Игорь Подбельцев - Июльский ад (сборник)

Жуков строго взглянул на Ротмистрова, отрывисто бросил:

— Что вы скажете мне, генерал, о 29-м танковом корпусе?

— Части этого корпуса, товарищ Маршал Советского Союза, вели упорные бои с танковой дивизией СС «Мёртвая голова» в районе совхоза «Комсомолец». Эта дивизия, введя в сражение свой второй эшелон, потеснила нашу 53-ю мотострелковую бригаду. Пришлось приложить большие усилия для того, чтобы остановить немцев.

Георгий Константинович презрительно скривил губы:

— Как же, наслышан!.. Остановили немцев… в одном километре юго-восточнее совхозного посёлка «Сталинское отделение»!..

Ротмистров промолчал, а Жуков махнул рукой: продолжайте, дескать.

— Одна из бригад 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса была переброшена в полосу 69-й армии, но и без неё корпус после перегруппировки перешёл в наступление и к полудню силами 25-й гвардейской танковой и 4-й гвардейской мотострелковой бригад достиг западного берега реки Лога.

— И что же дальше, генерал Ротмистров? — Жуков прищурил глаза, трудно шевельнул тяжёлым подбородком, — Может, расскажете, как танковая дивизия СС «Райх», действующая в стыке между 2-м и 2-м гвардейским Тацинским корпусами, мощными фланговыми атаками захватила Сторожевое? И в придачу — северную окраину Виноградовки?

— Мне в данном случае нечего сказать в своё оправдание, — ответил Павел Алексеевич. — Именно здесь сейчас нависла угроза прорыва, и ликвидировать её мы должны срочно и сами.

Хрущев, обычно весёлый и разговорчивый, ни на кого не глядя, ковырял носком сапога ком чернозёма и молчал, не желая, видимо, вмешиваться в разговор мрачно настроенного заместителя Верховного Главнокомандующего и командующего армией. А Жуков опять тяжко бросил:

— Что с Зимовниковским корпусом?

— С этим корпусом всё обстоит более-менее нормально.

— А если без «более-менее»?

Ротмистров старался понять, какая муха укусила этого талантливого, но с крутым характером полководца, который не трепетал, как все остальные военачальники, даже перед Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Однако, понять причину мрачного настроения Георгия Константиновича было чрезвычайно трудно, да и не было на это никакого времени.

— Войска 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса, — продолжал Павел Алексеевич, — с рассветом выдвинулись в район Александровки-Большие Подъяруги, где сражался сводный отряд генерала Труфанова, состоящий из частей моего резерва и 69-й гвардейской танковой бригады 2-го гвардейского Тацинского корпуса. А в это же самое время полковник Борисенко искусным манёвром вывел свою 12-ю гвардейскую механизированную бригаду во фланг и тыл противника, которого сковали 11-я гвардейская механизированная и 26-я гвардейская танковая бригады.

— Вы не можете, генерал, докладывать покороче? — опять поморщился Жуков.

— Я уже заканчиваю. В заключение хочу сказать, что во второй половине дня Зимовниковский корпус, взаимодействуя с 92-й гвардейской стрелковой дивизией 69-й армии и при активной поддержке артиллерии и авиации, отбросил немцев в южном направлении, и, хочу подчеркнуть, закрепился на рубеже Щелоково-Рындинка-балка юго-восточнее Выползовки. Кроме того, товарищ Маршал Советского Союза, зимовниковцы прочно обеспечили смежные фланги 7-й гвардейской и 69-й армий. Бои были кровопролитные, и в их ходе потерпела поражение 19-я танковая дивизия 3-го немецкого танкового корпуса, а её 73-й и 74-й моторизованные полки разгромлены были полностью.

— Это всё? — спросил Жуков.

— Так точно! — ответил Ротмистров. — На данный момент мне не о чём вам больше сообщить!

— Хорошо. Поедемте со мной в 29-й танковый корпус!

— Слушаюсь, товарищ маршал! Вот Только…

Жуков пристально взглянул на Ротмистрова, недовольно спросил:

— В чём дело, генерал?

— Я хотел бы вас попросить сесть в мою машину…

— Товарищ Ротмистров, вы меня удивляете! Почему я должен ехать в вашей машине?

— Дело в том, что я только что прибыл от генерала Кириченко.

— И что из этого следует? местности много неразорвавшихся мин и снарядов, а мой шофёр прекрасно знает полевую дорогу и прекрасно довезёт нас в 29-й танковый корпус, по своим же следам.

— Как скажете, — пожал плечами Жуков, — я — человек негордый, могу прокатиться и на вашей машине.

И Георгий Константинович по-хозяйски направился к «виллису» Ротмистрова. Многочисленная охрана поспешила за ним и, как только он сел, вмиг густо облепила машину. Словно рой пчёл.

Ротмистров, взглянув на этот рой, невольно улыбнулся, а заметивший эту улыбку Жуков, тотчас спросил:

— По какому поводу веселье? А, Павел Алексеевич?

— Простите, но мы так не доедем до КП Кириченко, — ответил Павел Алексеевич, — рессоры на «виллисе» лопнут.

Жуков хмыкнул и молча, одним жестом руки, удалил охрану, оставив в «виллисе» лишь двоих адъютантов — своего и Ротмистрова. «Виллис» тронулся с места; за ним поспешила машина Никиты Сергеевича Хрущева с офицерами охраны.

Они проехали совсем немного, когда Георгий Константинович приказал шофёру остановить машину. Он вышел — и долго, и пристально рассматривал нелицеприятную картину только что сегодня, можно сказать, состоявшегося танкового сражения. Боже, Боже!!! Даже виды видавший маршал дрогнул сердцем и душою, увидев искорёженные и сожжённые танки, в пух и в прах раздавленные артиллерийские орудия, бронетранспортёры и автомашины, куски разорванных напрочь гусениц и целые горы— снарядных гильз!..

— Война!.. Чёртова война!.. Да здесь же ни одной зелёной былинки не осталось! — с болью в голосе прошептал маршал, а увидев разбитую «пантеру» и врезавшийся в неё танк Т-70? тихо сказал: — Вот что значит сквозная танковая атака…

— Товарищ Маршал Советского Союза, посмотрите, пожалуйста, вправо! — попросил Ротмистров.

Жуков повернул голову: чуть в отдалении, вздыбившись высоко в воздух, в стальных объятиях намертво схватились «тигр» и «тридцатьчетвёрка». Поражённый увиденным, маршал медленно снял с головы фуражку, обнажая лобастый череп, и крепко-накрепко зажмурил глаза…

Около командного пункта Кириченко, не доезжая до него метров двести, Жуков снова приказал шофёру остановиться — Он снова озабоченно вышел из «виллиса» и подошёл к танку, хозяин которого отдыхал, прислонившись к башне.

— Товарищ танкист! — окликнул его Георгий Константинович.

Задумавшийся танкист медленно повернулся и, увидев маршала и его блестящую свиту, попытался вытянуться в струнку и чуть было не упал с танка…

— Лейтенант Кошляков! — всё же вытянулся он по-уставному, отдавая честь маршалу:

— Владимир? — невольно воскликнул Ротмистров, пристально вглядываясь в прокопчённое лицо лейтенанта. — Это вы, Владимир?