Эмманюэль Роблес - Однажды весной в Италии

— Он изменил своему пастырскому долгу, — продолжала маркиза, покачивая головой.

— Успокойтесь, прошу вас, — повторила старая дама.

Сент-Роз понимал всю глубину страданий маркизы, и ему вспомнились ее стойкость и благородство во время прихода двух немецких танкистов. Одновременно он подумал о Сандре, о том, что ее, наверно, уже предупредили.

— Папа молчал, когда преследовали римских евреев! Он молчал, когда начали депортировать наших рабочих! Ни словом не обмолвился по поводу пыток. И продолжает молчать, когда его собственных сынов волокут на бойню!

Ее отчаяние взволновало Сент-Роза, которого до сих пор мало заботила сложная дипломатия Ватикана. По его мнению, папа Римский боялся быть осмеянным и отстраненным нацистами и потому не выступал против них. Какой бы духовной властью ни обладал этот человек в белой мантии, он был бессилен даже против одного-единственного батальона эсэсовцев. Но разве крик ужаса не стоил бы больше, чем такая покорность?

Маркиза в изнеможении откинулась на подушки, закрыла глаза, и лицо ее стало спокойным и удивительно некрасивым. Стоявшие сбоку свечи едва освещали это худое лицо без обычных румян, с высохшей от пудры кожей; веки были закрыты, опухли, как у больных малярией, и выглядели, как два коричневых бугра.

Сент-Роз осторожно склонился над постелью маркизы и попросил разрешения прочесть список заложников. Усталым жестом маркиза указала на шкафчик, прошептав: «Это слишком жестоко!» И он почувствовал к ней такую жалость, что взял ее за руку, не находя слов утешения. Список был отпечатан на машинке с указанием возраста и профессии каждого заложника. Там значились подростки от пятнадцати до семнадцати лет, рабочие, студенты, фермеры, артисты, коммерсанты, служащие. Имя Филанджери в списке не фигурировало. Можно было думать, что он не полон, так что оставалась маленькая надежда. Перечитав список, Сент-Роз положил его обратно, а когда повернулся, то увидел Сандру, которая стояла, прислонясь к двери, и смотрела на него. Поглощенный чтением, он не слышал, как она вошла. Сент-Роз поздоровался с ней, и ему показалось, что Сандра держится настороженно. Приподнявшись на постели, маркиза спросила его, не нашел ли он того, кого искал?

— Нет, — ответил Сент-Роз.

— Буду молиться, чтобы вам не пришлось оплакивать друга.

В кропильнице распятия, висевшего над шкафчиком, в котором Сент-Роз взял список, была веточка букса. Каждая деталь, каждый предмет в этой комнате начали казаться Сент-Розу какими-то странными после того, как здесь появилась Сандра. Он недоверчиво поглядывал на мебель, бархатные портьеры гранатового цвета, зеркало в резной раме, украшенной ангелочками, хотя мог бы поклясться, что оно ничего не отражает, как зеркало в импрессионистском фильме. Весь город за стенами этой комнаты словно вымер, превращенный в руины. И его волнение сменилось подавленностью. Своими большими темными глазами Сандра продолжала наблюдать за Сент-Розом и как бы читала его мысли. На ней был все тот же домашний елизаветинский халат. Она стояла напротив Сент-Роза, напряженно вытянув шею с небольшой, гладко причесанной головкой, и, сощурившись, внимательно смотрела на него.

— Можно поговорить с вами? — спросил Сент-Роз.

Очевидно, она ждала этого вопроса, ибо, не говоря ни слова, повернулась, толкнула дверь и вышла. Сент-Роз, учтиво простившись со старыми дамами, последовал за Сандрой в портретную галерею. Сандра уже спускалась по лестнице, слегка подобрав свой длинный халат, чтобы удобней было идти. Внизу в большой гостиной у камина возилась София, подбрасывая в огонь лозу. Сандра подошла ближе к камину и уставилась на пламя.

— Почему, — спросил Сент-Роз, подойдя к ней, — вы скрыли от меня, что сюда приходил Лука?

Еще на лестнице он дал себе слово, что будет держать себя в руках, но тут же почувствовал, как заколотилось его сердце. Перед ним в напряженной позе, вытянувшись, стояла Сандра, словно окутанная желтой дымкой. Она молчала, и Сент-Роз подумал: «Повсюду на земле сражаются и гибнут миллионы людей, а она, эта безумная женщина, живет так, словно всей этой трагедии не существует».

— Итак? — спросил он.

Не двинувшись с места, даже не повернувшись к нему, она прошептала:

— Значит, вы ничего не поняли?

— Что еще понимать, кроме того, что вы снова решили позабавиться и устроили настоящий фарс! Как в тот раз с танкистами. Когда идет война, не слишком много поводов для смеха! А вам ведь так скучно! Зрелище разрушенных кварталов в конце концов надоедает — всегда одно и то же, никакого разнообразия! А на допросы в гестапо светский Рим — увы! — не приглашают! Не зовут и на великолепный спектакль в Ардеатинские пещеры. Вот вы и стараетесь наверстать упущенное! Отличная шутка! Не считаете ли вы, что я должен веселиться вместе с вами, да еще находить все это остроумным?

Запальчивость и саркастический тон Сент-Роза привели Сандру в замешательство, и она долго смотрела на него.

— Вы говорите чудовищные вещи!

— Ах, вот что! Значит, я еще должен выслушивать ваши упреки?

Взволнованный, он отошел от нее в глубину комнаты и остановился у балюстрады лестницы.

— Когда вы мне сказали, что на вас нельзя положиться, я это учел, но вам все же удалось усыпить мое недоверие. Конечно, я сам виноват и вас обвинять не вправе. Мне следовало быть начеку. Но вы превосходно разыграли эту комедию! Поздравляю!

Она держалась с высокомерным пренебрежением, и ему хотелось причинить ей боль, уязвить ее, заставить платить за разочарование. Чтобы не встревожить Софию, занятую на кухне, он старался говорить тихо, и губы его дрожали.

— Ну отвечайте же! — сказал он. — Нечего строить из себя оскорбленную невинность!

Он хотел унизить ее. Самые жестокие слова, как обезумевшие осы, роились в его мозгу. Сандра снова отвернулась и, держась за доску камина, глядела в огонь. В волосах ее играл отблеск пламени, на лице было написано такое удивление, словно она только что открыла неведомую для себя истину, которую до сих пор не могла уразуметь. Сент-Роз понимал, что вразумительного ответа от этой наркоманки не добиться, но все же сделал шаг в ее сторону:

— Послушайте. Вы понимали, что значит для меня приход Луки? Насколько он для меня важен? Как же вы могли поступить так легкомысленно? Неужели вам совершенно чужды человеческие чувства?

Сандра сделала легкое движение, и Сент-Роз подумал, что она наконец-то ответит ему, но ошибся.

— Дело не в вашей нравственности, — сказал он жестко. — Можете спать с кем угодно, это ваше дело. Я сам попал в число счастливых избранников, ну что ж, благодарю вас! Но постель для меня еще далеко не все!

Он ждал, неотрывно глядя ей в лицо, а кровь продолжала стучать у него в висках.