Георгий Свиридов - Стоять до последнего

Времени у военных инженеров было в обрез — к исходу следующего дня необходимо представить военному совету конкретные предложения. В Смольный для консультации пригласили видного инженера, который был известен своими теоретическими работами и точными расчетами. Он славился оригинальностью мышления и изобретательностью.

Старый инженер долго сидел в глубоком кожаном кресле и что-то считал, выводя колонки цифр на листе бумаги. Остро поблескивали провалившиеся глаза. Тонко отточенный карандаш цепко держали бескровные, восковые пальцы.

— Вот только это могу порекомендовать, — тихим голосом произнес он, протягивая лист бумаги. — Так сказать, широкий санный паром. Его надо тянуть трактором… Другого технического решения при такой толщине льда, извините, пока не вижу!..

Время подгоняло. Тут же был разработан чертеж «санного парома». Рабочие Балтийского завода приступили к выполнению срочного заказа. А тем временем понтонеры и саперы начали готовить трассу на льду Ладоги.

Танковая бригада прибыла на берег Ладоги под вечер. Григорий Кульга, натянув поглубже меховой шлем, выбрался из машины. Перед ним простиралась ледяная пустыня, слегка припорошенная снегом. Темное неприветливое небо низко висело над бескрайним простором. Тонкий солнечный луч, прорвавшись из-за плотного покрова туч, высветлил часть сурового берега, разлапистую сосну и тут же погас. То там, то здесь из-под сугробов торчали голые кусты. Согнулись под тяжестью снега молоденькие елочки и сосенки. Холодно и безлюдно вокруг. Все живое, кажется, попряталось от стужи.

Вокруг Кульги собрались танкисты. Дымили самокрутками, молча рассматривали просторы Ладоги. У берега из-под снега поднимались черные, как могильные надгробия, лобастые валуны. Чуть ниже торчали облизанные ветром зеленые льдины, вздыбленные и застывшие в причудливом нагромождении.

— Интересно, как же нас будут саперы переправлять? — полюбопытствовал Новгородкин, притопывая на морозе.

— Нас-то они перебросят запросто… А вот машины как, а?

Послышался гул трактора. По льду медленно двигался гусеничный тягач и тащил широкую, странную на вид платформу на полозьях. Сверху было хорошо видно, как лед пружинисто прогибался под тяжестью трактора.

— Да-а! — невесело протянул Григорий.

— Как в той песенке, — поддакнул Новгородкин. — «И никто не узнает, где могилка моя».

Деловито пофыркивая, трактор подтянул странную платформу к танкам. Вздымая снежную пыль, следом за ним подкатила легковушка. Из нее вышел командир бригады. Ветер распахивал полы его шинели. Он шел прихрамывая и опираясь на палочку. Неделю назад, отбивая атаку под Лигово, подполковник получил ранение.

— Как лед? Выдерживает?

— Товарищ комбриг, только идут испытания, — ответил низкорослый майор, держа ладонь у шапки.

— Танк спускали на лед?

— Охотников что-то не находится.

Комбриг удивленно посмотрел на хмурых танкистов.

— Товарищ комбриг, разрешите? — Кульга, не ожидая ответа, повернулся к понтонеру. — Была не была! Показывай, где спуск!

Клим Тимофеев укоризненно посмотрел на старшину, как бы спрашивая: «Чего ради именно мы должны рисковать своей машиной?» Кульга, поняв взгляд водителя, недовольно пробурчал:

— Вылазь!

— Что? — Тимофеев сделал вид, что не расслышал Григория.

— Вылазь, говорю. Сам поведу.

Многотонная махина взобралась по подставленным сходням на громоздкое и широкое сооружение из железа и деревянных балок. Кульга высунулся из открытого люка.

На обветренном задубелом лице застыло напряжение. Он махнул рукой.

— Трогай!

Боец двинул рычагами. Трактор натужно заурчал, натянул трос и чуть сдвинул с места санный паром. Лед под ним слегка прогнулся и затрещал. Кульга сквозь гул мотора уловил это тонкое опасное позванивание льда. Стало как-то сразу не по себе. Григорий сжался, готовый мгновенно выскочить из танка. А за спиной раздавались радостные восклицания:

— Пошел!.. Пошел!..

Громоздкая и широкая платформа, на которой стояла «тридцатьчетверка», двигалась в глубь ледяной пустыни. Трактор гудел с надрывом, то и дело пробуксовывал, выбрасывая из-под гусениц перемолотый лед.

— Стой! — широколицый майор взмахнул флажком. — Сейчас второй тягач подключим. Вдвоем потянете!

Со стороны берега по льду Ладоги катил второй трактор. За рычагами сидел боец в промасленном ватнике и надвинутой на самые глаза ушанке. Пока подключали второй тягач, мороз намертво припаял разогревшиеся полозья ко льду.

— Тяни! — приказал трактористам майор.

Взревели моторы. Тягачи, продирая со скрежетом гусеницами лед, забуксовали на месте. Кульга, докурив самокрутку, выкрикнул:

— Товарищ майор, разрешите?.. Товарищ майор!

— Ну, чего тебе не сидится?

— К чертовой матери такое путешествие!.. Разрешите, я своим ходом попробую… Лед должен выдержать. Обязательно должен. Разрешите.

— Ладно, давай попробуем, — согласился майор и тут же торопливо добавил: — Не беспокойся, старшина, тонуть будешь — вытащим!

Бойцы по команде майора приставили к высоким саням сбитые из бревен сходни. Стиснув зубы, Григорий включил скорость. Танк, фыркая белыми клубами дыма и робко перебирая траками, как бы ощупывая прочность сходней, медленно сполз на лед.

— Не останавливайся!.. Двигай!..

Кульга и сам знает, что останавливаться опасно. Лед звонко потрескивает, пружинит. Но держит! И это радует. Закусив губу, Григорий ведет «тридцатьчетверку» назад, к берегу, ведет не спеша, словно прощупывает каждый метр замерзшего озера. Наконец танк достиг берега. Кульга расстегнул ворот ватника, глотнул морозный воздух. Он не чувствовал ни мороза, ни жестких снежных крупинок. Григорию было жарко и весело. Тут же приняли решение: танк надо облегчить: снять башню и лобовую броню. Кто знает, каким окажется лед там, вдали от берега.

Прибыли автокраны, бригады монтажников и такелажников. Кульга хмуро смотрел на их работу. Они на его глазах подняли с «тридцатьчетверки» броневую шапку, а затем стали раздевать дальше, снимая лобовую броню.

— Давай, старшина, заводи!

Кульга неуютно уселся на открытое место водителя, включил мотор. Тот зарокотал ровно, и в его монотонности чувствовалась бешеная сила.

— Вперед! — широколицый майор махнул перчаткой. — Вперед!..

Оголенная машина, уверенно наступая железными лапами траков на лед, покатила не спеша по застывшему озеру. Лед загудел, послышался тревожный звон… Дальше от берега он стал пружинисто прогибаться.

— Только веди без рывков! — напутствовал широколицый майор Кульгу. — Не дергай!

Слева, метрах в пятидесяти от танка, по льду Ладоги катила полуторка с крытым кузовом. В кузове были надувная лодка и длинные шесты. В полуторке ехали спасатели. А справа, встав на лыжи, раздетую машину сопровождали начальник Инженерного управления фронта, широколицый майор, командир понтонного батальона и еще трое. Они часто останавливались, опускались на лед, выстукивая и выслушивая его. Через несколько километров лыжники отстали, помахав Кульге на прощание руками. Григорий поднял правую руку и выразительно показал им большой палец.