Владимир Шатов - Ни шагу назад!

- Пока немцы не успокоятся отсюда нам не двинуться, – предположил, отдышавшись, опытный шахтёр.

- Еле ноги унесли…

- Если бы не пулемёт, добежал бы быстрее! – оправдывался Пётр. - Все ноги синие от ударов об проклятую железку.

- Скажи спасибо, что жив.

Юный Шелехов лихорадочно заправлял оставшиеся патроны в матерчатую ленту. Они попробовали расстрелять её, но очевидно в спусковой механизм попала пуля и он не работал.

- Знали бы, раньше бросили эту бандуру! – сказал Глухов и грязно выругался. - Рук не чувствую, словно смену отпахал…

Им пришлось какое-то время пролежать без дела, пока атаки немцев не закончились. Они бросили сломанный пулемёт и поползли назад. За внутренним гребнем горы они увидели жалкие остатки своей части.

- Это все?

Раненые, поддерживая друг друга, ковыляли в тыл. Здоровые солдаты лежали маленькими группами, спали на мокрой земле, там, где упали, не пользуясь даже плащ-палатками. Люди едва могли говорить, это отнимало слишком много усилий.

- Видать немцы выдохлись,– предположил с надеждой Петька. - Давненько не атаковали…

- Тоже, небось, люди, есть, и спать хотят!

Они не скрываясь, в полный рост опустились к своим. Рядом с ними плёлся сержант Кошкин, грязный, как и они, в изодранных и забрызганных кровью брюках, без винтовки и даже без поясного ремня. На расспросы Семёна он неохотно отвечал:

- Командир роты? Он убит.

- Неужели оставим город?

- Я что командир дивизии…

- Приказано отходить?

- Я почём знаю.

...Как оказалось после ночного боя в их роте осталось в живых четырнадцать человек. В лощине их покормили кашей из походной кухни. Несколько часов они поспали, не смотря на прилетающие иногда снаряды. Рядом с ними вторая рота ожидала нового ввода в бой. Они вышли из побоища почти без потерь, основные атаки немцев пришлись на участок первой роты.

- Получите оружие и вставайте в строй! – приказал им подошедший старший лейтенант. - Мы занимаем оставленные вами позиции.

Не особо заботясь о том, что с ними будет, отупевшие от усталости люди присоединились ко второй роте и пошли вверх по тому же оврагу, который утром использовали для бегства.

- Неужели снова в бой?

Пётр оказался в первом взводе, Глухов во втором. После обеда опять начали завывать орудия, их снаряды круто взмывали вверх, делали в воздухе пологие дуги и падали за холмом. К ним чуть позже присоединился гавкающий тяжёлый миномёт.

- Ты смерти не боишься? - Настойчиво спрашивал Петра незнакомый солдатик. - А у меня, понимаешь, как начинает он стрелять, поджилки трясутся…

- Чего уж боятся? – устало отвечал тот. - Убьют так только один раз...

- Шутишь! – Солдат изумлённо уставился на него.

Он даже остановился, перегородив узкую дорогу, не обращая внимания на догонявших бойцов, пока сержант Кошкин не окликнул:

- Давай поторапливайся!

- Иду.

- Заснул что ли?

Пётр был настолько поглощён своими мыслями, что некоторое время даже не замечал, что стало тихо и немцы не проявляли никаких признаков жизни.

- И что так волноваться? – думал Шелехов, шагая машинально. - Я уже ничего не могу изменить… Если суждено умереть, умру сегодня, а нет так завтра!

По ним не было сделано ни единого выстрела, пока солдаты карабкались по гребню и добирались до вершины. Бойцы продолжали движение совершенно без прикрытия и ничего не происходило. Гитлеровцы захватили наши позиции в том адском бою, а потом оставили их без единого выстрела.

- Смотрите, Степаненко погиб! – сказал сержант, указывая на недавнего проводника. - Опять он нас первым встречает…

Тот лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост прямо перед укрытием. Ему не хватило всего одного шага, чтобы оказаться в безопасности. Каска соскользнула с его головы и оказалась зажатой между небритым подбородком и землёй. Создавалось впечатление, что он напоролся на её твердый край и умер от этого.

- А вон Федька Кулаков! – Семён и стряхнул землю с кончика носа. - Как он деньги любил! Даже в добровольцы записался ради повышенного денежного содержания.

- Не может быть.

- Точно говорю, я с ним лет пятнадцать рядом работал. - Вполголоса проговорил он, обращаясь как бы к самому себе. - Какой теперь толк для него во всех накопленных деньгах?

Весь остаток бесконечных суток Пётр участвовал в непрекращающихся боях. Он автоматически стрелял из винтовки, падал от близких взрывов на дно окопа и урывками спал там же. Его охватило страшное безразличие к своей судьбе.

- Может быть, завтра, на следующей неделе или через месяц я буду лежать где-нибудь? - Рассеяно думал он. - Такой же застывший, такой же жёлтый, с точно так же полуоткрытыми глазами. Ради чего?

С другой стороны, как и все люди, во все времена он надеялся, что выживет.

- Если так случится со мной, я всегда буду благодарен судьбе за то, что остался жив. – В редкие минуты тишины размышлял Пётр. - Я бы почувствовал вкус настоящей жизни, во всей её полноте. А когда настанет её естественный конец, скажу:

- «Я славно пожил и прожил своё».

Утором порядком поредевшую роту отвели в тыл. Шелехов безучастно сидел на холодной земле, когда подъехала одна из уцелевших машин, доставившая их на передовую. На полу открытого кузова лежали тела некоторых убитых во время недавних боёв. Водитель и человек из тылового опорного пункта вышли из кабины.

- Где у вас метсанбат? – обратился тыловик к Петру. - Мы совсем заблудились.

- А вам зачем?

- Покойников назад в Сталино везём, – хмуро сообщил небритый водитель. - Приказано забрать умерших.

Из груды человеческой плоти торчали две ноги в рваных портянках. Петру эти ноги показались смутно знакомыми. Он даже с усилием встал и подошёл к полуторке.

- Да это же Глухов, – сказал он, узнав корявые ноги погибшего горняка.- Не повезло, бедняге…

- Ты смотри-ка, весь как решето. - Водитель сочувствующе покачал головой. - Это, должно быть, миномёт постарался.

Пётр заметил лежащего в сторонке сержанта Кошкина, лицо которого перерезал окровавленный след от осколка. Ещё одному труппу распороло живот, так что вывалились скользкие кишки. Присмотревшись, он спросил:

- Кто это?

- Этот-то? Погоди-ка. – Водитель с трудом повернул голову трупа. - Ах да, это командир роты лейтенант Ивлев.

В эту минуту к машине поднесли несколько новых тел. Водитель с помощью Петра деловито забросил тело молодого парня поверх всех, а затем заботливо сказал тыловику:

- Не подержишь ли голову лейтенанта?

- Зачем это?

- Его ноги высунулись слишком далеко. У нас вывалится весь груз, если его не подвинуть...

Машина медленно тронулась, и мёртвые тела мелко тряслись друг на друге. Вдруг из груды плоти вылезла чья-то рука. Петру показалось, что она принадлежала Семёну Глухову, хотя в данном случае было совершенно неважно кому именно.