Лариса Захарова - Операция «Святой»

Геринга едва не перекосило: он терпеть не мог вегетарианских блюд.

Генерал Гизевиус получил пленку с записью беседы Черчилля и Генлейна 23 мая. Агент Грубек указывал, что после прослушивания записи посол Масарик и профессор Дворник говорили с Прагой, и Дворник призывал президента Бенеша обратиться к Сталину с официальной просьбой о военной помощи против германской агрессии. Бенеш отклонил советы Дворника, сославшись на действенность англо-французского демарша. Присланные Грубеком отпечатки пальцев, снятые с бобины, указывали, что пленка попала к Дворнику из рук Дорна.

«Тонко работает Дорн, — отметил Гизевиус, — может быть, даже слишком тонко. Но очевидно, зная или хотя бы предполагая настроения профессора, видимо, активно просоветские, Дорн не мог иначе… Но эффект получился обратным — Дворника не удалось запугать, продемонстрировав изменение позиции Черчилля, который совсем недавно поддерживал чешское дело, а теперь утверждает, что президент Бенеш в своей неуступчивости может оказаться во внешнеполитической изоляции, подобной той, в которую попал канцлер Шушниг. Впрочем, Дорн мог предполагать и этот вариант поведения Дворника, но только в том случае, если вел расчет на общую политическую неустойчивость президента Бенеша, его постоянные колебания. Чуть пережать с просоветской ориентацией, и Бенеш окончательно отшатнется от Москвы, думая о последствиях. Да, слишком тонко работает Дорн, и в этом его безусловная ценность. Но раскрой я итог операции перед кем-то из наших фанатиков, хотя бы перед Геббельсом, тот тут же бы объявил Дорна врагом нации. Дело в итоге Дорн подвел к тому, что из-под ног наших политических экстремистов выбита почва. Как они могут не понимать, что повторение войны на два фронта лишь приведет туда же, с чего мы начали, к повторению Версаля! Заманчиво оказаться властелином мира, кто спорит… Однако не хватает этим господам элементарного образования, чтобы вспомнить, как владетель практически всего цивилизованного мира — Римская империя — погибла под тяжестью собственного «могущества». Вся Европа, кроме холодных славянских и северных земель, современная Турция, Север Африки, — все это нужно было держать в повиновении, одна ко… Ни бриттам, ни дакам, ни фракийцам и иным неримским племенам не нравилось, что пришел чужой легионер и принудил слушаться себя… Ту же драму конца пережил Наполеон — это уж совсем близко в масштабах истории. Вот что такое мировое господство, если отбросить чистый лозунг. Опасное, кратковременное и разрушительное предприятие. А ведь он ведет нас именно к нему», — генерал Гизевиус подумал о Гитлере.

Утром Браухич в лицах рассказал Гизевиусу, что творилось в Адлерхорсте. Это цирковое представление, а не совещание у главы государства! Эксцентрик Геббельс, арлекин Риббентроп… Мало вывести из обращения только центральную фигуру, всю эту камарилью пора разгонять. Кроме Гесса. Пожалуй, он наиболее подходящая фигура для поста рейхсканцлера. Он бесспорный лидер партии, в его руках сосредоточена партийная работа, работа всей разведки. И личный авторитет его не меньше, чем у фюрера. Да и что такое личный авторитет фюрера? Всего лишь умение влиять на массу… именно на массу, а не на отдельную личность. А как такие крупные личности, как фон Вицлебен, Паулюс, Герделер, Бек, как эти профессиональные военные, широко образованные, в том числе и в области международного права, как они могут уважать недоучку, истерика, ефрейторишку, параноика? Бек было решился, попробовал объяснить ему, что есть на практике лозунг мирового господства и война на два фронта, мгновенно оказался уволен из армии! Сейчас надо до конца выйти из кризисной ситуации и ставить вопрос ребром — Гитлеру нельзя доверять больше судьбу Германии. Пока он действовал на пользу стране, это было одно, пока его программа увлекала обнищавших немцев радужными перспективами, можно было закрывать глаза — и закрывали, поскольку только его программа реально обеспечивала возрождение доходов Круппу, Тиссену, Шахту и прочим. А теперь, когда на носу война на два фронта, их дивиденды тоже могут оказаться под сомнением… Гизевиус пока не знал, насколько теперь промышленники привержены политике фюрера, однако о колебаниях директора Рейхсбанка Ялмара Шахта он уже получил некоторые сведения…

«Самое разумное в нынешней нечеткой ситуации, — думал Гизевиус, — это приложить максимум усилий, чтобы свести на нет, и вопрос войны был бы пока отложен. Канарис прав, когда говорит, что только Чемберлен способен подействовать на фюрера своей трусостью. Нерешительность и слабость Чемберлена заразительны. И его план пакта четырех с участием Муссолини… Нельзя исключать, что это лишь временная мера. Но если она окажется действенной, мы получим временную отсрочку, чтобы стать действительно сильными и идти на Восток. Восточный поход устроит всех, даже Вицлебена, Герделера и меня. Либо… Ну, хорошо, со своим клоуном мы справимся. А Чемберлен? Им очень недовольны англичане, которые в отличие от нас могут активно проявить свое гражданское недовольство лидером. На кого же ориентироваться потом? С Чемберленом потерпит крах вся его партия… На смену придет оппозиция. Кто конкретно? Либералы, лейбористы, кто-то из трезвых консерваторов? Пожалуй, чтобы не ошибиться, надо исходить из одного: к власти придут те, кто не скомпрометировал себя отношениями с Гитлером. Значит, сэр Ванситарт, мистер Идеи, вероятно, даже Черчилль, хотя он и консерватор. Черчилль может поддерживать Генлейна, но поддерживать Гитлера он не станет, не зря же он постоянно уклоняется от посещения Германии и встреч с фюрером.

Если бы Гитлер выступал только против Советов, возможно, они с Черчиллем нашли бы общий язык, поскольку враждебность сэра Уинстона к коммунизму граничит с заболеванием, но теперь, когда Гитлер вслух говорит о мировом господстве, то есть так или иначе угрожает Британии, вряд ли они договорятся. Черчилль слишком неординарная, слишком сложная фигура, чтобы можно было выходить на него напрямую. Видимо, пока стоит остановиться на Ванситарте, имея в виду его влияние на Черчилля. На Ванситарте, на Идене…» — Гизевиус снял трубку внутреннего телефона и проговорил:

— Гауптштурмфюрер? Не слишком ли долго вы ждете приглашения? Прошу вас… — И вдруг Гизевиус поймал себя на неожиданной мысли: «А ведь Дорн по духу наш человек… Вся его тонкая работа — нет лучшего доказательства его полного единомыслия с нами». Но эту мысль следовало еще проверить.

— Вы ждете разноса, Дорн? — спросил Гизевиус полунасмешливо, когда гауптштурмфюрер появился в его кабинете. — Я анализировал вашу работу с профессором. Да, действительно…