тупицей казаться, а без книги уж каков есть — таким останешься.

Самсонов поднялся из-за стола, прошел в соседнюю комнату. Вернувшись, протянул Петру фотокарточку в рамке.

— Вот она. Благодаря ей очень многое я по-другому понимать начал.

Не без любопытства взял Петр в руки рамку и едва не уронил ее: с фотографии на него задумчиво и как будто с немым укором смотрела Людмила.

Петр резко вскинул голову, скользнул взглядом по Самсонову.

«Так вот кто муж Людмилы!»